Человек с фасеточными глазами
Детлеф Болдт протяжно выдохнул и произнес по-английски с сильным акцентом: – Вы только что слышали какой-то звук?
Никто не ответил, хотя все слышали, но только не знали, как объяснить. И тут полностью отключилась система электроснабжения, и пещера, скрытая в глубине горного массива, вдруг погрузилась во тьму. Никто не видел перед собой ничего, кроме непроглядной мглы. В следующее мгновение тот звук возник вновь, словно внутри горы было какое-то исполинское существо, и оно то ли приближалось, то ли удалялось.
– Тихо! Тихо все! – Ли Жун-сян намеренно понизил голос, чтобы звуковая волна не вызвала вибрацию и не привела к обвалу. Но, вообще-то, все уже и так смолкли.
Глава 2
Ночь АтелеяОстровитяне на Ваю-Ваю полагают, что мир – это остров.
Остров лежит посреди безбрежного моря, так далеко от большой земли, что в памяти островитян никто из соплеменников, однажды покинувших остров, больше никогда не возвращался с известиями о материке, хотя прежде и появлялись белые люди. Ваювайцы верят, что в начале было море, а Кабáн (что означает «бог» на ваювайском языке) сотворил этот остров для них, словно положил малюсенькую пустую раковину в огромную чашу с водой. Остров Ваю-Ваю дрейфует в море по воле приливов и отливов, и всю пищу ваювайцы добывают в море. Но есть пища, в которую воплотился сам Кабáн, например, в асаму, рыбу с черными и белыми полосками, которую Кабáн посылает, чтобы, когда нужно, высматривать и испытывать людей. Так они пришли к выводу, что эту рыбу нельзя употреблять в пищу.
«Если по неосторожности съешь эту рыбу, то вокруг пупка вырастет чешуя, и всей жизни не хватит, чтобы ее содрать». Подпрыгивающей походкой, опираясь на служащую посохом китовую кость, Кудесник моря каждый вечер усаживается под деревом и принимается пересказывать детям истории о море, какие только есть на острове Ваю-Ваю: и как солнце тонет в море, и о том, как дети, становясь девушками и юношами, проходят обряд совершеннолетия. Все его слова пропитаны морем, и дыхание источает солоноватый аромат.
– А что делать, если чешуя вырастет? – спрашивает кто-то из ребят. Здешние дети с огромными, как у ночных животных, глазами.
– Эх, дитя мое, люди не могут обрасти чешуей, как морские черепахи не могут спать брюхом кверху.
На другой день Кудесник моря ведет детей туда, где в низине между двух выступов растет акаба, что значит «похожее на ладонь растение». На острове совсем мало растений, дающих крахмал, и акаба как раз одно из них, его заросли точно бесчисленное количество рук, обращенных к небу в молитве. Так как остров слишком маленький, а никаких орудий труда на нем нет, островитяне просто обкладывают землю камнями, защищая высаженные растения от ветра и поддерживая влажность почвы. «Надо с любовью возделывать землю, земля – самое дорогое, что есть на Ваю-Ваю, совсем как дождевая вода и женское сердце». Кудесник моря учит детей, как выкладывать камни, его кожа похожа на растрескавшуюся глину, спина выгнута, как холм: «На свете, дети, следует доверять только Кабáну, морю и земле».
На юго-востоке от острова расположена лагуна, окруженная атоллоподобным рифом. Это удобное место, где островитяне ловят рыбу маленькими сетями и собирают ракушки.
