Хищник

повернулся, Морана направилась к воротам, где ее
ждала машина, не обращая внимания на человека, стоявшего позади нее.
        — Тебе действительно не следует уходить, не услышав нашу сторону, — заметил он, когда она подошла к воротам .
        — Нет, если ты заплатишь мне миллион баксов, — ответила она, не сбавляя шага.
        Все ее тело гудело от напряжения. Она почти оказалась около своей машины, когда внезапно, без всякого предупреждения, ее прижали прямо к капоту. Мир накренился, когда показалось ночное небо, а вместе с ним и лицо Тристана Кейна. Его рука схватила ее обе, удерживая их над головой, в то время как другая надавила на живот, удерживая ее на месте.
        Она вздрогнула. Он не двинулся с места.
        Она поежилась. Он не двинулся с места.
        Она боролась. Он не двинулся с места.
        Пытаясь вырваться из наручников на ее запястьях, она ударилась о капот своей машины, выбивая ноги, пытаясь укусить его руки, но он парил над ней, не двигаясь, не говоря ни слова, сжав челюсти.
        — Я не хочу прикасаться к тебе больше, чем ты хочешь, чтобы тебя касались, — грубо выдохнул он, его дыхание обдало ее лицо, его глаза были жесткими.
        — О, пожалуйста, — Морана закатила глаза с тяжелым сарказмом в голосе. — За те два раза, что мы встречались, я вижу, насколько ты ненавидишь прикасаться ко мне. Пригвоздить меня к плоской поверхности отвратительно.
        Его глаза вспыхнули, рот скривился, в фокусе оказался шрам в уголке нижней губы.
        — Ты совсем не похожа на тех женщин, которых я люблю загонять в угол. Я, конечно, их не ненавижу.
        — Ты не ненавидишь меня, — отметила Морана.
        — Нет, — он покачал головой, его глаза с каждой секундой ожесточались, в них вошла решимость, когда она увидела, как он тяжело вдохнул. — Я презираю тебя.
        Морана удивленно моргнула, увидев ненависть в его голосе и нахмурила брови. Она знала, что они не фанаты друг друга, но не заслуживала этой ненависти с его стороны. Он даже не знал ее.
        — Почему? — она озвучила вопрос в своей голове.
        Он проигнорировал это, наклонившись ближе, его голубые глаза были ледяными, посылая дрожь страха по ее телу, даже когда ее руки оставались над головой, говоря низким, сильным голосом.
        — Я не убиваю тебя только потому, что не хочу этой долбанной войны. — его тон заставил ее вздрогнуть. От его взгляда у нее упало живот. — То, что я не могу причинить тебе вред, не означает, что я не буду.
        Морана посмотрела на него, ошеломленная свирепостью его ненависти.
        — Ты даже не знаешь меня!
        Он молчал долгую минуту, рука на животе опускалась ниже, ее сердце колотилось, когда началась паника. Она сопротивлялась, и его рука остановилась, чуть ниже ее пупка, жест любовника, а не врага, его глаза пристально смотрели ее.
        — У меня есть мои люди. У меня есть моя —
территория. Никогда не вторгайся на нее, — его рука опустилась немного ниже к ее бедру. Угроза стала ясна. Ее пульс участился. Его глаза была прикованы к ней, голос звучал как шепот против ее кожи. — Помни это.
        Какая наглость! Ошеломленная, Морана стала сопротивляться ему еще сильнее, выбивая ему ноги.
        — Ты мудак!
        Он наклонился ближе, его губы почти прижались к ее уху.
        — Дикая кошечка.
        Звук шагов заставил его отпустить ее. Он выпрямился, на его лице появилась пустая маска,
будто она никогда не уходила, словно он не был на высоте ее угроз, как будто он не был тем отвратительным человеком, каким был. Морана стояла на слегка дрожащих ногах, ее грудь вздымалась, глаза метали в него кинжалы, руки
сжались в кулаки, тело дрожало от ярости, которую она едва могла сдержать.
        Данте шагнул в это место, оглядел ее с ног до головы и нахмурился.
 
        — Ты в порядке?
        Морана почувствовала, как у нее задрожала челюсть, а сердце даже близко не успокаивалось. Желания достать пистолет и выстрелить в него было настолько сильным, что она чуть не упала на колени. Покачав головой, она подняла подбородок
выше, напрягая позвоночник, и посмотрела прямо на него, рычание искривляло ее рот.
        — Вы двое можете истечь кровью, мне плевать.
        Открыв дверцу машины, она оглянулась на человека, который за секунды превратил ее в этот беспорядок, и ее глаза встретились с его.
        — Держись от меня подальше.
        Она увидела, как что-то мелькнуло в его глазах, в то время как ничто не проскользнуло по его лицу, что-то, что он замаскировал, прежде чем она это увидела. Она отвернулась, села в свою машину и свернула с улицы. Она ни разу не оглянулась в зеркало заднего вида. Никогда не позволяй себе сосредотачиваться ни на чем, кроме того, как держатся за руль. Никогда не позволяй себе чувствовать что-либо, кроме стучания крови в ушах.
        Всему свое время. Она хотела бы своё.
        Может, не завтра.  Может, не на следующий день. Но на следующий день после этого. Или на следующий день после этого.
        Однажды, когда-нибудь, она поклялась, со всей яростью, пульсирующей в ее теле, заставляя ее трястись, пока она не чувствовала, как пальцы так сильно сжимают руль, ярость заставляет ее тело нагреваться, как никогда раньше, ярость заставляет ее хныкать.
        Она поклялась, что однажды убьет Тристана Кейна.
 Глава 3
 Прогуливание 
        Ей пришлось рассказать отцу. Другого пути не было.
        Морана увидела, как впереди открываются
металлические ворота особняка, сам дом вырисовывается совершенно белым на фоне серого облачного неба, скрывая покрывающие его слои красного. Независимо от того, сколько раз ее отец красил дом, она знала о крови, которая оставалась забрызганной под пальто, знала об ужасах, которые таила под ними первозданная
белизна. Она выросла в этом доме, как и ее отец, и его отец до него. Дом принадлежал их семье на протяжении трех поколений, и каждый владелец добавлял что-то еще к разрастающейся собственности.
        Ее семья была первой в организованном бизнесе. Порт Теней тогда был известен как город доков. Расположенный прямо на западном побережье страны, связанный с международными водами через море и локально через реку, которая делит ее пополам, Порт Теней был и остается одним из горячих точек для торговли. Ее предки
увидели, какую прибыль можно получить, и сделали город своим, медленно расширяясь с годами на весь регион.
        Этот жилой дом, в котором она жила, изначально был всего одним зданием. Ее покойный дед, а затем и отец, расширили его до огромного особняка, который завязывал узел в ее животе. Особенно дополнительное крыло, добавленное ее отцом, где он занимался «деликатными» делами. Она никогда не осмеливалась заходить в данное крыло без крайней необходимости. Как сегодня.
        Сглотнув, она медленно подъехала к подъездной дорожке, наблюдая, как проплывает пышная зеленая трава на лужайках, наблюдая за окном своей спальни на втором этаже. У нее был целый люкс с собственной спальней и небольшим кабинетом, в котором она работала, собственной
гардеробной, все там своё собственное. Как всегда она любила.
 
        Морана ни в чем не нуждалась, по крайней мере, в материальном плане. Если бы ей был нужен новый компьютер, она бы купила его в считанные часы. Если бы она захотела новое платье, у нее оказалась бы целая подборка. Раньше она думала, что это знак привязанности ее отца — давать ей все, что она хотела. Довольно рано в ее жизни это понятие исправили.