Маска юности. Жизнь в Нью-Йорке

Я кивнула.
— Так какого хрена, Баркер? — в сердцах воскликнул Райан. — Неужели так сложно было черкнуть мне хоть слово в ответ?
Я виновато на него посмотрела. А что мне ещё было делать? Не могла же я сказать, что прочитай я его письма той осенью, мы сейчас вообще могли бы не разговаривать. Моя хрупкая психика этого не выдержала бы, и я точно порезала вены не абы как, а наверняка.
Кросс разочарованно вздохнул, покачал головой и вернулся к еде.
— Нет, Баркер. Так не пойдёт! — буквально через секунду он отбросил вилку. — Твоё молчание ничего не объясняет! Я сыт им по горло. Чтобы у тебя там не произошло, выкладывай как есть. Говори сейчас, или я ухожу. Потому что с таким уровнем откровенности общаться дальше бессмысленно.
Райан смотрел на меня выжидающе. Под его взглядом было крайне неуютно. Я чувствовала себя, загнанной в угол. Говорить правду мне совершенно не хотелось. Но выдумывать очередную ложь не хотелось ещё больше. Видимо, выход только один.
— Я не могла тебе ответить. Мне запретили, — пробормотала я. Слова дались очень тяжело.
— Кто? Твои родители?
— Нет... твои.
Парень фыркнул. Его лицо выражало полнейшее недоумение.
— Ерунда! Как они могли тебе запретить?
— Пригрозили юристами. Нашли какой-то пункт в договоре о найме и обещали затаскать меня по судам, если я не прекращу все контакты с тобой.
— Что? Какой договор? Что за бред...
— Договор о найме... хм, не знаю, как лучше выразиться... ну скажем, тайного осведомителя. Меня наняли приглядывать за тобой, пока твои родители в отъезде, — выдавать правду было страшно, но каждое следующее слово давалось всё легче. — Я должна была следить и по возможности оберегать тебя от неприятностей. Но в какой-то момент всё пошло не так... Миссис Кросс не понравился один из моих отчётов. Они решили вернуться и забрать тебя. Мне было запрещено вступать с тобой в переписку или любые другие контакты после вашего отъезда. Как-то так...
— Но тебе семнадцать? Как такое возможно? Это вообще законно?! — воскликнул Райан.
— Мне несколько больше семнадцати, поэтому да — вполне законно — уклончиво ответила я.
— Но... как? Баркер... Да, нет! Бред какой-то!
— Прости, Райан, — говорить спокойно было очень сложно, но слезливая истерика делу бы никак не помогла. — Когда я бралась за эту работу, я ничего не знала о тебе. Вернее, знала только, что ты золотой мальчик. Идеальный и непогрешимый. Мне показалось, что работа будет лёгкой. Я и подумать не могла, что мы подружимся.
— Ушам своим не верю! — парень запустил пальцы в волосы. — Так всё это было какой-то спланированной херней? Случайные встречи, совместные уроки, драматический кружок... всё это время ты держалась рядом, потому что эта была работа?
— Технически — да, но практически всё вышло совсем не по плану.
— По плану? — противным голосом передразнил он меня. — И что же у вас пошло не по плану?
— Мы подружились. Если помнишь, я старалась держаться подальше, но получилось плохо. Ты оказался слишком настойчивым. И интересным, что уж греха таить. И мы подружились. Я тысячу раз проклинала себя, за подписанный договор! Хотела всё бросить или хотя бы тебе рассказать. Но у меня были связаны руки! Я бы не потянула выплату неустойки за нарушение договора.
— Так что же сейчас изменилось? — с издёвкой спросил Кросс. — Ты ведь мне написала, а теперь сидишь здесь. Появились деньги на неустойку?
— Нет. Закончился срок запрета.
Парень отвернулся и невидящим взглядом уставился в окно. Что и говорить, Райан был в шоке. Требуя от меня объяснений, он явно ожидал услышать не это. Плохая компания. Властный парень. Смерть бабушки. Развод родителей. Что угодно, но только не это!
— Оливер всё это время тоже был в курсе? — через бесконечно долгую минуту сухо поинтересовался Кросс.
— Нет, миссис Кросс, насколько я знаю, держала всё в тайне даже от него, — я старалась звучать убедительно. Надеюсь, он мне поверит. Я искренне не хотела испортить ещё и их отношения.
— Ясно, — из уст Райана это звучало как приговор. Сейчас он встанет и уйдёт. И уже никогда не напишет снова. Никогда.
И он действительно порылся в карманах, бросил на стол несколько купюр, встал и молча ушёл.
А ты, Саманта, надеялась на другой исход? Серьёзно? Ну и дура.

Домой идти совершенно не хотелось: этот разговор в кафе вытянул из меня все силы. Я чувствовала себя совершенно опустошённой. Ни мыслей. Ни эмоций. Осталась одна жалкая оболочка. И я отправилась бродить по центральному парку, пока не стемнело. Ноги гудели. Желудок урчал. Пришлось сдаться и пойти к метро.
На выходе со станции около дома я получила сообщение от Оливера: «Я купил твой любимый торт. Если не поторопишься, я съем его один». Я улыбнулась и ускорила шаг.
А дома меня ждал не только торт, но ещё готовящийся ужин и открытая бутылка красного вина. Оливер, одетый в фартук поверх рубашки и брюк, резал салат, а из духовки вкусно пахло курицей.
— Привет! У нас что сегодня какой-то праздник? — недоверчиво поинтересовалась я, заходя в кухню-гостиную.
— Нет, — отозвался Мёрфи, заканчивая кромсать сладкий перец. — Просто я решил тебя порадовать внезапным сюрпризом.
Я немедленно расплылась в улыбке. До чего же замечательный парень мне достался! Уже не в первый раз он будто чувствует, что у меня плохое настроение, и выбирает самый лучший способ его исправить.
— Ты сегодня поздно. Как курсы? Всё нормально?
— Да, конечно! Сдала всё без проблем. А как иначе? Мне кажется, профессор Нейтон выжег свои лекции у меня в мозгу. Никогда их не забуду!
— Так чего же ты такая уставшая?
— Вышел тяжёл разговор. С Райаном, — хоть поначалу я и не хотела признаваться, что виделась с ним, то сейчас поняла, что скрывать нет смысла. Уверена, парень обязательно рассказал бы всё Оливеру, так ещё и быстрее меня .
— Ага, я знаю. Он звонил, — тренькнул таймер и Мёрфи полез за курицей в духовку.
— Так ты поэтому решил приготовить ужин? — я подошла к кухонному столу и стянула из салатницы перчик.
— Нет, я решил накормить тебя, потому что я чуткий и заботливый парень. А разговор с племянником убедил меня купить торт на десерт.
— И? — внутренне сжимаясь, спросила я. Честно говоря, мне было ужасно страшно услышать, что же такого наговорил Райан.
— Ну... Домой на День Благодарения он точно не приедет. Я вообще неуверен, что он когда-нибудь снова заговорит с моей сестрой. А в остальном — нормально. Твои имя всплыло в его яростном монологе всего пару раз, но весь его гнев был направлен на родителей. Я же говори, что он всё поймёт, — Оливер был совершенно спокоен. Я всегда поражалась этой его способности сохранять добродушное спокойствие практически в любой ситуации.