Крейвен Мэнор. Хранитель призраков

Он понимал, что надо спуститься на первый этаж и вернуться обратно в коттедж. В письме ему не запрещалось исследовать дом, но он не мог избавиться от чувства, что вторгается в чужие владения. Пыль под его ногами была плотной, и можно было сказать, что здесь давно не ступала нога человека. Кроме того, он пока не хотел сдаваться и надеялся накормить голодного кота.
– Кыс-кыс, котик, вернись, пожалуйста.
Дэниел преодолел последние шесть ступенек и оказался на площадке третьего этажа. Лестница выходила на открытое пространство площадью не менее двенадцати квадратных футов. Слева и справа от него тянулись коридоры, их концы терялись в темноте. Несмотря на возраст, бронзовые обои и синий ковер смотрелись очень красиво, а на стенах галереи висели картины. В коридорах было жутко тихо, словно они спали.
Прямо перед ним в глубь дома уходил короткий коридор. Пол в нем был каменный, без коврового покрытия, и в конце была одна-единственная массивная деревянная дверь.
Она казалась очень толстой – даже толще, чем входные двери, и была выкрашена в черный как смоль цвет. Словно завороженный, Дэниел поднял лампу и приблизился к двери. У основания двери на камнях лежали крошечные кристаллы, сверкавшие в свете лампы. На черном как смоль дереве ярко-белой краской был нарисован символ: круг, перекрытый крестом. Дверь оказалась заперта на четыре массивных замка. Но металл настолько проржавел, что Дэниел смог бы сломать их без особого напряжения.
Что это за место?
Он быстро понял, на что смотрит: вход в башню. Ту самую, входить в которую запрещалось.
Тревожный вздох сорвался с его губ. Он сделал шаг назад, и по рукам крошечными пауками пробежал озноб. Не входите в башню…
Дэниел сглотнул и посмотрел через плечо, чтобы убедиться, что он один. Даже когда он не смотрел на дверь, он чувствовал ее присутствие: массивное, устрашающее, угрожающее. Что там хранит Бран? Конечно, он там не живет. Если бы он там жил, снаружи не было бы никаких замков.
Дэниел поставил лампу и потянулся к двери. Он просто не мог остановиться. Он не хотел дотрагиваться ни до одного из четырех замков, но хотел узнать, что за тайна там скрывается. Пальцы коснулись дерева в центре нарисованного креста, и он мгновенно отдернул руку. Внутри дерева что-то гудело, словно по нему шел слабый электрический ток. Внезапно он почувствовал, будто весь его мир находится в секунде от разрушения, тени ожили и поползли к нему, шевеля длинными тонкими пальцами с острыми когтями, которые тянулись к его горлу, обещая жестокую расправу.
Не входите в башню…
Он схватил лампу и бросился к лестнице. Удерживая тарелку и лампу в одной руке, второй он вытер пот, заливавший ему глаза. Его шаги звучали в тишине барабанным боем, эхом отражавшемся в сотне укромных уголков по всему особняку. Он почувствовал себя карликом перед этим зданием-великаном. Воздух внутри стал спертым, и Дэниел начал задыхаться. Он судорожно пытался поглубже вдохнуть, но воздуха все время не хватало. Голова закружилась. Хватая ртом воздух и дрожа, он остановился на площадке второго этажа, чтобы подождать, пока утихнет головокружение.
Ощущение удушья исчезло, и он понял, что перенервничал. Он поставил лампу на пол, покрытый ковром, и прислонился спиной к пыльным перилам. Держись, Дэниел. Бояться нечего.
Если Бран не хочет, чтобы он заходил в башню, значит так тому и быть – его это устраивает. Он видел достаточно фильмов ужасов, чтобы знать, что происходит с людьми, когда они открывают двери, которые не должны были открывать, и поэтому его желание остаться живым и невредимым было гораздо сильнее любопытства.
Когда паника утихла, Дэниел решил осмотреться. Лестничная площадка на втором этаже была такой же, как и на первом: слева и справа – коридоры, все двери закрыты, стены покрыты золотом и темной припорошенной пылью синевой. Картина на стене перед ним была больше, чем все, что он видел раньше. Она была больше самого Дэниела, и доминировала в пространстве. Дэниел запрокинул голову, чтобы рассмотреть, что на ней изображено.
Это был портрет девочки одиннадцати-двенадцати лет. Светлые волосы – такие светлые, что казались почти белыми – каскадом ниспадали по спине и вились нежными прядями вокруг лица. Большие голубые глаза смотрели на Дэниела. Он нахмурился, пытаясь понять, что выражает ее лицо: в глазах светилось любопытство, а уголки ангельских губок были слегка приподняты. Но все вместе, ее черты передавали ощущение уязвимости, а, возможно, даже страха.
Дэниел поднял лампу, чтобы получше разглядеть детали. Пастельно-голубое платье девушки относилось к эпохе Регентства, может, к чуть более раннему периоду. Щеки были нежно-розовыми, но кожа на лице и руках выглядела очень бледной, как у привидения. Девушка позировала на фоне лилий. На платье приколота брошь. Орнамент украшения показался Дэниелу знакомым, но он не смог определить, где видел его раньше.
На золотой пластине, вставленной в рамку портрета, было начертано имя. Дэниел натянул рукав куртки на руку и смахнул им пыль. Аннализа Мирикс.
– Кем вы были при жизни, Аннализа?
Платье выглядело дорогим. Прическа казалась простой, но волосы были тщательно уложены. Голубые глаза, такие выразительные и в то же время такие загадочные, казалось, следили за ним, когда он двигался.
Наверное, какая-то знатная особа. Картина была огромной и написана с большим мастерством. Позолоченная, тщательно подобранная рама. Расположение картины тоже было продумано – она сразу привлекала внимание. Ее видел каждый, кто поднимался по лестнице, и Дэниел подозревал, что при достаточном освещении ее можно увидеть и из холла, если стоять в нужном месте.
Хотя было немного странно, что она изображена тут такой юной. Большинство исторических семейных портретов, которые Дэниел видел, изображали взрослых людей или целые семьи.
Внезапно Дэниелу захотелось больше узнать о семье, владевшей усадьбой Крейвен Мэнор. Он поставил тарелку со «Спэмом» на ковер у лестницы. Записка запрещала ему входить в башню, но там ничего не говорилось об остальной части дома. Уж в парочку-то комнат, наверное, можно заглянуть?
Дэниел посмотрел на коридор. Казалось, он тянулся бесконечно – свет не доставал до конца, что был скрыт в густой тени. Он потер шею, ощущая, что ее начало покалывать от волнения, затем нерешительно шагнул влево.
Все двери были высокими, темного дерева, и плотно закрыты. Дэниел потянул за ручку на двери ближайшей комнаты. Металл скрипел и сопротивлялся, но в конце концов раздался щелчок, и дверь открылась. Деревянная створка распахнулась, и Дэниел, чувствуя себя очень неудобно, вошел внутрь.
 
Глава 6
ЯРКИЕ НАСЫЩЕННЫЕ ЦВЕТА ударили по глазам. Несмотря на пыль, ярко-красного и золотого было слишком много. Это помещение скорее всего служило гостевой комнатой. В левой ее части стояла большая кровать с балдахином. У правой стены расположилась тумбочка с умывальником.