Глаза истины: тень Омбоса. Часть 1. На тропе возмездия

Разумеется, в столь поздний час такой важный для Королева музей уже был давно закрыт. Да и вряд ли в пятницу вечером нашлось бы много желающих приобщиться к советскому космическому прошлому страны. В любом случае, если понадобится, Ряховский мог воспользоваться служебным положением, чтобы поднять директора музея на ноги посреди ночи и потребовать персональной экскурсии. Однако пока что они решили ограничиться внешним осмотром.
Трое федералов, Марго и Ратцингер обогнули монумент «Покорителям космоса» слева и оказались под самой ракетой. Впереди простиралась аллея Героев космоса, окруженная небольшим парком, тесно сдавленным по сторонам окрестными улицами. Где-то в этой аллее, тускло освещенной фонарями, при желании можно было отыскать бюсты Гагарина и Терешковой, а также самого Королева. Но сильнее всего в глаза бросалась запечатленная в металле модель Солнечной системы, включавшая в себя и Плутон, исключенный из официального списка планет незадолго до добавления этого элемента в ансамбль монумента.
Снова обратив свой взор к гигантскому шлейфу застывшей навсегда ракеты, Маргарита увидела, что все правильно поняла: в основании памятника виднелся ряд изображений в виде горельефов. Все они были связаны с общей тематикой здания: в металле создали оттиски лиц всех причастных к космической программе СССР. Тут нашлись места для Циолковского, Королева, Гагарина и даже первого советского искусственного спутника земли, напоминавшего шар с четырьмя антеннами. Здесь были и более условные изображения рядовых ученых, инженеров-конструкторов и простых рабочих в сочетании с неотъемлемыми серпом и молотом, а также Лениным, указующим перстом направлявшим советский народ. На момент запуска первого спутника и возведения памятника вождь мирового пролетариата давным-давно был мертв.
Марго вместе со всеми неспешно, но упорно двигалась справа налево вдоль основания монумента, изучая барельефы на огромной металлической пластине в форме вытянутого треугольника. Когда они добрались до дальнего края листа, то их глазам предстал образ, который занимал почетное место в советском искусстве. Он нашел отражение и в скульптуре, и в живописи, и в песнях, и в кино.
Женщина с решительным, закаленным рабочими буднями лицом смотрела влево, прямо по курсу взмывавшей в небеса ракеты, простирая над зрителями руку. Её открытая ладонь символизировала одновременно и призыв к активным действиям, и советское упорство и решительность, уверенность в выбранном партией курсе.
Обладать бы нам самим сейчас такой уверенностью… Мы же даже не понимаем, что ищем и куда движемся…
В форме подобного женского образа на советских плакатах нередко изображали Родину-мать. Похожее воплощение этот образ нашел и в волгоградском монументальном комплексе в честь битвы под тогдашним Сталинградом. Решительная, суровая и по-своему грубая женщина символизировала собой всех тружениц Союза, несгибаемую волю советского народа на пути к строительству коммунизма в стране победившего пролетариата. Как жаль, что это все оказалось лишь несбывшейся мечтой.
Марго вглядывалась в женскую фигуру, нахмурив брови и чувствуя, как в висках стучит кровь. Её охватывало волнение. Все сложнее было сказать, верны их догадки или же нет. Если они опять ошибутся, то сотни человек погибнут. Перед глазами снова возникли образы тех, кого она видела в Битце. Та женщина в вагоне, что задохнулась. Тот мужчина, который хотел выбраться, едва не утопив их обоих. Нельзя, чтобы это повторилось…
– Здесь должно быть что-то еще… – бормотал Ратцингер, переводя взгляд с одного элемента барельефа на другой.
Марго понимала, что пристальный оценивающий взгляд Ряховского, который даже не пытался помочь им разгадать загадку, действовал немцу на нервы. А в сложившихся обстоятельствах причин для стресса вполне себе хватало. Угроза очередного террористического акта. Строгое ограничение по времени. Две предыдущие неудачи. Все эти факторы не вселяли никакой уверенности.
Русь он сплотил, под звездою собрав…
Марго не переставала повторять в голове эту строчку, как и Ратцингер, но не видела никакого дальнейшего решения. Они пришли к монументу «Покорителям космоса» в надежде на новое указание, но его опять-таки не было. Алиса уже успела отследить траекторию движения ракеты на карте города. Монумент был возведен слегка под углом, а потому стальная ракета летела по направлению на северо-запад, минуя все потенциальные жертвы теракта. Площадь трех вокзалов оставалась восточнее, а Савеловский и Белорусский – сильно западнее.
Значит, что-то в самом монументе может нам подсказать ответ…
Ратцингер зашел за спину Марго и продолжал двигаться боком. Отойдя на десяток метров, он замер, уставившись в пространство перед собой. Затем взглянул вверх, на ракету в ночном небе, опустил взгляд на женскую фигуру на барельефе и посмотрел прямо. На его лице четко отображался лихорадочный мыслительный процесс.
– Русь он сплотил, под звездою собрав, – повторил Ратцингер, а затем воскликнул: – Кажется, я понял!
Федералы и Марго тут же подскочили к нему. Ратцингер поднял руки, пальцами создавая в воздухе перед собой рамку, словно для картины. Маргарита вгляделась в получившуюся композицию.
Стоя на некотором расстоянии от монумента «Покорителям космоса», девушка увидела, что женская фигура простирала вверх и вперед руку, как это делал Ленин на своих выступлениях, указывала ладонью и своим взглядом на здание, которое невозможно было упустить из виду, находясь в северо-восточной части города. Оно доминировало над ландшафтом, однако федералы, Ратцингер и она сама настолько сконцентрировались на разгадке тайны стихотворения сеттитов, что начисто о нем забыли.
Впереди во мраке ночного неба, над заревом засыпавшего города виднелся подсвеченный снизу и покрытый длинными полотнищами экранов похожий на копье силуэт. Главная ракета российского телевидения, в свое время транслировавшая сигнал на всю страну.
– Сеттиты указывают нам на звезды, – сказал Ратцингер с удовлетворением, интуитивно понимая, что они на верном пути. – А в Москве нет другого такого места, где к звёздам можно настолько приблизиться.
Марго понимала, что он прав. Самая высокая точка во всем городе. Возносившаяся ввысь более чем на полкилометра. Единственное место, с которого весь город был бы виден, как на ладони.
Им предстояло отправиться на Останкинскую телебашню.
 
Глава 28
Жрец завершил молитву и в безмерном благоговении воззрился снизу вверх на статую своего Повелителя. Изваяние великого бога хаоса и разрушения возвышалось над ним, голова терялась во мраке. Жрецу казалось, что Хозяин смотрел на него гневно и снисходительно. Как, впрочем, и всегда.
Культист снова склонил голову и уткнулся лбом в холодный каменный пол комнаты. По углам были расставлены небольшие кувшинчики с дурманящими благовониями. Кто-то другой воспринял бы их как всего лишь дешевые галлюциногены, но жрец знал, как обращаться с этими веществами и поставить их на службу делу Ордена. Будучи смешанными в правильных пропорциях, они раскрывали полный потенциал человеческого сознания, позволяя ему слышать голоса с другой стороны. А лично его интересовал только один голос.