Хроники Люцериуса-2 (СИ)

Двадцать минут…
Двадцать пять…
Улиточья лавина замедлилась…
Двадцать семь….
Ползучие реки замерли… а затем стукающим двойным ливнем обрушились обратно в болото, с плеском исчезая в его водах. С шумом выдохнув, игрок встряхнул руками, повел шей и поднялся, убирая шнурок с пустой раковиной под яркую рубаху. Выдохнув струю густого серого дыма – побочные эффекты будут длиться еще минимум час – он кашлянул тусклыми желтыми искрами и оскалил в насмешливой улыбке клыки, увидев смятение на грязных лицах нищих.
- По десять медяков. И бутылка рома.
- Благодарствуем… господин…
Не став пенять на недостаток учтивости, Люц небрежно кивнул на прощание и полез наверх, не забыв прихватить с собой клетку с двумя десятками самых упитанных улиток. Дела делами, а про себя будущий король никогда не забывал. Ведь самое время для благословенного полуночного перекуса, что беспощадно уничтожает осиные талии дам, а благородным мужам лишь добавляет вальяжной весомости…
- Неплохо – пробормотал Люц, ступая на платформу – Неплохо…
Кашлянув дымом, он зашагал к окутанной дымом жаровне – там сопровождающие его эффекты недавного ритуала будут незаметны. И там как раз свободен вон тот кривоватый столик на одну персону, что совсем рядом с жаровней…
***
Ужин вышел неплохим.
Пусть столик противно поскрипывал, а тарелки явно не прошли бы даже небрежный эльфийский санэпидемконтроль, Люцериус остался вполне доволен вкусом, ценой и объемом предложенной поваром пищи. Она была приятна на вкус, не подгорела, стоила сущие гроши, а ее количества вполне хватило на целый час крайне неспешного поглощения ужина с попутным чтением книги, вернее, ее завершением. Последняя крошка темного и пахучего хлеба с добавлением солоноватых болотных трав – а неплохо! – совпала по времени с последней перевернутой страницей.
Отодвинув тарелку, Люц кивнул повару с такой небрежной величавостью, что тот даже серый от дыма и грязи колпак стянул головы. На мгновение мелькнули и снова исчезли частично прикрытые желтой повязкой три маленьких рога. Надо же… Редчайший представитель почти мифической расы пунтусов. Плотные коренастые и безбородые рогатые пунтусы встречались настолько редко, что даже для исключительно праведного паладина было бы некоей честью иметь в своем прошлом убийство пунтуса. Никто не знал о пунтусах почти ничего. Хотя что уж говорить о пунтусах… девяносто девять из ста игроков Вальдиры и «местных» даже и не ведали о пунтусах, а если что и слышали, то полагали их очередной легендой. Или страшилкой… ибо своей мстительностью пунтусы вполне могли соперничать с мстительностью еще одного вполне мирного немногочисленного народца мира Вальдиры. Хотя странно, что этот вот темный от грязи кашевар, коего большинство принимало за побритого худосочного гнома, вдруг выбрал для жизни соленое болото – пунтусы не особо любят воду.
Позевывая, пряча на ходу книгу, синеглазый полуорк неспешно прошел по платформе, поднялся по ведущей на вершину гостевого дерева лестнице и… замер на пороге своей комнатушки, так и не переступив порог. Тут кто-то побывал… кто-то глупый и несведущий посмел заглянуть в его комнату и… обокрасть его. Вмиг потерявший сонливость взгляд полуорка отметил исчезновение потрепанной книги, двух свечных огарков, что являлись собственностью гостиничного номера, а еще пропал яркий плащ, что был оставлен на кровати. Ни к чему портить одежду болотной грязью.
Тот, кто обладал несомненными умениями домушника и тихушника, раз сумел обойти охрану и остаться незамеченным для регулярно делающих обход стражей, сделал всего одну ошибку – не учел пол из грубо отесанных досок чилируса, он же эльфийский вяз. Это дерево хорошо и быстро растет, долго живет, неприхотливо к почве, выдерживает как жару, так и морозы. Благодаря чилирусу эльфийская мирная экспансия идет с удивительной скоростью. Чилирус и трабзабанзад южный – он же эльфийский тополь – первыми высаживаются на выкупленных эльфами территориях, за считанные годы, а порой и месяцы, превращая их в высокий лес. Для этого деревья и были выращены в эльфийских магических питомниках. Люди выращивают драконов, гномы делают ставки на подземных чудищ, орки предпочитают гигантских кабанов, ахилоты пестуют гигантских подводных монстров, но в наши современные времена все смешалось. Но только не у эльфов. Они продолжают все свои силы вкладывать в деревья и мало кто знает, что и чилирус, и трабзабанзад после поразительно короткого магического ритуала разом оживают, превращаясь в шагающих энтов.
 
