Сибирь научит. Как финский журналист прожил со своей семьей год в Якутии

Вулканологи передвигаются по месту извержения в защитных костюмах, похожих на скафандры, выдерживающие температуру больше тысячи градусов, и поднимают куски лавы тросом и прутом. Тут медлить нельзя – трос плавится за десять секунд. Еще они берут образцы газа и для защиты от вулканических соединений надевают противогазы. Сегодня камчатские ученые ходят в полевые экспедиции пешкодралом и ночуют в палатках даже зимой, потому что вертолеты стали редким и дорогим удовольствием. Опасная ли это профессия? Озеров считает, что не без риска, но городская жизнь опаснее.
Подготовка к извержению зависит от того, насколько хорошо ученые сумели его предсказать. А чтобы сделать такие прогнозы, нужны и наука, и ученые. Из-за этого в странах третьего мира выше смертность от извержений вулканов. Самый важный предвестник извержения – землетрясения, но они бывают не всегда. У подножия вулканов стоят измерительные приборы, регистрирующие подземное «вулканическое дрожание», которое человек не ощущает. Спутниковые снимки показывают отклонения в температуре вулкана. Можно предсказать начало извержения по скоплению вулканических газов. Динамику начинающегося извержения можно установить, наблюдая за изменениями в составе лавы.
А как России удается делать прогнозы?
С переменным успехом. Первое точное предсказание было в Советском Союзе – извержение Толбачика в 1975–1976 годах. Зато его следующее извержение в 2012–2013-м не смогли предсказать, а также не смогли предсказать извержение Авачинской сопки в 1991 году, оно началось без землетрясения. Слава богу, никто не погиб.
Вулканизм несет вред, например те же землетрясения. Каждый житель Петропавловска испытал это на себе и помнит, что он живет между вулканов. Раньше дома тут строили так, чтобы они выдерживали толчки в пять баллов, а сейчас – в девять. Для этого нужно больше железобетонных конструкций, что делает постройку дороже. Старые же здания можно сверху укрепить.
 
Но есть для Камчатки и польза от вулканов. Вокруг горячих источников построили санатории, а вулканы и гейзеры стали достопримечательностями для туристов. Треть необходимой энергии полуостров получает от геотермических источников внутри земной коры, пар от них крутит турбины электростанций. И если забыть про пользу, то просто приятно слышать, смотреть и ощущать последнее шипение земли, ощущать собственными ногами, как безжизненное пробуждается к жизни.
    
Отпуск
Финская семья летит в отпуск в Заполярье, хотя за те же деньги могла слетать в Таиланд.
 
 
Саккырыр, Эвено-Бытантайский улус
 
В Сибири осенние каникулы приходятся на конец октября – начало ноября. Из Якутска можно было легко улететь чартером в Таиланд, но мы купили билеты в заполярную Якутию – по стоимости вышло примерно столько же. Мы же приехали наслаждаться Сибирью!
Точка нашего семейного отпуска и моей командировки – Саккырыр, 1800 жителей. Это один из самых изолированных поселков Северной Якутии, с остальной частью республики у него связь только по воздуху. Около табло вылетов в аэропорту Якутска нас ждала огромная толпа. Местные, ехавшие домой с огромными сумками, безжалостно пролезали в очереди впереди туристов, пока не выяснилось, что у нашей семьи много свободных мест багажа. Тут сразу у нас появились друзья, с нами торговались из-за лишних килограммов.
До пункта назначения, как и во многие другие улусы Якутии, летают старенькие турбовинтовые самолеты «Ан‑24». Наш самолет, трясясь и гудя, поднялся в воздух, уверенно пролетел над заснеженными горами и в свете заходящего солнца мягко покатился по заснеженной посадочной полосе посреди снежных гор. Дети недоумевали: куда это мы прилетели? Местные в таком же недоумении смотрели на нас и на детей. Поселок с его низкими домиками советских времен был аккуратно укрыт белым снегом. По деревенской дороге изредка проезжали снегоходы или грузовики. По улице плелись курчавые морозоустойчивые якутские коровы и пестрые собаки-метисы. Некоторые были довольно агрессивно настроены к путешественникам. Одна чуть в меня не вцепилась, когда я пытался войти в дом. Хозяин объяснил, что собака всегда, как темнеет, начинает кусаться. Собаки безжалостны даже к собратьям. Наши дети видели, как на дороге стая насмерть загрызла представителя своего же вида.
На ночь мы остановились у супружеской пары в одной половине их двухквартирного дома. Им лет пятьдесят, веселая Светлана – местная, а более стеснительный Юрий – русский, из Центральной России, из Смоленска. Он всю свою жизнь работал на севере Якутии, Светлану встретил уже в зрелом возрасте и теперь работает тут, в Саккырыре, занимается извозом на собственном внедорожнике. Судя по всему, он сильно скучал по дому. Дверцу холодильника украшал впечатляющий алтарь из магнитов: иконы, смоленские церкви и пейзажи, Путин и Медведев. Да, нелегко, наверное, быть русским в Саккырыре. К счастью, его мучения закончатся, когда Светлана выйдет на пенсию. Тогда они переедут в Смоленск, в настоящую Россию.
Центральное отопление так парило, что в доме было жарко, как в бане, и даже в сильные морозы приходилось держать окна открытыми. У Светланы с Юрием есть и баня, но помыться нам удалось лишь один раз за две недели, потому что тут, за полярным кругом, дрова – большой дефицит. С погодой нам повезло: мороз был всего лишь – 20 градусов, что для этого времени года тепло. Мы были всего в 130 км от Верхоянска, который борется за титул самого холодного населенного пункта в мире. Я с сыновьями ходил на лыжах, и они развлекались тем, что прыгали с крыши бани в сугроб и играли в развалившейся машине, которую бросили на обочине.
Эвено-Бытантайский улус, в котором находится Саккырыр, всегда жил своей жизнью: даже советская власть установилась тут только в 1930 году. Половина населения – якуты, они разводят скот и лошадей. Вторая половина – эвены. По языку они полностью оякутились, но все еще занимаются традиционным оленеводством. В горной тундре живут 16 000 оленей улуса, то есть десятая часть всех оленей Якутии.
Здесь можно купить все: и оленину, и говядину, и конину, и разную дичь, а вот овощи и фрукты найти сложно. Пришлось нам сесть на кетодиету [32]. В магазинах овощей и корнеплодов мало, и стоили они бешеные деньги. В Саккырыре мы купили самую дорогую в нашей жизни картошку – 350 руб. за килограмм. Во время нашего визита полки магазинов угрожающе пустели, а фуры с продуктами все не было и не было. Когда же груз наконец прибыл, нам еле-еле что-то удалось купить.
В деревне было много семей с детьми. Мы зашли в Дом культуры на танцевальный вечер, посмотрели, как танцуют хип-хоп и фламенко. Похоже, что отсюда молодежь не уезжает толпами. Семьи получают субсидию на строительство жилья – 70 % от стоимости, и дома построены на вид очень даже прочно. В Якутии, в Республике Саха, придерживаются щедрой региональной политики: 95 % бюджета Эвено-Бытантайского улуса – субсидии из бюджета республики. Республика оплачивает доставку базовых продуктов питания – муки и картошки. Существенная статья расходов – топливо на обогревание, его привозят в объеме 400 000 тонн по автозимнику, который открыт четыре месяца в году. Электричество работает на дизеле, расход дизеля составляет 1500 тонн в год, то есть 200–300 фур.