День 21. Книга первая

Всё не было бы так страшно, если бы этот чёртов адвокат был единственным, кто так думал. Таких ублюдков было много. Начиная с простых обывателей, заканчивая видными учёными и медиками. Им нужны были люди, население, переведённое в числовой эквивалент, несмотря на то, что качество генофонда всё ещё оставляло желать лучшего. Вакцина давала побочный эффект, бесплодием страдала каждая третья женщина, редкие дети не имели хронических заболеваний — и на фоне этого так сумасбродно желать возрождения докатастрофного уровня жизни… Может, поэтому у нас и не было детей. Хорошо, что у нас не было детей, иначе нас никогда бы не развели.
Я помню, первое, что я сделала, покинув ратушу в статусе свободной женщины — приняла приглашение Уилсона сходить с ним и его ребятами в захудалый бар где-то у чёрта на рогах, недалеко от Промежуточной зоны. Уилсон нахваливал местное пиво — хозяин гнал его из какой-то травы, растущей у него в подвале, конечно же, незаконно. Пиво было улётным. А похмелье убийственным. Это был мой акт независимости, первый и единственный. После я перестала ходить на попойки с коллегами. Я вообще перестала куда-либо ходить с коллегами, словно это моё «нет» стало моим забором — спасением от посягательств на меня и мои границы. Я не собиралась идти на матч. Браунинг, стоявший позади меня на дезинфекции, попытался заговорить со мной, но я взглянула на него так, что он сразу же замолчал. До самого шлагбаума я не вылезала из своей машины, а он из своей.
На девять вечера у меня был назначен видеосеанс с психологом. Мы беседовали раз в три недели в профилактических целях. Нэлл Мартин, штатный психолог нашего подразделения, считала, что этого достаточно. В течение этих трёх недель я записывала краткие тезисы или вопросы, которые хотела бы с ней обсудить, но за последнее время у меня не накопилось ничего. Наверное, я научилась справляться сама.
— Я… я постоянно думаю. Меня порой раздражает мой бесконечный внутренний монолог, — удобно расположившись на подушке, я вытащила из себя надуманную проблему, зная, что Нэлл начнёт вытаскивать из меня душу, если я скажу, что меня ничего не беспокоит.
— О чём думаешь?
— Вот сегодня ехала домой и… размышляла о политике. О суде… опять.
— Вспоминала Патрика? — Нэлл тряхнула рыжей гривой и сощурилась. Даже сквозь холодный экран смартфона я чувствовала, как она копается у меня в мозгах, словно скальпелем. Нет, меня это не раздражало, этот факт стал для меня привычным, но я никогда не переставала удивляться тому, как она, прыгая с темы на тему, ловила меня на чувствах, которые я ещё даже не успела осознать.
— Нет, его адвоката. Кусок дерьма. Хочет превратить нас в матки на ножках.
— Пока в Новом правительстве есть хоть одна женщина, этого не произойдёт, — Нэлл отчего-то была в этом уверена, но от меня не укрылось то, как она едва заметно приподняла подбородок. Её тоже волновала эта тема.
Я вспомнила о Хоуп Стельман, главе Отдела. И успокоилась.
— А ты не хотела бы монолог превратить в диалог? — Нэлл скакнула назад, заставив меня задуматься. Сначала над тем, почему мы опять вернулись к этому вопросу, а после над сутью вопроса.
— Не знаю. Нет. Мне кажется, я сама себе хороший собеседник, — хохотнула я, понимая, как нездраво это звучит. Особенно для психолога.
— Мне нравится твой настрой, — она улыбнулась.
В маленьком окошке интерфейса видеоконференции я увидела себя — малопиксельную и чуть мутную, но со здоровым цветом кожи, чуть округлившимися щеками, со спокойным, умиротворённым выражением лица. Мне понравился даже мой лохматый блондинистый пучок — он выглядел очень… свободолюбивым. От Нэлл не укрылось, что я стала лучше себя чувствовать — я больше не избегала зеркал, боясь увидеть в отражении свой затравленный взгляд. — Ты не пробовала завести друзей?
— Я пока не нашла подходящей кандидатуры, — отчеканила я, понимая, что Нэлл прямо сейчас седлает любимого конька.
— Или сходить куда-нибудь с коллегами? Помнишь ты рассказывала, как сходила в бар с…
— Уилсон.
— Да, точно, Тед. Тебе же понравилось?
— Не то, чтобы понравилось…
— А как тебе вообще этот Уилсон?
— О, нет! — я замотала головой, моё лицо в маленьком окошке дисплея скривилось, словно мне показали двухголовую цикаду. — Нет, я его не рассматриваю.
— Почему?
— Он какой-то слишком…
— Слишком Патрик?
Я не задумывалась над этим, однако… Схожий типаж, схожий характер рубахи-парня, задатки альфы. Я была уверена — Уилсон бесконечно далёк от образа садиста, внутри него нет двойного дна, он «лёгкий», в нём нет той многослойности и «черноты», в которой мне по юной дурости так хотелось покопаться, но даже если допустить такую мысль, ступать по хоженой дорожке мне вовсе не хотелось. К тому же, я вовсе не Дебби Левицки с её «невероятными ногами».
— А может, стоит поэкспериментировать? — она хитро повела бровью.
— У чему ты меня опять склоняешь, Нэлл? — она снова и снова делала коварный подкоп под мой бетонный забор. Нэлл крайне беспокоила моя социализация. И почему-то никого, кроме неё, она не беспокоила.
— Флоренс, я сейчас говорю тебе не как твой психолог, а как друг. Ты молодая, красивая, очень умная и интересная девушка. То, что с тобой произошло, совершенно не означает, что с тобой что-то не так. Ты не доверяешь миру, и это не плохо, и не хорошо, это просто данность. Но не все кругом такие, как твой бывший муж. И ты теперь другая. Просто не бойся общаться, — она сводила ладони лодочкой на уровне груди, словно передавала мне эти слова от сердца к сердцу. — И я тебя ни к чему не склоняю, это непрофессионально. Решать только тебе.
Я прикрыла глаза и вздохнула. Сначала она попыталась смягчить меня кучей комплиментов, а после этим своим «решать тебе» Нэлл умело переложила уже принятое ею решение на мои плечи. Я давно знала Нэлл Мартин и уже научилась понимать её методы работы, и, во многом благодаря ей, я стала лучше понимать себя, чтобы успешно отсортировывать её навязанное и моё собственное.
— Ты считаешь, что в одиночестве не может быть комфортно?
— Почему же, вполне может. Просто я хочу обратить твоё внимание на то, что бывает и по-другому.
Я сделала вид, что глубоко задумалась над её словами. На самом деле мне было не сколько комфортно, сколько привычно. Привычка та ещё прилипчивая дрянь, даже живя с Патриком я почти привыкла жить с постоянной угрозой расправы. Возможно, Нэлл и была в чём-то права, но я действительно не хотела снова с кем-то связывать свою жизнь хотя бы из страха влипнуть в нечто подобное. Из страха снова начать прогибаться, подстраиваться и ломать себя. «Бывает и по-другому». Возможно. Но у меня не было желания это проверять.
Я снова проснулась за десять минут до сирены. Сев на постели, я размяла шею, руки и спину, а после встала и сделала несколько наклонов, услышала шорох колёс патрульной машины. Коп что-то тявкнул в громкоговоритель — наверное, что-то на улице ему не понравилось. Выглянув из окна, я ничего не увидела, кроме ковыляющей вдоль фасада старушки Хэнли с собакой. Наверное, несчастная Хельга чем-то им помешала.