Добыча волка
Оглянулась вокруг.
Помнится, где-то тут должна была пробегать река.
Я подтянула рюкзак на сползающих лямках и медленно побрела вперед.
Кажется, во всем этом огромном лесу я была одна, не считая вездесущих белок, перебегавших по верхним веткам и мелких животных, предусмотрительно спрятавшихся в норках. Лес жил своей привычной жизнью, как и вчера, как и сотню лет до меня, и был глух и безразличен к той трагедии, которая разворачивалась под его сенью.
Расстроившись, я почувствовала, как накатывает апатия и опустошение – как всегда после выброса адреналина от пережитого приключения. Хотелось прилечь под дерево и полежать там какое-то время, жалея себя, свои царапины, ссадины и уставшие от бега ноги.
Пнула по пути небольшую поганку, чудом проросшую во мхе и кинула вперед шишку – просто так, только чтобы разбить эту навалившуюся на лес тишину и глухоту. Шишка нырнула в тень кудрявого куста, покрытого темно-зелеными листьями, а поганка развалилась трухой от прикосновения носком кроссовка. Надеюсь, что я не пропаду точно также в этом лесу, и найду отсюда выход, спасу свою миленькую шкуру.
Спустя какое-то время я вышла к ручью.
Точно! Как могла забыть?! Реки тут отродясь не было, только петлял извилистой змейкой небольшой ручеек, который после затяжных осенних или зимних дождей разрастался огромным, толстым питоном, выходя из своих берегов на несколько десятков дюймов.
Тут же бросила на землю рюкзак, от которого изредка тянуло плечо и кинулась, не снимая обуви, прямо к ручью. Набрала в ладони прохладной воды и жадно припала губами. Глоток, еще, и еще один. Футболка промокла от спешки, неловких движений, облепила часто вздымающуюся грудь, но я продолжала пить. Как приятно! Прохлада спускалась по горлу, к желудку, успокаивала опаленные нервы, гасила пожар страха и усталости. Вода стекала по локтям, капала на кожаную юбку, прыгала каплями на израненные колени.
Наконец я отерла рукой рот и повернулась к берегу, к тому месту, где бросила рюкзак.
— О нет.
Прямо возле него стоял он. Тот самый охотник, от которого я так быстро бежала, оставив позади подруг и университет. Мощный, строгий, сильный. Паника опала на меня огромным тяжелым одеялом, припечатала плечи, сковала движения. Страх молнией прострелил позвоночник от макушки до самых пяток.
Я молча, боясь пошевелиться, смотрела на него во все глаза, и не могла отвести взгляда. И дело было даже не в страхе перед охотником, перед правосудием в чистом виде. Дело был в чем-то другом. В том, как откровенно и жадно он смотрел на меня, в том, как покалывало все мое тело в тех местах, которые он оглаживал своим огненным взглядом, скользя по ключицам, груди, краю юбки, коленям. В том, как естественно и органично смотрелся он тут – посреди дикого леса, такой же дикий и необузданный, матерый и ловкий, умный и слишком спокойный для того, кто гнал добычу все это время.
Сердце от неожиданности подскочило к самому горлу. Пришлось с трудом, натужно сглотнуть.
Я опустила руки, задела край юбки кончиками пальцев. Его взгляд тут же проследил за ними, вспыхнул огнем, наблюдая, как я неосознанно оправляю чуть задравшийся край. Что-то изменилось – тут, в середине леса, где нет ни единой живой души, где оборотень чувствует себя в своей родной стихии, мне показалось…Что охотник колеблется…Глаза его стали больше, грудь начала вздыматься чаще, и он резко втянул воздух сквозь зубы, будто был чем-то удивлен или недоволен. От всей этой короткой, едва уловимой метаморфозы он сам стал казаться опаснее, злее, сильнее, чем был секунду назад.
Охотник тут же поднял на меня уверенный и строгий взгляд, прищурился, приглушая яркие желтые фейерверки, которые вдруг вспыхнули в глубине его угольно- черных зрачков, и сказал глухо, но веско:
— Бьянка Мориц, — он шагнул вперед с ленивой грацией хищника, который точно знает, что добыче некуда деться. — Вы приговариваетесь к изъятию магии. Неподчинение закону будет караться.
Охотник шел вперед, вышагивая медленно, спокойно, будто царь зверей среди своих подданных, не обращая внимания на ветки, еловые шишки, тонкую паутинку, раскинувшую свои сети от невысокого дерева до можжевелового куста.
Я семенила вслед за ним. Глупо было думать, что мне, обычной студентке, полуведьме, которая никак не может укротить всполохи своей магии, можно сбежать от этого огромного, властного повелителя жизни. Где - я и где - он?
— Послушайте, — обратилась я к мощной, покатой спине. — Может, мы сможем договориться?
Руки сами собой сложились в молитвенном жесте, а глаза расширились – на случай, если бы он обернулся. Но чуда не произошло: мужчина даже не сбился с шага, шел ровно также, как и пять, десять минут назад – будто ледокол, который прокладывает ход в замерзшем море.
— У меня есть деньги…сто…сто пятьдесят долларов… — вымученная улыбка скользнула по губам. — Я заработала их летом официанткой в студенческом кафе.
Он молчал, а я ругала себя – наверное, можно было и не упоминать про последнее. Но, с другой стороны, это могло быть правильным – я не украла эти деньги, они достались мне честным трудом.
Еще через несколько минут молчаливого пешего хода я не выдержала.
— В конце концов, вы не докажете, что у меня был выброс магии! — мне показалось, или охотник ухмыльнулся? Однако свою заинтересованность или недовольство моими словами он так и не выказал. — Меня проверяли в школе! Уровень был средний. И сейчас… — я выставила руку вперед, расправила пальцы, направляя выдуманный заряд магии чуть пониже лопаток мужчины и прищурилась, пытаясь сконцентрироваться. Но чуда не произошло – магия не вспыхнула на кончиках пальцев, не опалила ладонь, не излилась сильным потоком в точку, которую я для нее запланировала. — И сейчас…ее нет совсем.
— Расскажешь все это в участке, — глуховато бросил он, наконец.
Я застонала.
— Пожалуйста…вы не должны…Что там со мной будет…
Он вдруг резко повернулся на пятках, остановился, и я буквально впечаталась в его грудь, не успев затормозить. Мужчина наклонил голову, чтобы оказаться на уровне глаз, пристально взглянул на меня. Я увидела, как сильно расширились его и без того немаленькие зрачки, в них полыхнули желтые искры, рассыпавшись до белка золотым песком. Охотник замер, сглотнул, от чего его кадык пришел в движение, опустившись вверх-вниз. А меня…меня вдруг окатило волной его могучей властной ауры, приятным ароматом свежеспиленного дерева, влажной травы, свежего бриза и чего-то еще – запретного и очень, очень волнующего…
Мир оглох.
Пропали звуки.
Даже солнечные лучи, казалось, прекратили свой полет в кронах деревьев, замерев в ожидании.
Сердце, булькнув, остановилось.
Охотник поднял руку и медленно, очень медленно, не отпуская моего ошарашенного взгляда, дотронулся до пряди волос, упавшей из хвоста на лоб, провел между пальцами, заправил за ухо, легонько коснувшись кожи. От этого удивительного жеста мои ноги стали ватными, колени подкосились. Напряжение разрослось до невероятного размера, казалось – щелкни зажигалкой, и половина леса взлетит к чертям.