Нефрит. Огонь. Золото
– Добрые путники, вы, должно быть, устали. Пустыня не всегда благосклонна. Приглашаю вас отдохнуть и восстановить силы, прежде чем вы снова отправитесь в дорогу, – с запинками произносит он на языке Ши. – Мы напоим ваших верблюдов.
Мальчик подносит им ведро воды и, перехватив взгляд Тан Вэй, с застенчивой улыбкой протягивает ей свой бурдюк. Улыбнувшись в ответ, она жадно пьет.
Я отвечаю на идеальном юйхуа – его диалекте.
– Добрый вечер, мудрейший. Меня зовут Алтан, а это Тан Вэй. Мы держим путь в горы. Благодарим тебя за щедрость.
Мужчина удивленно вскидывает брови и вдруг разражается громким смехом, похлопывая меня по спине и заключая в объятия. Кочевники могут весьма бурно проявлять эмоции, встретив человека, знающего их язык и традиции. Поскольку они никогда не задерживаются на одном месте надолго, для них это как найти давно потерянного члена семьи.
– Хорошо, очень хорошо! Ты говоришь на моем языке. Я Шенла, – представляется он на юйхуа. – Вы с подругой можете отдохнуть в моем шатре. Нечасто доводится встретить кого-то с севера. А вы ведь оттуда, верно?
– Да, – лгу я, радуясь его заблуждению.
Мама любила повторять, что я похож на отца. Однако мы с сестрой унаследовали ее светлые волосы и темный оттенок кожи, так что с легкостью могли сойти за северян. И пусть я свободно изъясняюсь на языке Ши, но намеренно научился подражать акценту северян и волосы ношу так, как обычно это делают мамины соотечественники. Впервые покинув континент, я в порыве подросткового протеста против отцовской родни выбрал для себя такой стиль. А теперь придерживаюсь его для личной защиты.
– Моя семья некоторое время жила с твоими людьми, и они отнеслись к нам с большой благосклонностью, – поясняю я.
– Превосходно! Значит, ты тоже член нашей семьи.
Шенла снова обнимает меня, на это раз дольше и крепче, и приглашает остаться на ужин. Пока он ведет нас к шатрам, я перевожу разговор для Тан Вэй. При упоминании еды и крова она улыбается мужчине своей самой очаровательной улыбкой.
Когда приходит время ужина, мы оба испытываем такой зверский голод, что становится не до приличия. Мы жадно поглощаем руками густую кашу из цельных злаков, приготовленные на плоских камнях яйца, маринованные овощи и поджаренное на огне мясо. Это пиршество воскрешает во мне воспоминания, а Тан Вэй просто наслаждается пищей.
Дети кочевников поглядывают на нас с любопытством, некоторые взрослые улыбаются, но не предпринимают попыток заговорить. Молва гласит, что кочевники в этой пустыне живут с сотворения времен, поэтому они очень мудры и хранят множество тайн. Племена больше не пользуются магией открыто и не имеют притязаний на земли, поэтому священники Дийе оставили их в покое.
Опускается ночь. С трапезой покончено, начинаются песнопения, звучит смех. Хотя не этот клан приютил меня десять лет назад, мне приятно снова оказаться в знакомой обстановке.
Тан Вэй подходит к группе женщин, которые плетут из разноцветных нитей замысловатые ожерелья. Вскоре и она присоединяется к их занятию, объясняясь жестами. Выглядит так, будто она прожила с этими людьми всю жизнь. Наблюдая за ними, я испытываю укол зависти. Хотелось бы и мне обладать природной способностью с легкостью заводить друзей.
Я откидываюсь назад, опираясь на локти, которые ставлю строго на расстеленные на песке коврики. Растущая луна сегодня едва видна, и цвет неба плавно перетекает из светло-серого в насыщенный черный.
Ко мне подходит женщина с лучистыми глазами и волнистыми темными волосами и, назвавшись Шенни, дочерью Шенла, садится рядом. Поворошив костер, она подбрасывает в него несколько веток.
– Ты ищешь меч, – вдруг заявляет она.
Я напрягаюсь.
– Откуда ты знаешь?
Выражение ее лица невозможно истолковать.
– Ты веришь, что меч света сделает мир таким, каким он был когда-то?
Я киваю, гадая, хочет ли она поделиться со мной сведениями или мудростью.
– Природа и человек должны сосуществовать в гармонии, хотя людям это часто оказывается не по силам. Мне понятно твое стремление исправить злодеяния предков, но и Белый Нефритовый меч, и Обсидиановый меч подчиняются зову Похитителя Жизни.
В ее словах нет предупреждения.
Белый Нефритовый меч, также известный как меч света из-за его очищающей силы, давно затерялся в мифах и легендах. Много веков его никто не видел, и в исторических текстах, с которыми мне удалось познакомиться, нет ни намека на его нынешнее местонахождение.
А Обсидиановым мечом пользовался мой прадед для завоевания новых земель и расширения Империи. Это оружие намного чаще мелькает на страницах истории. Его темные деяния можно наблюдать по тянущемуся за ним кровавому следу, сдобренному ужасом. Как говорят, этот меч погребен где-то в песках. Если нынешний Похититель Жизни не на моей стороне, то, завладей он этим оружием, сможет наделать много бед.
– Я понимаю, о чем ты, – обращаюсь я к Шенни, – но меч света – единственное, что способно уничтожить распространяющуюся по нашей земле темную магию. Я должен найти Похитителя Жизни, чтобы он, в свою очередь, отыскал меч. Я готов пойти на такой риск.
Шенни жестом просит меня дать ей руку, и я повинуюсь. Она проводит пальцем по линиям на моей ладони. Выражение ее лица сейчас такое же, какое было у предсказательницы из Шамо, как будто она знает что-то, мне неведомое.
– Я вижу надвигающийся хаос и борьбу за выживание, которая охватит все народы. Красная нить судьбы связывает тебя и Похитителя Жизни, но что это за судьба… сказать трудно.
– Я сам вершу свою судьбу.
Она улыбается.
– Знаешь, мы все еще иногда говорим о нем.
Теплота в ее голосе удивляет меня.
– О ком? – растерянно спрашиваю я.
– О златооком мальчике, который мог призывать такие сильные ветры, что песок дрожал под его ногами и поднимался к небесам.
Я царапаю языком о зубы и ощущаю вкус крови. Боль позволяет сосредоточиться и отгоняет воспоминание о том златооком мальчике.
О потерянном лице, которое некогда было моим.
Притворяясь, что не понимаю, о чем речь, я фальшиво смеюсь, но Шенни бросает на меня проницательный взгляд, тем самым показывая, что ей известно, кто я такой. Лгать не имеет смысла.
– Того мальчика больше нет, – тяжело роняю я, словно бросаю в реку камни, и правда грузом ложится на душу.
– Все мы несем бремя прошлого, но и радости тоже. Лишь те, кто предпочитает закрывать глаза на самих себя, забывают о том, что некогда существовало и продолжает существовать по сей день в душе. – Она легонько похлопывает себя по груди, показывая, где именно. – Дружеский совет для человека, который ищет то же, что и ты: всегда помни, что твое сердце – это не слабость.