На северо-востоке, в «десяти кокосовых орехах» от острова (то есть на удалении десяти бросков кокосовыми орехами) есть коралловый риф. При отливе он весь показывается из-под воды, и туда слетаются морские птицы. Из веток одного дерева островитяне делают приспособление для ловли птиц, называемое кувана. С виду кувана кажется обычной заостренной палкой, но на тупом конце островитяне проделывают отверстие, через которое продевают веревочку, свитую из дудника. Ваювайцы берут кувану и на лодке-однодеревке подплывают к коралловому рифу, а потом по течению делают круги вокруг него. Они специально не смотрят на птиц, про себя молятся Кабáну, а когда лодка приближается к птицам, то одним резким движением бросают кувану. Веревочка, с благословения Кабáна, захватывает птицу за шею, и остается только повернуть руку, чтобы острым концом куваны умертвить птицу, после чего из куваны льется кровь, будто ранена была не птица, а палка. Альбатросы, олуша, фрегаты, буревестники, чайки размножаются, сопротивляясь куване, весенней порой вьют гнезда на острове и откладывают яйца. Так что в это время люди ваюваю каждый день едят яйца, при этом на лицах у них жестокие, но довольные улыбки.
Как бывает на всех островах, на Ваю-Ваю часто ощущается нехватка пресной воды, хотя есть дождевая вода и озеро в центре острова. А так как птица и рыба, в основном употребляемые в пищу, содержат много соли, островитяне выглядят и смуглыми, и худыми, нередко страдают от запоров. Ваювайцы испражняются ранним утром, сидя спиной к морю у выкопанной рядом с домом выгребной ямы, и у многих от чрезмерных усилий на глазах выступают слезы.
Остров совсем не большой, если судить по тому, что обойти его вокруг можно, отправившись после завтрака и вернувшись чуть позднее обеденного времени. И именно потому, что остров невелик, островитяне привыкли оценивать текущий момент приблизительно, говоря «лицом к морю» или «спиной к морю», ориентируясь при этом на гору-коротышку в самом центре острова. Они разговаривают лицом к морю, принимают пищу спиной к морю, приносят жертвы лицом к морю, занимаются любовью спиной к морю, чтобы не разгневать Кабáна.
На острове Ваю-Ваю нет вождей, есть только «старцы», и самого мудрого из них они называют «подобный-морю-старец». Жилище, в котором живет «подобный-морю-старец», входом обращено к воде, и напоминает перевернутую лодку, с обеих сторон украшенную раковинами и резьбой, по бокам обклеенную рыбьей кожей, а перед входом островитяне строят для хозяина жилища стену из подводных камней, преграждая путь ветру.
Островитяне не могут найти «места, где не было бы слышно моря», не могут сказать фразу, в которой не упоминалось бы море. Когда по утрам они встречают друг друга, то говорят: «Сегодня выходишь в море?» Днем спрашивают: «Не хочешь ли выйти в море попытать счастья?» И даже если сегодня слишком большие волны, чтобы выйти в море, вечером при встрече обращаются к другому с такими словами: «Чуть погодя послушаю твою историю о море».
Каждый день островитяне отправляются в море на лов рыбы, и если кто увидит, то с берега громко кричит: «Не дай монá забрать у тебя имя!» Монá значит «волна». Обычно при встрече приветствуют друг друга так: «Какая сегодня погода на море?» И даже если на море сильно штормит, другой человек обязательно отвечает: «Очень ясная». Язык ваювайцев по своей интонации напоминает крики морских птиц, резкие и звонкие; он сродни трепетанию крыльев, дрожанию перьев в их складках, а каждая фраза завершается конечным звуком, как будто птица разбивает волну, опускаясь на воду.
Иногда ваювайцам не хватает пропитания, иногда из-за плохой погоды они не могут выйти в море, иногда между двумя племенами возникает конфликт, но что бы ни случилось, каждый островитянин способен замечательно рассказывать всевозможные истории о море. О море говорят во время еды, говорят во время встречи, говорят во время ритуальных обрядов, говорят во время любовных игр, говорят даже во сне. Хотя и не делалось каких-либо полноценных записей, но через много лет, быть может, антропологи узнают, что остров Ваю-Ваю – место, где собрано больше всего историй о море. У каждого островитянина излюбленной присказкой стали слова: «Я тебе расскажу одну историю про море…» Островитяне никогда не спрашивают другого человека о возрасте; они рослые как деревья; подобно цветам, выпячивают свои гениталии; как устрицы, настойчиво следят за течением времени; точно черепахи, умирают с улыбкой на устах.