Эпицентр

– Да брось ты глотку драть, – и ушёл.
Ну а я озадаченно хмыкнул, поправил ремень свисавшего с плеча пистолета-пулемёта и отправился оформлять документы. На всё про всё ушло около часа, в итоге у меня изъяли курсантское удостоверение и вручили взамен новое, согласно которому теперь я числился рядовым автобронетанкового дивизиона ОНКОР.
Ну и нормально. Всяко лучше, чем в комендатуре работать. Разве плохо мотоциклистом быть? Да ничуть! Не придётся к людям на улицах цепляться и пьяных успокаивать, а чем предстоит заниматься… Тут я озадаченно поскрёб затылок, поскольку круг своих грядущих обязанностей не представлял даже близко.
И ещё мелькнула мысль, что при таком везении следующим местом моего пребывания запросто может стать дисциплинарный батальон, а то и обычная тюрьма, но задавил её, выкинул из головы. Разговор с Альбертом Павловичем подарил надежду на лучшее будущее. Обязательства обязательствами, но душу грел сам факт того, что кто-то во мне заинтересован. И не просто кто-то, а те, с кем мне и самому хотелось вести дела.
Да! Я и вправду надеялся оказаться причастным к защите интересов республики, желал стать полезным правому делу, а не просто день за днём тянуть лямку опостылевшей службы. Альберт Павлович говорил правильные вещи, кто-то должен был дать отпор оголтелым реваншистам и зарвавшимся капиталистам, будет здорово, если к этому привлекут и меня. Пожалуй даже, у меня появился новый приоритет.
На выходе я справился у курившего перед крыльцом младшего сержанта, где базируются мотоциклисты, завёл движок своего железного коня и покатил по городку, застроенному преимущественно двухэтажными зданиями; домов выше трёх этажей за исключением госпиталя на глаза не попалось. И не так уж нечасто встречались на улицах люди в штатском; впрочем, в разгар рабочего дня праздных прохожих на улице вообще было немного.
Территорию автомобильной части огораживал высокий забор с колючей проволокой поверху, но ворота стояли распахнутыми настежь, их перекрывал лишь опущенный шлагбаум. Пришлось остановиться и предъявить караульным удостоверение, и даже так заехать разрешили только после того, как сержант отыскал выписанный на моё имя пропуск.
– Новенький, значит? – без особо интереса уточнил он и махнул рукой. – Поднимай!
Шлагбаум дрогнул и пошёл вверх, я выждал миг и покатил дальше. Сразу у въезда рядами стояли грузовики, обычные и с установленными в кузовах крупнокалиберными пулемётами. Немного дальше прятались от солнцепёка под навесами броневики, а за ними – глазам своим не поверил! – разместили полтора десятка танков, часть из которых была на гусеничном, а часть на колёсном ходу.
Наш взвод занимал дальний угол, мотоциклы стояли под открытым небом, лишь два оказались загнаны в гараж. Хотя, судя по их состоянию, это и не гараж был вовсе, а ремонтная мастерская.
Я заглушил движок, перебросил через руку плащ, повесил на плечо пистолет-пулемёт и прошёл в ангар, где два мужичка в синих рабочих комбинезонах возились с мотоциклом, пол вокруг которого пестрел лужицами машинного масла. Основное помещение оказалось в два этажа, под потолком была закреплена лебёдка, а правую часть здания отгородили и разделили на отдельные комнатушки.
– Здравствуйте! А как мне увидеть лейтенанта… – Тут я запнулся, не сразу припомнив фамилию командира взвода. – Лысуху?
Мужички отвлеклись и окинули меня внимательными взглядами, затем посмотрели на оставленный на улице мотоцикл, а после один с хмурым видом выдал:
– Как, как… Глаза разуй и увидишь!
– Век бы его не видеть, – буркнул второй.
И тут откуда-то сверху послышался окрик:
– Поговорите мне ещё!
Первый техник сплюнул и вернулся к осмотру разобранного движка, другой досадливо отмахнулся промасленной тряпкой и присел рядом. Я поднял взгляд и увидел перегнувшегося через ограждение второго этажа лейтенанта.
– И чем ты вообще недоволен, Михалыч? Вон, пополнение прислали со своим транспортом, и мотоцикл не рухлядь какая-нибудь, которой сто лет в обед, а на ходу. Осмотрите его, только не вздумай запасные части на всякое старьё менять! А то я вас знаю!
Морщинистый дядька выпрямился, вытер ладони тряпкой и протянул руку.
– Давай ключи, молодой. Посмотрим твой драндулет.
Я озадаченно глянул на лейтенанта, тот кивнул и скомандовал:
– Поднимайся!
Тогда уж я колебаться не стал, отдал ключи и двинулся по сваренной из железных прутков лестнице на второй этаж. Откуда-то из дальнего конца коридора доносился размеренный стук, но туда идти не пришлось, командир взвода помахал мне рукой от распахнутой двери небольшой комнатушки с письменным столом, креслом и парой стульев для посетителей, в правой стене которой было проделано небольшое окно.
– Направления давай, – протянул руку лейтенант и указал на один из стульев. – Садись.
Сам он устроился на низком подоконнике, достал портсигар и спички, закурил, выдул на улицу струю табачного дыма. После зажал папиросу в уголке рта и принялся разбирать мои бумаги.
– Ага, стажировка, – пробормотал он, пыхнув дымом. – Не проблема, наставником обеспечу. Развитие сверхспособностей – это в учебную часть. Госпиталь, третий кабинет. Там сам договоришься, не маленький.
Я поднялся со стула, забрал учётную книжку и остался стоять в ожидании продолжения.
– Остаются физическая и стрелковая подготовка, а ещё рукопашный бой… – Командир взвода глубоко затянулся, потом вдавил окурок в пепельницу, выдохнул дым на улицу и соскочил с подоконника. – Попробую тебя к одной из групп новобранцев пристроить, индивидуально натаскивать никто не возьмётся.
Он выбрал из стопки направлений ордер на заселение в общежитие и вручил его мне, потом двинулся на выход и позвал за собой:
– Идём, с коллективом познакомлю.
Короткий коридор привёл нас в дежурку, где было так накурено, что сизый табачный дым буквально плавал в воздухе, несмотря на два распахнутых настежь окна. У меня даже глаза разбежались, не в силах ни одномоментно охватить всю картинку разом, ни сосредоточиться на какой-либо отдельной детали – очень уж своеобразной оказалась тут обстановка.
В дальнем конце помещения рядом со столом для игры в пинг-понг размеренно набивал футбольный мяч, не позволяя тому упасть, коротко стриженный и подтянутый рядовой лишь на год или два старше меня. В соседнем углу было проделано отверстие в полу, с помощью спускового столба можно было очутиться на первом этаже буквально в мгновение ока. У стен помимо длинных низких лавок и потёртого диванчика обнаружилась ещё и больничная кушетка с подушкой и покрывалом, а по центру стоял круглый стол, за которым играли в карты три бойца. Самому старшему из них я навскидку дал лет сорок пять, самый младший не тянул и на половину этого возраста, а последний из картёжников выглядел ровесником взводного.
Именно этот белобрысый, мясистый и широкий в кости сержант и отрапортовал: