Не отпускай меня, мой лорд
Я закрыла глаза и сжала ладони в кулаки. Мое сердце умирало. Я умирала. Я умирала каждый день и каждый час. Я не могла жить, и, существуя, умирала.
Потому что я была влюблена.
Я хотела вступить в брак, я хотела родить детей, я хотела разделить всю свою жизнь только с одним человеком. Я хотела быть с ним на свободе и в неволе, я хотела с ним каждый день засыпать, и каждый день просыпаться. Только с ним. С тем, в кого я была влюблена.
Но это было невозможно.
Это было невозможно.
Колючий ком уперся в горло, и слезы стали жечь глаза... Каждое мое ощущение -кинжал, режущий меня на части. Да, да, и слезы сегодня были жгучие, как осиный яд. Они были так горьки, как никогда, потому что совсем скоро мне не вернуться, обратной дороги не будет. Мне придется выживать в браке с кем-то другим, кого я никогда не полюблю, и я зачахну, наверное, раньше, чем кто бы мог ожидать от северянки.
Я открыла глаза и посмотрела на свое отражение. Я была прекрасна. Меня подготовили, словно подарок к этому мероприятию, но подарок не для него.
- Мой возлюбленный лорд Рэйзетт Айселотт. - прошептала я одними губами. - Если бы вы только знали, как я люблю вас. Если бы только вы знали.
Утирая слезы и дыша всё глубже, я встала с места. Уже много лет я была безнадежно влюблена в отца Кейлина - милого, доброго мальчишки с чистым и храбрым сердцем.
Лорд Рэйзетт Айселотт был моей тайной любовью, и я готова была выбрать либо его, либо Позорное клеймо, либо побег куда-нибудь далеко-далеко, где моя жизнь будет совсем другой. Но только не брак с другим.
Тем не менее, на Встречах и свиданиях будет последний вечер моей свободы, и последний вечер, перед которым я признаюсь ему во всём, что чувствую. Иначе нельзя. Иначе меня порвет на части всё то, что так много лет переполняет. Он должен знать. Он имеет на это право.
2Я встала из-за стола и решительным шагом направилась в коридор замка. Надо поговорить с отцом. Я хочу увидеть его, как-то успокоить, поддержать. Я знаю, что он хочет, чтобы я удачно вышла замуж, и чтобы моя жизнь была благоденственной, но он мечтал, что я буду любить всем сердцем избранника в своем браке, так как он, мой отец, любил мою мать.
Это было возможно, только если бы я вышла замуж за лорда Рэйзетта Айселотта, который неизвестно вообще любил ли кого-нибудь когда-нибудь кроме своей покойной жены. И даже - любил ли он ее?
Прохлада коридоров объяла меня с головы до ног, я слега поежилась, провела взглядом по высоким окнам, за которыми сгущались тучи - ночью будет гроза.
Я всё же должна поговорить с отцом. Я не могу принять его выбор - я не смогу выйти замуж за другого мужчину, любя моего лорда. Я могу либо принять клеймо позора, либо убежать в неизвестность - только вот куда? Я могла бы поступить в университет и учиться там - тогда бы я больше официально не участвовала во Встречах и свиданиях, в силу принадлежности к Университету магии. Только это могло бы всё изменить.
Коллегия и Университет - это официальная причина для того, чтобы жить иначе, нежели светское общество. В этом случае я могла бы даже остаться старой девой без всякого позора, или выйти замуж, когда захочу уже по своему выбору. Я бы уже была не просто отпрыском Великого лорда, имеющего долг перед королем продолжать великие роды.
Но свободу магистра от этой обязательной родово-семейно-брачной гадости! Однако, увы и ах! Наборы в университет были прекращены три года назад, поэтому - здесь пролет. Когда возобновят - неизвестно. Там была какая-то тайна. Орден Касс контролировал поток абитуриентов. И они считали - рано.
А мне уже семнадцать - единственный год возможный для поступления в Магический университет. Это было бы мечтой - я могла бы быть рядом с моим лордом, и была бы спасена от позора и тошнотворного брака, но...
***
К вечеру восточная библиотека всегда становилась темнее, неуютнее. Но когда я зашла туда, то с радостью поняла, что всякое впечатление о мрачности в зале было исчерпано -папа любил множество света, волны многочисленных свечей, камины. Огнём и светом он мог создать уют там, где это только можно было представить. Так оно было и сейчас.
Корешки пыльных книг, дубовые полки, холодный камень и вытертые шкуры.
Огромные окна с видом на край шумных водопадов и хвойный северный лес. И тепло и свет свечей и величественного камина.
Однако, прежде всего, свет и тепло давал сам отец. Он был одним из лучших мужчин в моей жизни, как и брат, и я любила его. Причинить ему боль было равно для меня преступлению. Именно поэтому сейчас я как никогда ощущала себя в настоящей западне.
Он ничего не знал о моей любви к лорду Рэйзетту, но о ней, надо сказать, знал мой брат.
- Мой дорогая, подойди ко мне, - отворачиваясь от окна, сказал отец. У него были длинные, уже седые волосы, красивое лицо с синими глазами и короткой острой бородкой. Его узкое лицо было уставшим, морщины залегли в уголках глаз. И эти морщины, и глубина в глазах - во всем этом чувствовалась печать по давней утрате. Эта утрата для всех нас стала трагедией изменившей мир - мама умерла семь лет назад, а мне до сих пор казалось, что этого не могло произойти, и всё это неправда.
Я опустила взгляд - но что ныне? Мы живем дальше. Пытаемся жить. Я снова посмотрела на отца.
Одежды его из плотной синей ткани, отороченной на вороте белым мехом, были оформлены так же, как и мой дорожный плащ, в который я уже оделась, собираясь покинуть замок. Брат уже ждал меня в экипаже, а извозчик наверняка ругался из-за моей неторопливости.
- Отец, - прошептала я, подходя ближе к папе и обнимая его. Мне в один момент стало так тепло и хорошо, что захотелось улыбнуться..
- Ты покидаешь дом, и мне больно. Хотя вас с братом не будет всего несколько дней. Моя девочка. Я хочу, чтобы бы ты была счастлива.
Он обхватил мое лицо руками, и посмотрел мне в глаза. Я смотрела на него в ответ, в его глубокие и печальные синие, такие же, как и у меня, глаза, и ненавидела себя за то, что не могу сделать отца счастливым, за то, что не могу сказать ему правду.
- Ты примешь любой мой выбор? - только и смогла спросить я.
- Безусловно, - твердо ответил он, и эта твердость в его словах придала мне сил.
Мы распрощались. Я покинула замок, вышла на широкую лестницу через парадный вход и ещё некоторое время смотрела на то место, что считала своим маленьким островком счастья. Я любила свой дом, но сейчас я должна была найти в себе силы идти дальше. Иначе то устроение жизни, что было выдумано кем-то для всех нас, сломает моего отца и перемелет в муку, не оставив от него живого места, и это всё будет из-за моего нежелания играть по установленным правилам.
Во внутреннем дворе замка впервые мне показалось, что не было никакой суеты. Был какой-то порядок, чинность. Шел легкий снег, и экипаж ждал. Из окна вдруг высунулось красивое и бледное лицо моего темноволосого брата, и он, приподняв бровь, посмотрел на меня с некоторым вопросом.