Решительная невеста

— Тогда, полагаю, я должен помочь.
Чарльз пристально посмотрел на мистера Райтуэлла.
— Вы что-нибудь знаете о родах?
Священник пожал плечами.
— Я не повивальная бабка. Я не знаю почти ничего. Но я священник и несколько раз присутствовал при этом. Некоторые набожные женщины любят молиться во время родов…
Это было лучше, чем ничего.
— И что мы будем делать?
— Главным образом ждать. Повивальная бабка обычно успокаивает и подбадривает испуганную и изможденную женщину… — Он с сомнением посмотрел на Кейт. Та кусала губы и испарина выступила у нее на лбу.
Когда боль отпустила, Кейт прошептала:
— Знаете, утешение и ободрение были бы очень кстати.
Чарльз рассмеялся.
Он передал Райтуэллу обязанности утешать и ободрять Кейт, а сам пошел устраивать кровать. Самое лучшее, что они могли придумать для подушки, — это набить мешок из-под муки тряпьем. Протянули веревку и отгородили кровать от остальной комнаты одеялами.
Затем Чарльз предложил Кейт перейти на новое место.
Она послушно поднялась, но Райтуэлл удержал ее.
— Если вам нужно лечь, мадам, ложитесь. Но повивальные бабки говорили, что женщина должна как можно дольше сидеть или даже ходить.
— Ходить! — воскликнул Чарльз. — Ну так почему нам не отвести ее к телегам с нашим имуществом! Проклятие, Райтуэлл!
— Выбирайте выражения, сэр! — резко сказал священник. — Вы говорите, что ничего не знаете. Я говорю только о том, что видел. Одна повивальная бабка с казала, что ходьба помогает младенцу опуститься, так сказать, быть внизу.
Один из солдат откашлялся.
— Когда моя мама рожала, капитан, всегда казалось, что она ходит по комнате, топая ногами, пока не начиналось… Тогда она ложилась в постель.
На всех картинах, изображающих женщин во время родов, которые Чарльз когда-либо видел, они лежали в кровати. Но там женщины были изображены уже после того, как младенцы родились. Хотя Чарльзу хотелось уложить Кейт и попросить кого-нибудь вытирать ей лицо, он сказал:
— Ну что ж! — И схватил ее за руки. — Поднимайтесь.
Когда Кейт встала, Чарльз обнял ее и стал водить взад и вперед по комнате.
Она сказала:
— Я никогда не знала, что вы такой хороший, капитан.
— Когда это требуется, Кейт. Я не хочу. Чтобы меня расстреляли за дезертирство или нарушение воинского долга. Я еще меньше хочу бросить вас здесь. Поэтому пусть ребенок благополучно появится на свет.
Солдаты постарались освободить как можно больше места для ходьбы. Но в разрушенной кухне можно было сделать всего десять шагов в одну сторону и десять обратно. Они остановились, когда возобновились схватки, затем снова начали ходить. Хотя Кейт готова была согнуться пополам от боли, она не хотела показывать этого.
Казалось, ей доставляет удовольствие ходить по комнате и беседовать с Чарльзом. Он пытался придумать интересную тему. То было трудно, поскольку он сомневался, что Кейт захочет говорить о Деннисе и армейской жизни. Или о том времени, когда она была девушкой.
Рядовой Чейс вытащил дудочку и начал наигрывать веселый марш.
Чарльз посмотрел на мистера Райтуэлла. Тот сказал:
— Насколько я понимаю, капитан, все пока идет хорошо.
Чарльз боялся, что Кейт умрет. Ведь многие женщины умирали во время родов. Он старался не думать об этом. Немыслимо, чтобы такая сильная и полная жизни женщина, как Кейт Феллоуфилд, умерла этой ночью.
Кейт все чаще останавливалась. И наконец застонала:
— Все, больше не могу…
Чарльз крепче прижал ее к себе, а она так вцепилась в его руку, что ему стало больно. Но он не обращал на это внимания. Что значит его боль по сравнению с болью Кейт?
Когда она разжала руку и посмотрела на Чарльза, он увидел страх в ее глазах. Кейт была похожа на новобранца, попавшего под вражеский огонь. И Чарльз сказал то, что сказал бы испуганному парню:
— Пути назад нет, Кейт. Единственный выход — пройти через это.
Она перевела дух.
— Вам легко говорить!
Чарльз засмеялся, погладил ее по голове.
— Вы убедили меня: я вовсе не хочу быть генералом. Я предпочел бы один сражаться с целой армией, чем быть здесь и наблюдать.
— А я всегда радовалась, что не принимаю участия в сражениях.
— Мы, солдаты, ценим женщин, которые ждут нас, которые ухаживают за нами, если нас ранят в бою. Сейчас, кажется, мы поменялись местами. Что мы можем сделать для вас?
Кейт покачала головой и прижалась к плечу Чарльза.
— Я просто рада, что я не одна. — Но в это мгновение боль, более острая и сильная, чем раньше, пронзила ее. Кейт чуть не упала на Чарльза. — Мне нужно лечь…
Он подхватил ее на руки и понес на кровать. Следующий приступ был такой сильный, что на заплакала.
К ним подошел Райтуэлл. Кейт изгибалась, ее лицо исказила гримаса боли.
— Черт побери, Райтуэлл. Мы должны что-то сделать, чтобы помочь ей.
— Боюсь, что нет, капитан. Но мне кажется, что скоро все кончится.
— Молитесь Богу, чтобы вы оказались правы. Так не может дальше продолжаться. Который час? — И Чарльз вытащил часы. — Одиннадцать?
А он думал, что прошло намного больше времени. До рассвета было еще далеко. Несомненно, адские мучения Кейт не могли продолжаться долго.
— Мне кажется…— сказал Райтуэлл.
— Что?
— В некоторых случаях, кажется, одна из женщин растирала спину роженицы.
— Тогда почему, черт возьми, вы не сказали об этом? — Чарльз повернул Кейт на бок и начал массировать ее плечи.
— Мм… ниже, капитан.
— Ниже? Где ниже?
— Да, здесь.
Чарльз стал нажимать большими пальцами.
— О Боже! — задыхаясь, произнесла Кейт. Он убрал руки. — Да! Сильнее! Сильнее!
Ее слова прозвучали так же нескромно, как у требовательной женщины в пикантной ситуации. Но Чарльз нажимал все сильнее и сильнее. И подобно женщине в момент любовных утех, Кейт наградила его стоном. Как будто это доставляло ей удовольствие. Чарльз начал массировать спину ладонью. По крайней мере Кейт перестала испытывать мучительную боль.
По мере того как шло время, в душу Чарльза стал закрадываться страх. «А если Кейт все-таки умрет? Вдруг ребенок застрял?»
Но тут все изменилось.
До этого казалось, что Кейт без сознания. Но теперь она открыла глаза и что-то с удивлением пролепетала.
— Кейт? Что? — Чарльз взглянул на Райтуэлла — тот улыбался.
— Так и должно быть. Я полагаю, мы почти у цели, капитан. Она сейчас родит.
Но Райтуэлл ошибся. Кейт расслабилась и даже улыбнулась Чарльзу странной, словно пьяной улыбкой.
— Больше не… болит так сильно. Спасибо за… за то, что делали.
— Я рад., что это помогло. — У Чарльза было странное желание погладить ее по щеке и поцеловать.
Райтуэлл откашлялся.
— Мадам, вы в нижнем белье?
Кейт взглянула на него с изумлением.
— В сорочке, мистер Райтуэлл. Без корсета. Ни один не подошел.
Она начала издавать какие-то странные звуки, и Чарльз посмотрел вниз на ее юбки, ожидая, что в любой момент появится младенец.
— Подштанники, — изрек Райтуэлл. — некоторые носят их в холодную погоду. Э-э… в какой-то момент вам нужно будет откинуть ее юбку и э-э… посмотреть.
— Мне?
— Вам, сэр. Кажется, вы знаете эту леди. Я же совершенно посторонний человек.
— Возможно, посторонний человек больше бы подошел?
— Нет, вы, сэр.
— Вы, Чарльз, — решительно сказала Кейт. Он опустил глаза и увидел, что она все еще улыбается.
— Это безнравственно, — проворчал Чарльз. Но все-таки осторожно откинул шерстяную юбку. Под ней оказались еще две: фланелевая и хлопчатобумажная.
Чарльз был уверен, что краснеет. Он был благодарен тому, что за одеялами его никто не видит, кроме Райтуэлла.
Затем Чарльз осознал, что здесь темно, что он почти ничего не видит. Но безусловно, никакого младенца нет.
Чарльз велел, чтобы зажгли свечи и принесли ему. Он поставил одну в ногах Кейт. Когда она снова издала какие-то звуки и выгнулась, Чарльз увидел, как надулась кожа между ее ног. Но ребенок не появился.