Настя (СИ)

— Главная малолетняя шалава региона. Ты на себя в зеркало смотрела? Обалдеть чувырла.
Смутившись реакции подруги на свой вид, Настя, шмыгнув обиженно носом, спросила.
— А что не так?
— Да все так, вот только ты себе какой ни будь интимный рисунок на лобке сделала? Без него тебе не хватит сексуального антуража. Отчего думаешь меня Академик в постели так ценит.
Недоумевающая от вопроса, Настя, только и смогла отрицательно покачать головой. Затем, резким движением подавшись вперёд придавила Татьяну к креслу, вцепившись рукой в её белье. Рванув которое на себя, она заголила женщину, уставившись на её гладко выбритый лобок без каких-либо рисунков. Бросив в ту, её же бельем, едва не заревев, Настя, под веселый, заливистый смех Татьяны, обиженным ребенком убежала к себе в комнату. Наконец отсмеявшись, та, вытирая слезы отправилась к убежавшей к себе в комнату Насте.
— Не злись ты на меня, ну пошутила немного. Нельзя же быть настолько оторванной от жизни. Все, хорошо дуться, я помогу тебе собраться и поверь мне впечатление ты произведешь на всех.
Вечерний бар был полон негромко гомонящего народа, вальяжно отдыхающего после еще одного прошедшего дня в мире Улья, играла живая музыка — это нововведение новой владелицы бара, не яркий свет, создавал обстановку обволакивающего уюта. Сидящие за дальним, большим столиком мужчины, Туча, Выстрел, Шнурок и конечно Академик, негромко общались меж собой. Туда постоянно завистливо косился отдыхающий народ, поскольку принципиально, обслуживала этот столик первая красавица стаба и хозяйка этого заведения, Татьяна. Но когда в распахнувшейся, входной двери, показалась элегантная, незнакомая молодая женщина с короткой стрижкой каре все внимание собравшихся по неволе переключилось на нее. Какого же было их удивление, когда эта незнакомка, окинув зал своим взглядом, неспешным шагом пересекла его и скромно остановилась у дальнего столика, за которым располагались комиссарские. И только когда вставший к ней Академик, галантно поцеловав протянутую женщиной руку, усадил к ее ним за столик, по залу пронеслось шепчущие эхо. Это же Настя Сука.
  
Глава 15
 
За день до выхода на кластеры по поручению Комиссара, Настя, в обед, когда народа в баре немного и можно особо не секретничать, собрала своих бойцов для серьезного разговора. Осмотрев своим пронизывающим взглядом, Седого с Чехом, женщина произнесла.
— Вот что бойцы, вляпалась я в политические интересы стаба. Теперь моя жизненная дорожка даже для меня самой не понятна. Похоже придется замараться и сильно, да так что потом уже во век не отмыться. Поэтому, прежде чем завтра выходить со мной на кластеры, подумайте. Назад, только ногами вперед.
Чех, спокойно выслушавший Настю, немного задумавшись, потеребил свою рыжую бороду, затем ответил со своим характерным акцентом уроженца гор.
— Настя, ты для меня как отец. А насчет замараться, я, когда за тобой пошел все для себя решил.
Седой, дослушав высказывания молодого мужчины как всегда подвел итог.
— Пахан, в натуре, кодла это семья. Не зря нам с Чехом в спину базарят “сучьи дети”. Вот и кумекай, какого ребенку от матери отказаться.
От услышанного у Насти приятно сдавило в груди, наполняя душу радостью, ей едва удалось сдержать накатывавшуюся слезу. Сморщив носик, она ехидным голосом проговорила.
— Детки, выход завтра в шесть.
Настя все больше и больше погружалась в сладостную пелену близости с восторгом чувствуя на себе тяжесть любимого мужчины. Обхватив руками его спину, она старалась притянуть их тела как можно ближе, пусть тяжело, пусть сбивается ее дыхание, зато они едины в этом мире. Издав стон восторга, краем замутненного сознания, женщина отметила про себя с радостью, что ее стон звучит еще не совсем во весь голос, есть пространство для увеличения своего выражения восхищения, общение на эту тему с Татьяной не прошло в пустую. От ритмичных движений разгоряченных тел, полетела на пол подушка, одеяло, свернутым, бесформенным кулем поползло по краю кровати в низ, раскрывая слившиеся в порыве страсти разгоряченные тела, покрытые бисером мелкого пота. Наконец, в сознании Насти, все началось раскрашиваться яркими красками, стирая любые возникающие мысли, топя в себе все заботы и тревоги, приглушая доносившиеся сквозь незримую пелену, ласковые слова от Академика, ставшие совсем тихими, а ее крики, выталкивающие скрывавшиеся в душе эмоции, громкими и бесконтрольными, заполняющими собой все окружающие пространство и растекающимися по дому.
 
Рано утром, плотно завтракая на кухне, перед намеченным выходом на кластеры, Настя, подняла взгляд на зашедшую к ней Татьяну. Та, смотрела на жующую за обе щеки молодую женщину, не выспавшись и осуждающе.
— Далось тебе это все. Опять за забор приключений искать на свою задницу. Мало мне за мужа переживать, так еще и за тебя сердце рвать. Что колбасы мало нарезала? Небось только в обед поедите.
Затем, развернувшись на выход из кухни, женщина добавила негромко.
— Настя, ты бы на будущие, научилась орать в постели по тише. А то, всех соседей проинформировала о своей интимной жизни. Да и у меня от твоих воплей сон не идет, а на пальцах мозоли скоро будут.
Жующая бутерброд молодая женщина, едва не подавилась от прозвучавшего замечания. Подскочив из-за стола, она, опасаясь, как бы Татьяна не ушла к себе, не услышав ее возмущение, спешно выплюнув на столешницу не прожеванный бутерброд и прошипела разгневанной змеей.
— Ты же сама меня учила стонать по нарастающей. Да не стесняться. Кто говорил мне что мужу это нравится?
Остановившееся в дверном проеме, Татьяна, посмотрев с недоумением на Настю, тяжело вздохнув, ответила.
— Так всему есть придел и восторгу тоже.
Затем, показушно развернувшись и вскинув руку ко лбу, Татьяна отправилась к себе в комнату, возмущенно бормоча по дороге.
— Боги Улья, вот за что это наказание на мою голову. Чем я вас прогневила, где совершила смертный грех в этой жизни, кому не дала что вы меня так караете.
Проходящую через КПП стаба группу Насти Суки, дежурившие армейцы провожали враждебными взглядами в спину. А начальник дежурной на сегодня смены, Штырь, не удержавшись, даже презрительно сплюнул в их сторону, изобразив на лице гримасу ненависти. Подошедший к нему из караулки Кастет, проговорил мечтательно.
— Удавить бы их всех, первой вот эту суку разорвать по частям, а вслед за ней муженька ее, Академика придушить. А там, глядишь и Танька по сговорчивей будет, порадует стаб тельцем своим продажным. А, Штырь?
Схвативший его за отворот камуфляжа Штырь, плотно притянув к себе и глядя озверело в глаза, проговорил угрожающе.
— Не Танька, а Татьяна. Ясно!
Затем, явно подавив в себе желание высказаться еще, Штырь оттолкнув в сторону с силой Кастета, зашагал в караулку, заполнение журнала убывших из стаба никто не отменял, служба.
Группа Насти, привычно свернув с наезженной патрулями, рейдерами и торговцами дороги, двигалась по пересеченке не встречая на своем пути преград. Идущая впереди женщина, периодически при приближении к кустам или высокой траве запускала свой дар, высматривая что есть не жаренного в этом ограниченном по видимости месте. Пусть недалеко и не так четко, как у сенсов, но это всяко лучше чем ничего. Наконец, уже ближе к обеду, сверяясь с картой, Настя свернула в небольшую рощицу. Едва войдя в которую сквозь заросли высокой травыони столкнулись с поджидавшим их Комиссаром. Встав от небольшого, неприметного костерка, разведенного в аккуратно выкопанном углублении в земле, мужчина поприветствовал вошедших на поляну.
 
— Здравствуйте товарищи.
Настя с Чехом, ответили привычным здравствуйте, а вот Седой, явно понимающий ситуацию по-своему, проговорил.
— Вечер в хату, часик в радость, чифирь в сладость.
Далее, поразил всех Комиссар, проговоривший своим ровным, поставленным голосом.
— Ночь ворам, день мусорам. Кажется так должно звучать в ответ.