Эпицентр

Двинул раскрытой ладонью, одновременно передал импульс, и набитый опилками кожаный мешок резко качнулся, так что скрипнули крепления, взлетел и хорошенько приложился о навес, а после со страшной скоростью ринулся обратно!
Я был столь ошеломлён собственным успехом, что едва успел выставить руки, прежде чем тяжеленный спортивный снаряд врезался в меня и отбросил на несколько шагов назад.
Вот это да!
– Что ещё за фокусы?! – разражённо рыкнул Николай Тарасович, грозно встопорщив кустистые брови.
Я сходу даже слов подобрать не сумел, указал на маятником раскачивавшийся мешок и пролепетал:
– Да я… Просто… Да просто импульс передал!
Среди десантников послышались смешки, но развеселило моё объяснение исключительно помощников инструктора, новобранцы поглядели кто с завистью, кто с уважением.
– Импульс он передал! – фыркнул прапорщик. – А усилие кто контролировать будет? Кто, я тебя спрашиваю?
– Виноват, – потупился я. – Просто с фокусировкой проблемы…
– С фокусировкой у него проблемы! – продолжил возмущаться Николай Тарасович. – Ты мне брось инвентарь портить! Потрудись обеспечить отклонение от вертикали на сорок пять градусов, не больше и не меньше! К упражнению приступить!
– Будет исполнено! – браво выдал я, хоть и сомневался в собственной способности обеспечить стабильный результат.
Как бы то ни было – попробовал. На этот раз загодя к сверхсиле обращаться не стал и задействовал лишь входящий поток, но побоялся переборщить и мешок лишь немного откачнулся. Неудача меня не остановила, и следующая попытка оказалась куда более продуктивной, а ещё в момент толчка я вдруг неким сверхчутьём оценил инерцию своей цели и выдал импульс далеко не столь сильный, какой намеревался изначально.
До затребованного прапорщиком угла мешок не поднялся даже близко. Отклонился самое большее градусов на тридцать и качнулся обратно, стремительно закручиваясь вокруг оси. Железные звенья цепи заскрипели, но выдержали, а там я придержал спортивный снаряд, позволил ему завертеться в обратном направлении.
– Другое дело! – похвалил меня Николай Тарасович. – Работай!
С третьей или четвёртой попытки я окончательно приноровился выдавать нужный импульс и промашек больше не совершал, но совсем уж возгордиться своими достижениями не позволила определённая нестабильность результатов. Подозреваю, дело было в странном побочном эффекте, который приводил к закручиванию мешка против часовой стрелки, словно вектор приложения моих сил не носил полностью линейный характер. В итоге прапорщик моими достижениями оказался вполне удовлетворён и отпустил одновременно с новобранцами, а вот помощников из числа старослужащих отправил переодеваться.
– Завтра попробую тебя с ребятами погонять, – пообещал он напоследок, ничуть тем самым меня не воодушевив; разве что порадовала отсрочка: всё же завтра – это не сегодня.
Вымотался я за время тренировки так, что не осталось сил даже на медитацию, кое-как доковылял до летнего душа, сполоснулся под редкими струйками, там же и напился нагревшейся за день воды, а после задумался, как быть дальше: идти устраиваться в общежитие или для начала поужинать?
Жажду я немного утолил, а вот есть хотелось просто жутко, именно голод и сподвигнул направиться в сторону госпиталя. В самом крайнем случае переночевать я мог и на диванчике в дежурке, уснуть же на голодный желудок нечего было и рассчитывать.
Именно в столовой меня и застали освободившиеся после дежурства сослуживцы. Захар, Иван и Вова-футболист подсели за стол, когда я уже выхлебал суп и приступил ко второму. Порции на их подносах оказались ничуть не скуднее усиленного пайка, а у сержанта так и побольше, и в кои-то веки никто не заглядывал мне в рот и не сверлил злобным взглядом спину.
Но вот уже на улице, когда Иван и Захар закурили, Вова спросил прямо в лоб:
– Петя, а ты когда проставляться собираешься?
Я проставляться не собирался вовсе, поэтому неуверенно предположил:
– В воскресенье?
– Ответ неверный! – отрезал сержант Козодой. – В коллектив надо вливаться сразу и без промедления. Короче, идём в клуб, с тебя круг пива. Заодно расскажем, что тут у нас и как.
Ну и пришлось пойти, а как иначе? Откажешься или начнёшь о заселении в общежитие мямлить – точно не поймут, а мне с людьми ещё служить и служить. Как ни крути, надо отношения завязывать.
Питейное заведение, куда меня привели, именовалось «Погребом». С улицы в него было не попасть, требовалось через арку пройти в просторный двор, где помимо крытой веранды и столов под открытым небом располагался и небольшой помост для оркестра.
– У нас тут культурный досуг, с танцами, – пояснил Вова.
– Ты о чём-нибудь кроме баб и футбола думать способен? – усмехнулся Иван Черепица.
– А смысл?
– Женить тебя надо.
– Сам женись сначала, рыболов-любитель!
В доме напротив размещался клуб унтер-офицерского состава, но за уличными столами разделения по чинам не было, там компании подбирались преимущественно по месту службы. Хватало здесь и бойцов мотоциклетного взвода, я перездоровался со всеми, но имён толком не запомнил, разве что за исключением прапорщика, оказавшегося заместителем командира взвода по технической части. Очень уж заковыристо его звали, ещё утром внимание обратил: Данила Сигизмундович, ага.
К моему немалому облегчению, не пришлось поить пивом не только весь мотоциклетный взвод, но даже наше третье отделение – лишь дежурную смену, из которой, помимо повстречавшейся мне в столовой троицы, на веранде обнаружилось ещё три бойца: ефрейтор и два рядовых. Собственно, к ним за стол мы и подсели. Из всех от пива отказался лишь Вова-футболист.
– Здоровый образ жизни! – с улыбкой развёл он руками, попросив принести газводы без сиропа и со льдом.
Не стал брать себе хмельной напиток и я, ограничился квасом, в связи с чем по возвращении к столу оказался подвергнут блиц-опросу.
– Не пьёшь? – спросил сержант Козодой.
– Нет, – совершенно искренно ответил я, поскольку после прошлого раза дал себе зарок от употребления алкоголя воздерживаться.
– Рыбалка? Охота? – продолжил расспросы Иван Черепица.
– Не любитель.
– В футбол не играешь, – припомнил Вова. – А болеешь?
Я покачал головой.
– Вообще спортом не увлекаешься?
– Почему вообще? – Выглядеть белой вороной нисколько не хотелось, сказал первое, что в голову пришло: – Мотокроссом занимался.
Тогда к расспросам подключился ефрейтор с пшеничного цвета усами, имя которого позабыл сразу после знакомства.
– А какую мощность выдаёшь? – уточнил он.
Странный переход от хобби к сверхспособностям немало удивил, но сослуживцы ждали ответа, пришлось сказать: