(Не) идеальный босс

— Два билета, пожалуйста, — протягиваю паспорта и улыбаюсь, как администратор отеля из «Один дома-2», обнаруживший, что Кевин всё же проживает без родителей. Ловкость рук — и никакого мошенничества. Теперь осталось убедить Марка и Эвелинку, что больше билетов не было, и прощай, невеста Марка, я забираю его себе на два дня!
 
Глава 14. Подстава от Чебурашки
Я ожидала воплей и диких визгов. Думала, что Эвелинка устроит такой скандал на весь аэропорт, что нас троих немедленно закуют в наручники и отведут в помещение без окон. Потом впаяют большой штраф за нарушение общественного порядка. Снимут сюжет и покажут в новостях, опозорят на всю страну, и виновата буду только я.
Внутренне напряглась, готовясь к истерике и представляя красочные заголовки в интернете. «Трое безумных русских устроили драку в международном аэропорту». «Соперницы подрались из-за мужчины» и прочее, прочее.
Но странным образом истерики не случилось.
Марк спокойно взял свою невесту за руку и отвел в сторонку, они тихо-мирно поговорили. Она часто-часто кивала. Прощального поцелуя не последовало. Однако.
Ведь у Эвелинки, по сути, сорвался грандиозный отдых. Романтическая поездка с женихом. Купила тонну духов, намарафетилась. И что? Облом?
Я ждала от себя ликования и радости из-за победы над соперницей. Но, когда Марк повернулся ко мне, у меня внутри всё похолодело.
Так смотрят на тех, с кем хотят разобраться. Его взгляд не сулил ничего хорошего. От него я трепетала и горела.
Я кинула последний взгляд на Чебурашку, перед тем как пойти за своим боссом. В ее глазах вместо ожидаемой обиды я увидела злорадство.
Гораздо позже я поняла, почему она так на меня смотрела, но в данный момент я поспешила догнать личного огнедышащего дракона.
Всё же устроилось в итоге. Верно? Можно не волноваться?
Мы успеваем. Я не подвела своего строгого босса.
За эти долгие восемь часов, пока мы летели до Монреаля, я успела переделать всё, что откладывала так долго.
Чем еще было заниматься, пока Марк уткнулся в монитор и его предпочел мне? Вроде бы и радоваться надо, что он сменил гнев на милость и не устроил мне выволочку, но, возможно, она меня ждет по прилете.
Марк не скандалист. Вряд ли он будет орать на меня в салоне самолета. Не могу представить такой сцены.
Он холодная бездушная машина, от которой мне не выдали инструкцию по применению.
Сидела рядом с ним и чувствовала себя маленьким нашкодившим ребенком, которого наказали и поставили в угол.
Скучно было до одури. Интернетом пользоваться нельзя, книжки в читалке неинтересные, да и сосредоточиться невозможно, когда рядом горячее тело босса. Марк волнует меня каждую миллисекунду, а ему, кажется, до меня нет никакого дела.
Он меня даже отчитывать не стал.
Пока я скучала, у меня в голове созрел только один вопрос: почему Канада? Почему нужно было договариваться с канадцами и лететь так далеко? Неужели нельзя было найти бизнес-партнеров поближе? Но что поделать. Марк сказал — а я выполняю.
В сон клонило не по-детски, а еще было страшно снова отрываться от земли и парить высоко над облаками. И Марка за руку от страха не схватишь, не так поймет.
Иногда он задумывался и крепко хмурился, желваки играли на щеках. От скуки я начала дергать ногой и стучать ею по сиденью впереди меня.
— Карина, прекрати, ты же не маленькая, — наставляет меня босс. Наконец-то голос прорезался. Надо снова его пораздражать.
У меня есть выбор: или детские выходки, или неприличные вопросы. Если подумать, за самоуправство он меня не убил, таким образом показал, что я могу переступать границы. Мне хочется проверить, как далеко получится зайти. И я не особо задумываюсь, зачем мне это нужно. Порой достаточно просто желания, чтобы сделать что-то.
Марк и сам, очевидно, не может определиться со статусом наших отношений.
Называет меня то по имени, то по имени-отчеству. Запросто оставил свою невесту в аэропорту. Сложно ли сделать один-единственный верный вывод? Он хотел остаться со мной наедине и очень рад тому, что сбагрил невесту. Правда же?
— Марк, как ты жил все эти годы? — спрашиваю, потому что я же не могу показать свою осведомленность и что я знаю из досье про его родителей и строгого деда в Германии.
Фишер поворачивается ко мне, и на его лице я наблюдаю непонимание. Он как будто был весь в своих мыслях и не ждал, что его кто-то отвлечет. Неужели не может отложить хотя бы ненадолго свой проект?! Рядом сидит красивая девушка, жаждущая внимания. Или секретарша мигом теряет все свои привлекательные качества и становится предметом интерьера?
Я не согласна. Категорическое нет.
— Что конкретно ты хочешь знать? — наконец раздается вопрос, сопровождаемый тяжким вздохом. Это нервирует.
Ощущение такое, будто я навязываюсь. Лучше бы уж молчала.
— Просто расскажи о себе. Мы с тобой не виделись столько лет, но все-таки раньше дружили. Работаем вместе, но совсем не разговариваем на личные темы.
«Мы в принципе не разговариваем», — этого вслух я не произношу.
— Ничего особенного, — Марк пожимает плечами и стискивает большими сильными ладонями панель серебристого ноутбука. — Учился, работал, развивал свой бизнес. В общем и целом остался таким же скучным, каким был. Порадовать тебя увлекательным рассказом не могу.
Что это? Неужели у непоколебимой скалы Марка прорезался в голосе оттенок обиды? Хочет меня уколоть? Разве я в лицо называла его скучным? Хотя лучше бы называла. Мои поступки были гораздо хуже, чем все самые обидные слова.
— Марк, может быть, ты хочешь, чтобы я извинилась? — начинаю аккуратно налаживать контакт, вызывая его на откровенность. Это сложно, аж дыхание перехватывает. Замираю в ожидании ответа.
Марк приподнимает бровь, отвечает коротко:
— Всё давно в прошлом и не имеет значения.
— Но я не хочу, чтобы ты считал, будто я считала тебя скучным. Я была…
— С чего ты взяла, что меня интересует твое мнение обо мне? — он резко прерывает мою глупую лирику. — Между нами только профессиональные отношения.
— Марк, зачем ты постоянно ставишь между нами барьер? — спрашиваю поспешно с дрожью в голосе. Внутри всё подпрыгивает от волнения.
— А зачем ты постоянно пытаешься сделать наши отношения более личными? — спрашивает в лоб, убивая своей бескомпромиссностью. С другими мужчинами я была недоступной, манящей, соблазнительной кошечкой, а для Марка я будто… помеха? Раздражаю его? Это ранит.
Меня никто и никогда так намеренно и жестко не обижал. Возможно, такова моя расплата за всех брошенных мужчин и конкретно за унижение Марка? Правило бумеранга никто не отменял.