Вдохновение плюс

– Нет, просто я хочу на работе работать, а не вот это вот всё, – я взмахнула руками, а взгляд устремился к столу. Никита тоже взглянул на стол, его губы растянулись в соблазнительной улыбке.
– Мне показалось, тебе понравилось. Разве нет?
– Нет, – буркнула я, нахмурившись.
– Нет? – удивился он, рассмеявшись. – По-моему, ты стонала об обратном.
Чёрт, я покраснела.
– Вот именно, и на этаже слышали.
Улыбка Никиты померкла, он тоже помрачнел.
– Да, неприятно. Наверное, ты права, – заявил он, почти мгновенно опуская градус моего настроение на сто делений вниз. – Работа – это работа. Нам нужно вести себя здесь спокойнее. Но ведь тебе было хорошо? – с хитрой улыбкой и уже другим тоном спросил он.
– Было, – согласилась я, не стала отрицать очевидное.
– Как-нибудь повторим.
– Нет, только не на столе.
– Почему?
– Потому что это штамп, а ещё я на ручку села. Неудобно. Вот.
– Штамп? – нахмурился Никита, проведя ладонями по моим плечам. – Я придумаю что-нибудь оригинальное, – и столько обещания было в его взгляде, что ноги вновь попытались меня подвести.
– Ты меня снова соблазняешь! – возмутилась я, заставив себя отступить и выскользнуть из столь приятных объятий. – Принимай заявление, и я пойду.
– Хорошо, – беспечно согласился Никита, направляясь к столу. – Уверен, завтра ты передумаешь, – заявил он, вновь одарив тем самым взглядом, от которого мои трусики бы сразу намокли, если бы, конечно, на мне они были.
 
– Интересно, как он тебя уговаривать будет, – хихикала Эль в трубку, когда я рассказала об итогах моей попытки увольнения.
– Даже не представляю, – я почесала за ушком лежащего рядом со мной на кровати Тирана. – Он обещал удивить. Но я всё равно помечтаю. В книге.
– Помечтай-помечтай.
– Помечтаю, – тем более сегодняшний день наводил на мысли, что один красавчик читает мою книгу на досуге.
Я подорвалась с кровати и отправилась включать ноутбук. Пока свежи воспоминания, нужно описать, каково это – получать оргазм на столе своего начальника. Правда, про ручку, попавшую под попу, писать не буду. А что тогда написать?
 
После бессонной ночи, полной сложных дум, тяжело идти на работу, особенно в свете того, что там Анни снова встретит Крауна. Она гадает про себя, как он узнает, надела ли она трусики: спросит, проверит? Любой вариант вызывает дрожь в теле, и почти досадно, что Анни не решилась идти на поводу Томаса.
“Зайди ко мне”, – приходит сообщение от Крауна на внутреннюю почту, стоит Анни только сесть в своё рабочее кресло и включить ноутбук.
Ноги подводят Анни, и силой воли она заставляет их двигаться, чтобы дойти до заветного кабинета и постучаться в дверь.
– Входи, – Краун сам открывает ей дверь. Анни недоумевает над поведением Крауна, но щелчкок замка двери всё объясняет.
Анни замирает по центру комнаты, прикрывает глаза, прислушиваясь к приглушенным шагам Крауна и отсчитывая секунды до момента, когда он прикоснётся к ней. Короткий вздох срывается с уст, когда ладони Крауна ложатся на её бедра и начинают медленно собирать ткань юбки.
– Не надо, – просит Анни, положив ладони поверх его.
Но Краун не останавливается, его не интересует её согласие. Или он просто понимает, что в глубине души Анни хочет, чтобы он продолжил?
– Непослушная.
Анни вздрагивает не то от пробирающего до глубины души мужского шёпота, не то от ощущения горячих ладоней на ягодицах, облаченных в обычные белые трусики.
– Я помогу тебе решиться.
Краун поддевает резинку трусиков и медленно опускает их вниз. И Анни позволяет ему, переступает через них и взглядом провожает белье, пока оно не скрывается в кармане Крауна.
Краун снова поднимается. Анни так и стоит к нему спиной, кожей ощущая его присутствие, жар кожи и прикосновения дыхания. Дрожь пробегает по телу, когда Томас наконец прикасается к ней, кладёт ладони на её плечи, спускается к локтям, обхватывают запястья, соединяя руки перед Анни. Она жмурится, когда Краун обнимает её. А следом сердце пропускает удар, когда запястья обхватывает уже согретый теплом тела Крауна металл наручников.
– Ложись на стол, – Краун мягко подталкивает Анни вперёд. И она делает первый шаг на пути к их общему удовольствию.
На губах заиграла довольная улыбка, когда я выложила только написанную главу. Надеюсь, Никита прочитает и всё поймёт.
    
Глава 27
/Никита/
Кристина ушла, оставив заявление на увольнении на столе. Испугавшись сначала, теперь я предвкушал уговоры зеленоглазой красавицы. Оглядев свой кабинет, я ухмыльнулся. Стол Кристину не устраивает, штамп, надо же. Ох уж эти писатели. Но Кристина права, на работе нужно работать. А уговоры мы будем проводить у меня в квартире на всех нештампованных поверхностях. Но для начала нужно поговорить с Женей.
Решив не откладывать в долгий ящик, я отправил по внутренней почте сообщение другу.
“В спортзал сегодня”.
“Я даже знаю, о чём ты хочешь поговорить”, – пришёл ответ от Жени, приправленный кучей подмигивающих смайлов.
Так как у наших родителей общее дело, с Женей мы были знакомы с детства. А Иван Илларионович, можно сказать, стал мне вторым отцом, ведь много времени посвящал нам, пацанам. Именно он когда-то привил мне любовь к спорту, и физические нагрузки до сих пор являлись неотъемлемым атрибутом моей жизни. Временами мы с Женей приезжали в спортзал нашего тренера по единоборствам, чтобы пообщаться и вспомнить старые приёмы.
Спортзал находился в спальном районе города, куда мы приехали каждый на своей машине, а встретились уже в раздевалке. Здесь же переодевались разновозрастные ученики Рязанцева Ильи Вольфовича – нашего тренера.
– Ну, начинай, – улыбнулся Женя, когда мы, после пробежки и разминки, отошли к мату на другой конец зала.
Я и начал: резко подступил к Жене, перехватил руку за локоть, перекинув вторую руку через голову Жени. А следом перебросил его через себя, опрокидывая на мат. Женя перекатился вперёд, откашлялся, чуть ухмыльнувшись.
– Вообще я имел в виду разговор, но и так сойдёт, – усмехнулся он, резко подрываясь в мою сторону, а через секунду уже меня бросило на мат.
Перекатившись по инерции броска, я вскочил на ноги и обернулся к другу.
– По поводу Кристины.
– Нравится, да?
– Очень, – честно ответил я. – Помнишь, я рассказывал тебе про Аню?
Женя ненадолго задумался, прикидывая что-то в голове, а потом на него всё же снизошло озарение.