Танцующая в огненном цветке

Черные огромные тени вырисовались с обеих сторон. Селина вскрикнула, а ее тело пробрала дрожь. Один громадный пес подступил справа, а другой слева и пригнул морду к водительской двери.
— Не бойся, — повторил Илья. — Это только Псы. Они ведь охраняют храм Огненного цветка, разве ты их не видела?
— Н-нет, — запинаясь, сказала Селина. — Они не появляются уже давно.
Чтобы успокоить ее, Илья опустил стекло и вытянул руку. Стало жутковато — такая зверюга может запросто отхватить ее, — но пес позволил почесать грубую шерсть за ухом. Потом даже лизнул руку жестким, как напильник языком. Дверца со стороны Селины внезапно поднялась.
— Я не открывала ее! — в панике крикнула Селина.
Вторая псина сунула голову в глайдер и ткнулась носом в ее колени. Шумно втянула воздух… и внезапно отодвинулась. Оба пса еще постояли — опять возникло впечатление, что они переговариваются, — и пропали в тумане. А следом туман стал редеть.
— Вот это да! — хрипло сказала Селина.
Снег вокруг мерцает нежной белизной. Ледяные утесы впереди светятся как голубые аквамарины, а расщелины словно налиты изумрудным светом. Золотое солнце стоит в небе пронзительной синевы.
— Это Сад, — благоговейно прошептала Селина. — Госпожа Ассоль немного рассказала о нем. Когда-то твой дед стал одной крови с ним, наверное поэтому тебя и пропускают Псы. Теперь и я попала в клуб избранных.
Она нервно рассмеялась, а Илья прокашлялся:
— Здесь куда красивее, чем в мире, где я побывал. Но похоже, они как-то связаны… Глайдер, здесь есть воздушный контроль?
— Никакого.
— А у тебя есть сведения об этом месте?
— Я сразу подключился к здешней базе данных. Для вас она доступна в ограниченной степени.
— Надо полагать, — пробормотал Илья. Да, это техника даже не двадцать третьего века, тут поработал кто-то, куда более изощренный. Он спросил: — Здесь есть поблизости место для жилья?
— Горная хижина у нижнего ледопада.
— Летим туда. — Илья глянул на Селину: — Или у тебя другие планы?
— Нет, надо дождаться ночи. Сегодня полнолуние.
— Полнолуние в Саду должно быть очень красиво, — рассеянно сказал Илья.
Селина промолчала.
Хижина оказалась довольно обычной, только вокруг не было людей, а вместо осыпей к снегам Белухи вздымались многоцветные альпийские луга. Илья покачал головой:
— Рай для ботаников.
— Это не рай, — вздохнула Селина.
Глайдер опустился на площадку из какого-то гладкого серого материала. Илья поднял обе дверцы, и вышли. В ноздри вошел тонкий аромат цветов, а теплый ветерок ласково погладил волосы.
Удивительно, в стену хижины была вделана стандартная электрическая колонка. Илья подключил к ней глайдер, и зарядный ток сразу пошел, хотя никаких проводов к хижине как будто подведено не было. Технические чудеса продолжались.
Селина уже вошла в хижину, он следом. Интерьер довольно обычный: стол, стулья, две кровати — всё из дерева. Небольшая кухонька с холодильником, и небольшая же ванная. В стене комнаты еще одна дверь, Илья подергал ручку — заперто. Ладно, им хватит.
Селина, не раздеваясь, прилегла на кровать.
— В сон клонит, — зевнула она. — Хотя разница по времени с Москвой как будто всего четыре часа. — И тут же заснула.
Илья тоже прилег, отдохнуть несколько минут, и тоже внезапно уснул.
 
Проснулся от света. Молочно-белый, он наполнял комнату, и предметы отбрасывали тени. На цыпочках, чтобы не будить Селину, подошел к наружной двери и открыл…
Ослепительно-белый круг полной Луны стоял над седловиной между вершинами Белухи. Их рога сторожили ее, будто свою госпожу. Волос Ильи коснулось дыхание — это подошла Селина.
— Время пришло, — прошептала она. — Я полечу туда одна.
Хотя ночь была теплой, Илью пробрал озноб.
— Даже не думай. Вдобавок, у тебя нет доступа к ручному управлению.
— Тогда пошли. Ничему не удивляйся. И ничего не предпринимай.
Они сели в глайдер, и Илья снова повел его к горе. Снова, как и днем, молочно-белые вершины стали утопать за могучим ледяным лбом. Приземлились на том же месте. Селина вышла, а Илья остался за штурвалом. Яркая огромная Луна висела над седловиной, и лишь черная щель отделяла ее от блестящей снежной глади.
Селина вдруг воздела руки к Луне и начала говорить:
 
 
 
«О, Светоносная, с царственным взором Богиня!
 
Чудом двурогим блуждаешь в таинственных высях.
 
Крик твой Вселенную будит и в благостных мыслях
 
Сущность мужскую и женскую дарит святыне.
 
Склонность к ущербу являешь ты и полноту,
 
Времени Мать, о, Селена, высокая духом!
 
Как ты прекрасна, янтарная с дымчатым пухом,
 
Сну неподвластная Дева, воссевшая в тьму,
 
Чтобы наполнить пространство сиянием кротким.
 
О, плодоносная, ты — изваяние Ночи,
 
Быстробегущая, Вечности юные очи,
 
Радость несущая Небу явлением четким.
 
Выйди, Красавица, в небо в наряде лучистым,
 
Светоч бессонный, премудрости горний родник,
 
Благоразумная, чист твой блистательный Лик!
 
Души наполни свеченьем своим серебристым» [4]
 
 
Илья вздрогнул и поспешил выйти из глайдера. С седловины по снежно-ледовой стене заскользили будто снежные вихри. Они быстро приближались… и оказались женщинами в невесомых белых одеяниях и с развевающимися волосами. Они стремительно проносились мимо — лица были прекрасны и холодны — и исчезали позади, но на смену им новые белые призраки скользили с ледяной стены. Один снежный вихрь застыл перед Селиной, по нему будто скользнула серебряная молния, и вдруг он обрел четкую форму.
Женщина! Волосы не развеваются, а уложены в замысловатую прическу, лицо действительно юное, но в глазах будто холодное мерцание звезд. Селина опустилась на одно колено.
— О, Вечная! — сказала она. — Услышь мольбу моего сердца. Поделись со мною своим женственным светом.
Женщина глянула на Илью, и он, не раздумывая, поклонился, хотя вставать на колено — это уже перебор. Внезапно словно холодный огонь пронизал его.
Женщина вытянула руку — по ней будто стекал лунный свет — и приложила ладонь ко лбу Селины.
«Пусть будет так, — молвила она. Не вслух, но слова отчетливо прозвучали в сознании Ильи. — А ты поделись своим».
Не повернулась, а будто заструилась обратно — к блестящей снежной грани и Луне над нею. А следом и белые призраки с развевающимися волосами, возникая из ниоткуда, заскользили вслед за своей госпожой.