Меня зовут Бёрди

– Кончайте! Посмотрите у меня во внутреннем кармане. Мне заплатили наличкой, это для вас.
Фарид бесцеремонно тянет его за куртку и вытаскивает бумажник. Забрав лежавшие там банкноты, он швыряет бумажник ему в лицо.
– Малыш, не заставляй нас снова приходить. Мы с тобой по-доброму, благодари Ахмеда, но теперь всё. Ждем тебя в следующую субботу с остальным, и, уж пожалуйста, не вынуждай меня сделать тебе и вправду больно.
Паоло ждет, когда они выйдут из подъезда, и только после этого поднимается. Они были терпеливы, но их терпению пришел конец.
Вот уже несколько дней Берди практически не выходит из сквота. Их оборвавшийся разговор так и стоит у него поперек горла, и он не знает, что с ним делать. Результатов нет, и он тревожится, что мог что-то упустить, а то ведь только и видел тогда курочку, несущую золотые яйца, вместе с новым усилителем.
Глядя сквозь витрину бистро, он думает, что и представить себе не мог такого: выходить на работу в воскресенье, на улицу Рокетт, в 8 часов утра. Он пьет второй двойной кофе, когда девушка выходит из дома одна.
Она умыта и причесана, но красоту не навела. Похожа на школьницу в день открытого педсовета. Вымыла голову и зачесала волосы назад, открыв тонкое миндалевидное личико, которому неожиданно спокойные глаза придают робкий вид. Вот только шрам. На ней легкое платье из набивной ткани и кроссовки – очень далеко от имиджа панкушки, к которому он уже привык.
Берди садится в метро, потом на RER [17] до Шату [18], то и дело оглядываясь через плечо, видимо, проверяет, не идет ли он за ней. За эти недели он научился быть невидимым, сливаться со стенами, никаких отличительных признаков, никаких личных вибраций.
Выйдя с вокзала, она сворачивает направо и идет по улице к центру городка. На указатели не смотрит, похоже, знает дорогу наизусть. Они пересекли Шату с его буржуазными домиками и частными аллеями. Паоло несколько раз замедлял шаг, любуясь старинными постройками и огромными садами. Все спокойно, мирно, чистенько, почти виртуально от этой безымянной тишины. Другая планета в нескольких минутах езды на RER.
Она вошла в большой частный сад в конце тупика. Табличка на воротах гласит: Резиденция «Озерная» – Дом престарелых – Club Senoir.
Паоло думает, что девчонка, видно, охмуряет какого-нибудь старичка, чтобы пополнить кошелек. Дождавшись, когда она дойдет до главного здания, он тоже входит в ворота. Погода прекрасная, и всем, похоже, хочется подышать воздухом. Он идет по аллее, улыбаясь и кивая каждому встречному, потом, зайдя за дерево, откуда можно наблюдать за входом, оставаясь незамеченным, проверяет сообщения на телефоне и закуривает. Виноваль нервничает и хочет знать, есть ли сдвиги. Шала пишет, что репетиция сегодня отменяется, зато ему, кажется, удалось договориться о концерте с «Антихристом», это хорошая новость. Последнее сообщение от Алисии, которая приезжает на два дня в Париж и не отказалась бы воспользоваться его гостеприимством. Он отвечает утвердительно, уточнив, что встретиться с ней сможет, скорее всего, только вечером.
Они оба знают, что значит это «гостеприимство». Уже три года, как это продолжается, и такое молчаливое соглашение, похоже, устраивает всех. Секс, вкусные ужины вдвоем, долгие вечера – и это все. Это избавляет от душевных ран, которых они не могут себе позволить. Их ночи всегда оставляют у обоих послевкусие как удовольствия, так и печали.
Загасив сигарету о ствол дерева, Паоло видит выходящую группу пенсионеров и среди них Берди со старушкой, которую она держит под руку. Ее спутница оборачивается, продолжая шутить с друзьями, когда они удаляются в глубь парка. Небольшая рощица ограничивает владения с северной стороны. Женщина, несмотря на свой возраст, выглядит вполне здоровой, шагает бодро, с улыбкой на губах. Берди тоже улыбается, но иначе, чем в те вечера, когда она пила и шутила со своей компанией. Эта улыбка словно застыла на лету, он видит в ней скорее гримасу.
Они дошли до опушки леса, там остановились и, обменявшись несколькими словами, свернули под деревья. Паоло берет вправо от тропы, по которой они пошли. Он оглядывается и, убедившись, что его не засекли, углубляется в рощу. Она гораздо больше, чем ему казалось. Стараясь не хрустеть сухими ветками, он идет параллельно тропе, где виднеются две женщины. Останавливается, пропуская их немного вперед. Через несколько минут идет дальше по прямой и вдруг понимает, что не видит больше ни женщин, ни дома.
Он снова останавливается, прислушиваясь к малейшему звуку, который мог бы его направить, и замечает в нескольких метрах от себя разрушенный колодец, засыпанный землей. С него он наверняка их заметит. Взобравшись на холмик, он сразу видит крашеные волосы и розовую тунику старушки, сидящей к нему спиной. Они в двух шагах от него. Паоло решает подойти ближе, обогнув колодец, чтобы послушать, о чем они говорят, и, присев на корточки, ставит мобильник на запись.
От того, что он видит, телефон падает из рук. Записывать тут нечего. Старуха задрала платье до пупа, а ее трусы валяются на земле под ногами. Она прижимает к своему лону лицо Берди. Шумно, прерывисто дышит и что-то бормочет вполголоса, слов ему не разобрать. Одной рукой она крепко давит девушке на макушку, вжимая голову между своих ляжек. Через некоторое время он все же решается сфотографировать сцену, наверное, это будут самые омерзительные снимки в его жизни.
Берди копошится между ног старухи, пока та не испускает короткий хрип, содрогнувшись всем телом.
Она отстраняет лицо девушки и улыбается ей.
– Очень хорошо, Соня, ты делаешь успехи.
Лицо панкушки ничего не выражает. Оно утратило весь свой свет невинности. На несколько секунд ее глаза, два черных шарика, становятся двумя сполохами ненависти, устремленными на спину старухи, надевающей трусы. Паоло знает, что в эту минуту она готова ее убить. Женщина оборачивается, улыбаясь. Злоба мгновенно исчезает из глаз Берди, сменяясь той самой улыбкой-гримасой, которую он уже видел раньше. Она не здесь, только ее тело сидит на земле, пустая оболочка.
Старуха раскрывает ладонь, в которой оказывается скомканная банкнота, и протягивает ее девушке. Она поправляет тунику, а Берди утирает губы, словно желая стереть произошедшее. Женщина молча направляется к парку, даже не оглянувшись на нее, неподвижную.
Через несколько минут Паоло видит высокого пожилого мужчину, приближающегося по тропе.
– Соня, как мило, что ты навестила нас в такой солнечный денек.
Он расстегивает брюки, и они соскальзывают на землю.
Голос у него ласковый, но в глазах ни малейшей теплоты, только инстинкт собственника, желание обладать. Схватив девушку за волосы, он засовывает свой дряблый член ей в рот. Паоло, оцепенев, бессильно наблюдает сцену, как виртуальную картинку, не укладывающуюся в голове.