Вся эта информация вспыхивала и гасла в массивной голове припавшего к полу Люца, пока он вглядывался в отчетливые следы. Чилирус не годится для постройки и поделок. Сделай из него пол – и он будет нудно и постоянно скрипеть сам по себе. Пройди по этому полу или коснись шкафа из чилирису – и внешне ничего не случится следующие полчаса. Зато потом на древесине проявятся отчетливые следы. В данном случае это были узкие невеликие следы сапог, что отпечатались на сухом деревянном полу с такой четкостью будто были на нем нарисованы чернилами. Как раз по этой причине громкую магическую древесину используют только в коридорах ведущих к сокровищницам. Да и то на это идут обычно только те, кто не боится мелочных ссор с вечно недовольными эльфами. Хозяйка гостевого древа явно не боялась остроухих лесных жителей.
Изучив каждый след, Люц повернулся и вышел. Его лицо осталось бесстрастным, разве что клыки стали выпирать чуть сильнее, а прищуренные глаза стали жестче. Игровой момент… кто-то бравый паладин, кто-то великий волшебник, а кто-то усердно отыгрывает роль умелого вора домушника.
Отпечатки держатся недолго. Не больше десяти-пятнадцати минут. Для большего эффекта нужно специальное зачаровывание, но вряд ли ленивая хозяйка древа пошла бы на такие глупые траты. Воришка должен быть здесь. Вор в мокасинах на сшитых из чешуйчатой кожи подошвах. Кожа красных пещерных ящериц, что с невероятной скоростью бегают по потолкам и стенам, охотясь за смертоносными ядовитыми летунами буквассами.
Оказавшись на платформе, он в несколько шагов добрался до центра, где вокруг тлеющих очагов собралось четыре группы игроков. Люцериусу хватило минуты, чтобы отсеять три группы из четырех – слишком крупные, слишком говорливые, слишком… обычные. А вот четвертая группа оказалась вполне подходящей по всем канонам – их четверо, снаряжение и доспехи скрыты потрепанными серыми и темно-синими плащами, головы, наоборот, открыты, все заняты делом, а не праздностью. Все правильно – не про них то дешевое поведение, когда считающие себя невероятно крутыми игроки скрывают лица во мраке капюшонов черных зловещих плащей… Двое жарят над огнем молодого крокодила целиком, третий сверлит кончиком ножа отверстия в крупных чешуйках, а четвертый… четвертая… девушка пятьдесят седьмого уровня, зеленый ник Канаусса Фалькон, занималась наточкой тонких метательных кинжалов из темного металла. Ноги она забросила на походный мешок, подставляя взглядам красные и узкие подошвы мокасин. Будущий король не стал дожидаться, когда на него соизволят обратить внимание и сразу перешел к делу. Вытянув руку, он громко щелкнул пальцами и произнес:
- Ты взяла мое. Верни.
Изумленное молчание длилось недолго и его не назвать было общим – проткнутый вертелом крокодил шипел разинутой пастью, а в его брюхе надрывно пищали прощающиеся друг с другом псевдоразумные болотные грибы дуба-дубару.
- Комната на вершине того дерева – добавил полуорк, резонно предположив, что он далеко не первый из жертв этой черноволосой девушки с удивительно неприметным лицом с мелкими чертами. Единственным ярким пятном всей ее внешности были красные подошвы кожаных мокасин.
 
- Брат – вставший от костра один из бродяг, игрок сорок девятого уровня, зеленый ник Добромэн Даблкрит, роняя руку на рукоять тонкой рапиры на поясе, широко улыбнулся – Что за предъявы внезапные? Мы мирные охотники. Крокодила твоего убили что ли?
Никак не отреагировав, Люц повторил, глядя только на Канауссу: