Сердце дракона. Том 12

— Сколько эпох мы уже сражаемся с тобой, Хельмер?
— Много, старый враг. Может даже — слишком много… Иногда я уже сам не понимаю — враждуем мы или же дружим.
— Не всех…
— Что? — дернулся Хельмер.
— Ты сказал, что я пережил всех, — повторил волшебник. — но это не так… Может, я не покидаю мира смертных, потому что единственным, кто остался из моего прошлого, это ты — Хельмер, Повелитель Ночных Кошмаров. Ты единственный, кто помнит времена, когда я путешествовал с отрядом «Бродячих Пней». Когда мы остановили ваш Парад Демонов.
Хельмер замолчал.
— Мне нравилась Мери, — наконец произнес он. — единственная из всей вашей братии. Мери Березка — она была горячей дамой. Жаль, я так и не смог её совратить.
— Ты её убил.
— Не своими руками, но не буду этого отрицать. Кровь каждого из «Бродячих Пней», так или иначе, на моих руках… кроме твоей, Мудрец. Полукровка союза человеческой ведьмы и принца Ифритов, огненных Фейри. Ты оказался мне не по зубам. Старая Гвелл хорошо тебя спрятала, когда ты был маленьким, а потом…
И вновь тишина. Тяжелая и гнетущая. Завывал ветер, он гнал снег и осыпал плечи говорящих острыми льдинками. Человек, который помнил столь древние времена, что Император Драконов казался ему несчастным ребенком. И демон, который существовал еще до того, как появился на свет Мудрец, узнавший Почти Все Слова.
— Давай сразимся, Хельмер, — неожиданно произнес волшебник. — сразимся в последний раз. Без хитростей и уловок. Без трюков и обманов. Сразимся так, как сразились бы, если бы встретились вновь — десятки эпох назад, на берегу реки, ночью, когда я убил её духа.
Хельмер ответил не сразу.
— И зачем мне это? Я знаю, что ты победишь меня, Мудрец. Проклятье — ты победишь любого, кроме, разве что, моего мастера, Королев Фейри и Яшмового Императора. Так что зачем мне соглашаться на заведомый проигрыш и смерть?
— Потому что если нет, то я вновь, как и прежде, как сотни раз прежде — я остановлю Парад Демонов. И ты вновь останешься ни с чем.
— Сколько твоей душе, Мудрец, угодно, — пожал плечами Хельмер. — Посмотри на себя, Эш, ты стареешь. Ты отказываешься стать богом и потому твоя смертная оболочка постепенно умирает. Твоя душа крепнет. Твоя сила лишь растет. Но, даже если Бессмертный не властен времени, то все мы подчиняемся костлявой леди. Твое тело умирает. Я же — вечен. И однажды ты либо станешь богом и больше не сможешь вмешиваться в мои планы, либо умрешь.
— Разве в этом есть честь? Разве есть честь, в том чтобы выждать, пока твой враг умрет?
— Честь, — едва ли не сплюнул Хельмер. — байка для юных глупцов. Когда ты умрешь, Пепел, то я одержу победу. Мне нет смысла сражаться с тобой сейчас, чтобы умереть.
— Если захочу, то я проживу еще сотни эпох.
— Хоть тысячи, — пожал плечами Хельмер. — я проживу дольше. Я проживу вечность… Хотя, мы оба знаем, что твои дни сочтены, Мудрец. Твоя смерть куда ближе, чем сотни эпох. Она куда ближе, чем жалкая тысяча лет.
Волшебник промолчал…
— Так что я спрошу еще раз — зачем ты позвал меня, Мудрец. Зачем нарушил мое право и убил мой кошмар?
И Пепел, что неожиданно, вдруг просто вздохнул и тяжело оперся на свой посох.
— Кто знает… — протянул он. — может я просто хотел поговорить со старым врагом… или старым другом… В конце концов, в эту ночь погибнет твой протеже и, может я и не доживу до Парада Демонов, но, хотя бы в этот раз, ты вновь останешься не с чем.
Хельмер сперва засмеялся, а затем, резко опомнившись, протянул ладонь. На неё запрыгнул комочек ночного кошмара и что-то пропищал на ухо своему хозяину.
— Что ты сделал?! — резко подскочил на ноги Хельмер. — Что ты сделал, маг?!
Демон попытался было нырнуть в тень, но не смог. Снег, на котором он стоял, вдруг вспыхнул белым пламенем.
Исчезла поляна, пропали тучи.
Волшебник и демон стояли посреди бескрайнего мрака, который ударами меча прореживал свет разноцветных звезд.
— Эта темница, Хельмер, — произнес волшебник. — она простоит неразрушимой всего одну ночь. Ты пришел в неё по своей воле. Но уйти сможешь лишь тогда, когда падут её стены. И даже со всей твой силой, тебе её не разрушить.
— Что ты сделал, проклятый полукровка?!
— Свел двух вестников вместе, — ответил Пепел. — и, наверное, подписал собственный смертный приговор.
После этого волшебник шагнул в свет одной из звезд. Разъяренный демон, рыча и сыпля проклятьями, остался стоять в одиночестве посреди темницы, созданной величайшим волшебников из когда-либо жившим.
Тем, кто знал ровно столько же волшебных, истинных слов, сколько знали Королевы Фейри, Князь Демонов и Яшмовый Император.
Он знал их все.
Вернее — почти все.
Лишь одно, все так же, оставалось сокрытым.
    
Глава 1038
Аркемейя, спешившись и похлопав по крупу Кровавого Мустанга, пошла в сторону крепости Сухашим. До неё долетали отголоски битвы, но она решила не приближаться ближе, чем расстояние, на котором её не смог бы почувствовать Безумный Генерал.
Разбив там импровизированный лагерь, Аркемейя дождалась, пока закончится битва и пройдут дни тризны. Хотя, отчасти, она остановилась и для того, чтобы разобраться в собственных мыслях.
Впервые в жизни она действительно оказалась свободной. Сделка, заключенная когда-то в детстве с демоном, была закрыта и Аркемейя оказалась предоставлена сама себе.
Может для людей, с рождения живущих хотя бы относительно свободно, это не такое уж и большое испытание, но для Аркемейи… Полукровки, в которой смешалась кровь низших демонов и жителей Моря Песка, все произошедшее оказалось значимым поворотом судьбы.
Она нуждалась во времени, чтобы разобраться с собой и понять, куда ей двигаться дальше.
Ну и, разумеется, она не могла обманывать себя в том, что ей хотелось вдохнуть воздух свободы полной грудью. И, даже если опираться не на преувеличенные слухи, а на её личный опыт то именно рядом с Безумным Генералом — Хаджаром Дарханом, постоянно закручивались вихри ненастий.
А что, как не ненастья, может привлекать внимание адепта, ищущего силы и свободы.
Так что сейчас Аркемейя, спешившись, шла к форту Сухашим и размышляла над тем, что ей сказать Хаджару. В конце концов, расстались они не на самой лучшей ноте. И, может, если бы она не угрожала убийством Тому (к которому, кажется, Дархан не питал особых теплых чувств), не шантажировала его и не выманила пять килограмм ресурса неисчислимой монетами ценности, то речь можно было бы и не готовить…
— Так или иначе, — едва слышно шептала Аркемейя. — он мне все еще должен, так что соч…
Девушка остановилась около места, где дорога делала изгиб. Она увидела, как беловолосый мечник, которого, кажется, уже видела в деревне, встал рядом с Хаджаром. Он что-то ему сказал, а затем Аркемейя уже не то что «не увидела», а не смогла понять, что произошло.