Битва при Молодях. Неизвестные страницы русской истории

Артельщики были непрочь выпить еще по одной кружке, но Гордей хмельного меда больше не наливал. Тогда плотники засобирались домой.
Петр, котором по малолетству хмельного не наливали, отвез их на санях обратно в Преображенье.
Гордей по случаю приезда гостей истопил баню, которая стояла в паре сотен шагов от его избы, на берегу небольшого лесного ручья. Мужчины долго парились в топившейся по черному бане, бросая раскаленные на огне камни в бадью с водой. Мылись простонародным мылом – древесной золой, залитой кипятком и распаренной в печи. Потом хлестали друг друга березовыми вениками, обливались горячей, потом холодной водой, потом опять парились.
Изможденные баней мужчины вернулись в избу уже затемно, выпили жбан холодного мятного кваса, чтобы утолить разыгравшуюся жажду и, наконец, легли спать.
На смену мужчинам в жарко натопленную баню пошли Наталья и Настя.
    
Бронных дел мастерица Анфиса Быстрая
 
Конные боевые холопы с луками и в тегиляях. С. Герберштейн, XVI в.
 
Вечером мужчины договаривались, что поедут по делам с самого утра, но после бани их разморило и они проспали допоздна. Наталья с дочкой к их пробуждению уже испекли расстегаев – пирогов с рыбой и наварили медовый сбитень с травами.
Позавтракав, Хворостинин с монахом и Степаном сели на коней и поехали в Богородичное. Дорогу им указывал ехавший впереди на санях вездесущий подросток Петр. Сам кузнец остался дома, поскольку приехали купцы, которым срочно нужно было починить сломавшиеся в дороге сани.
В те времена русские жили за пределами городов в селах и в деревнях. Основу поселения изначально составляли крестьянские роды – семья родителей с детьми, внуками, близкими и дальними родственниками. Эти большие семьи делились потом на более мелкие, которые ставили собственные избы. Члены рода совместно обрабатывали землю, поддерживали друг друга. К составляющим основу поселения родам со временем подселялись пришлые семьи. Образовывались соседские общины.
Село обычно состояло из десяти-пятнадцати дворов. В нем всегда была своя церковь. Деревни насчитывали три-пять дворов.
В том случае, когда в деревне был двор землевладельца с хозяйственными постройками, она называлась сельцом. В маленьком сельце часто ставилась часовня – маленькая церковь без алтарного помещения, где совершались обряды, но не велись службы.
Сельские жители на Руси традиционно занимались обработкой земли и переработкой выращенных на ней плодов.
Богородичное, куда через полчаса езды добрались путники, было деревней, состоящей из шести дворов. В каждом дворе жило по три-четыре взрослых мужчины работоспособного возраста – тяглеца, а вместе с ними около десятка родных: жен, детей, внуков, престарелых родителей.
Мужчины в этой деревне пахали землю, засеивали ее льном и коноплей. Стебли выращенных растений замачивали в воде, а потом мяли, отбивали, чесали и выделывали из них пряжу. Из льняной пряжи крутили нитки и ткали из них полотно, из конопляной пряжи вили веревки. Из семян льна и конопли давили масло. Работа была и для мужчин, и для женщин, главное, надо было кому-то продать произведенные продукты, чтобы заплатить подати, да купить нужные в хозяйстве вещи у гончаров, кузнецов, кожевников.
Каждая семья в деревне растила для себя на огороде овощи, в саду – фрукты. Основными огородными культурами на Руси была в то время репа, капуста, свекла, тыква, лук, морковь, огурцы. В садах росли яблоки, сливы, вишни, малина, черная смородина.
Еще крестьяне собирали в лесу дикоросы, мед, ловили рыбу и дичь. Дома держали мелкий скот и птицу, а кто посостоятельнее – корову и лошадь.
Богородичные, как и жившие по соседству в деревне Бряхино и в селе Преображенье крестьяне, были черносошными, то есть лично свободными. Они работали на государственных землях и платили подати только в казну. Кроме того, они выполняли различные государственные повинности: мостовую, подводную, участвовали в строительстве укреплений ближайшего к ним города – Смоленска.
В случае сбора земского ополчения черносошные крестьяне отправляли в него даточных людей – вооруженных луками со стрелами, топорами, рогатинами мужчин покрепче.
Петр отворил ворота в окружавшей деревню крепкой деревянной изгороди – околицы и путники въехали внутрь.
У ближайшей к воротам околицы избы их ожидал деревенский староста – Никифор Грузный. Это был, в полном соответствии со своим прозвищем, грузный немолодой мужчина с открытым лицом, изборожденным глубокими морщинами. Он был одет в серый домотканый армяк, суконную шапку-треух, обут в веревочные лапти – чуни, надетые поверх матерчатых обмоток – онучей.
Никифор забивал топором в мерзлую землю новые колья и крепил к ним, завалившийся от зимних ветров плетень.
Увидев наместника, Никифор прекратил работу, снял головной убор и в пояс поклонился князю. Петр предупредил его вчера, что приедут важные гости и староста собрал в своей избе наиболее искусных мастеров из Богородично и Бяхино.
Гости зашли в избу к Грузному. Она была меньше, чем у кузнеца Гордея, с земляными полами и топившейся по-черному печью. Дым от огня, горевшего в сложенном из камней открытом очаге, стелился по помещению и выходил в отверстие в верхней части бревенчатой стены. Окошек в избе не было вообще, помещение освещалась лучиной, закрепленной на расщепленной суковатой палке, воткнутой в камень с высверленной в нем дыркой.
За столом ждали его прихода трое угрюмых бородатых мужиков и одна женщина – все в серых армяках из домотканой шерсти и таких же шапках. Как выяснилось потом, женщина была старшая среди деревенских ткачих и звали ее Анфиса Быстрая.
Анфиса была маленькой, худой, но быстрой в движениях и острой на язык вдовой средних лет. Она пользовалась за свое мастерство авторитетом в округе не только среди женщин, но и среди мужчин.
Муж Анфисы погиб при осаде одного из немецких замков во время Ливонской войны, и она теперь одна растила троих детей, всех девок, что требовало много сил и быстроты в действиях. Своих дочерей Анфиса назвала в честь главных христианских добродетелей Вера, Надежда и Любовь.
Хворостинин поздоровался с крестьянами, сел рядом с ними на лавку за стол и стал рассказывать, что от них хочет. Потом Степан показал немецкую книгу, где были изображены мягкие доспехи и пояснил, что они нужны для защиты русских воинов от татарских стрел. Все с уважением слушали его долгие и немного корявые пояснения.
Когда Степан замолк, Анфиса обратилась к Хворостинину:
– Княже! У меня дед Евграф во Пскове делал такие мягкие доспехи на заказ небогатым ратникам. Они у нас тегиляями назывались. Дед из конопляной пакли крутил тугие веревки, плел из них полотнища, а потом сшивал их в запашные халаты. А моя бабка эти боевые халаты обшивала льняным полотном и простегивала толстыми нитками. Можно попробовать такие тягиляи пошить, у нас как раз непроданной пакли и льняного полотна по клетям полно лежит уже несколько лет.