Литерсум. Поцелуй музы

Я еще какое-то время побродила вдоль полок, наслаждаясь запахом бумаги и чернил. Книг было так много, что при выборе материала для чтения можно было столкнуться с дилеммой. Не глядя, я провела рукой по книжным корешкам и наугад вытянула один том. Согласно обложке и названию, это оказался фантастический роман. Аннотация звучала противоречиво. Я прочитала пару предложений первой главы, когда меня вновь посетило плохое чувство. Идея этой книги оформилась только потому, что никто такой, как я, не уничтожил ее. Я посмотрела на пустое место на полке, откуда взяла книгу. Теперь там зияла дыра, как символ моей зловещей магии – навсегда уничтожать идеи. Я аккуратно поставила роман обратно и отправилась домой.
 
Глава 3

Неделей позже я получила новое задание. После того как Том написал мне сообщение, и мы встретились в Параби для передачи документов, я отправилась прямо к Эдварду Эвенсу, писателю, которого должна была поцеловать. Вообще-то, сначала я хотела посмотреть новый сезон «Люцифера» и заняться заданием позже, но потом все-таки решила сначала выполнить работу. Такая самодисциплина была мне несвойственна. Должно быть, это все кофе, который я купила, выйдя из Парби. Чудо-средство, действующее всегда.
Согласно документам, Эдвард Эвенс был домоседом среднего возраста, который уже почти пять лет пытался перенести идею научно-фантастического романа на бумагу. Возможно, мое вмешательство стало бы актом милосердия, благодаря которому он наконец-то был бы освобожден от иллюзий и получил шанс найти себе новый проект или хобби. А может, его идеи принимали такие формы, которые Мнемозина и управление не одобряли. Потому как некоторые идеи – так рассказывала мне миссис Пэттон – были слишком опасными или пагубными, чтобы опубликовывать их. Как они это определяли, я не представляла.
Так же, как и не знала, откуда в ведомство муз поступала информация о писателях. Миссис Пэттон пресекала все вопросы Эммы. Я предполагала, что с этим как-то была связана Мнемозина. У персонажей вообще не было никакой информации об этом, и они знали об управлении еще меньше нас. По крайней мере, так считала Эмма, ссылаясь на свои знания, полученные в качестве оплаты за выполненную работу.
Я до сих пор стояла перед домом Эдварда Эвенса. Он жил в квартире в центре Лондона, в одном из старых, но роскошных зданий, украшенном вычурными завитками и лепниной, с высокими потолками и скрипучими лестницами. Дом был расположен в переулке, где не было парковки, до него можно было добраться только пешком. Недостатком подобных зданий являлось отсутствие лифтов. Я была вынуждена взбираться до самого верха пешком.
С коробкой пиццы в руках я собиралась изобразить курьера, который ошибся дверью, чтобы под этим предлогом вступить в разговор с писателем. Когда господин Эвенс откроет мне, я спрошу его о нужной двери и, воспользовавшись моментом, поцелую его в щеку. Затем вместе с пиццей вернусь домой, чтобы насладиться ей самой. Такой трюк я уже проделывала несколько раз, и, стоит заметить, всякий раз он срабатывал. Это не привлекало внимания, никто не замечал меня, а в качестве вознаграждения за выполненное задание меня ждала вкусная пицца. Она остывала, пока я доходила до дома, но именно такой я ее и любила. Неважно, на завтрак или на ужин. От одной только мысли у меня потекли слюни.
Я застонала, когда вошла на лестничную площадку и подумала о восхождении. Спорт, если честно, не был моим любимым занятием. Я поплелась вверх по ступеням, и только запах вкуснейшей пиццы заставлял меня идти дальше. Когда я миновала пролет лестницы между третьим и четвертым этажом, увидела идущего мне навстречу полицейского в униформе. Он остановился на нижней ступеньке и перегородил мне последние семь ступеней до квартиры мистера Эвенса, которая уже находилась в моем поле зрения. Дверь была приоткрыта, там слышались шаги. Я озадаченно остановилась. Мужчина с пышными усами оценивающе оглядел меня и скрестил руки на груди.
– Здравствуйте, – сказала я.
– Добрый вечер, мисс?..
– Уинтерс, – закончила я, затем задумалась, правильно ли поступила, назвав свою настоящую фамилию. Однако я считала непозволительным лгать полиции. И все-таки это была плохая идея. У него был приятный голос, а усы над верхней губой шевелились, когда он начинал говорить. Словно маленькие ручки, которые махали мне. Я с трудом подавила смех и обратила внимание на его плечи. Судя по отличительному знаку на форме, он являлся констеблем.
– А вы констебль… – Я оборвала фразу, чтобы он назвал свое имя.
– Детектив констебль Пайпер, – поправил он меня. Детектив? Только служащие уголовного розыска имели такое звание. Я бросила взгляд на дверь квартиры. Что-то здесь было не так.
– Мисс Уинтерс, – продолжил он, – вы живете в этом здании?
– Нет, – честно призналась я и посмотрела на него. Покачиваясь, я подняла коробку с пиццей. – У меня доставка для мистера Эвенса. – Из квартиры на лестничную площадку донеслось бормотание, но, к сожалению, я не поняла ни слова.
– Я вынужден вас разочаровать. Мистер Эвенс не сможет принять ее. Вам стоит уйти, мисс. – В его глазах читалась грусть, но голос звучал настойчиво. Но так просто он бы от меня не отделался.
– Как нет? Что-то произошло?
Мужчина сглотнул и немного подождал, прежде чем сказать:
– Он мертв.
Я набрала воздух, по спине пробежали холодные мурашки. Мертв? Этого не может быть. Я думала о фотографии мистера Эвенса, которая находилась среди документов, лежавших в моей сумке. На ней он выглядел слегка усталым, но живым.
– Неужели он стал жертвой преступления?
– Я не имею права говорить вам больше, мисс. Пожалуйста, уходите.
Конечно, он не мог мне рассказать все, ведь это было строго запрещено. Но попытаться стоило. Вместо того, чтобы развернуться, я уставилась на дверь и прислушалась к голосам, доносящимся из квартиры. Их было много. Где стояли патрульные машины? Перед домом я не видела машин, к тому же переулок был слишком узким. Возможно, они припарковались с другой стороны дома. Я находила лишь одно объяснение этой ситуации. И с интересом посмотрела на констебля.
– Раз вы выступаете в роли сторожевого пса, – я указала на дверь квартиры мистера Эвенса, – а там столько всего происходит, речь точно идет о преступлении. Иначе все происходило бы по-другому. – Услышав фразу «сторожевой пес», он скривил рот, а его усы напомнили мне человечка, который обиженно вскинул ручки в воздух.
– Откуда вы знаете, как все происходит? – спросил он с недоверием и уперся руками в бока, положив их на ремень, на котором в кобуре висело служебное оружие. Эта поза должна была меня непременно напугать, но я не шевельнулась. Он не стал бы в меня стрелять, разве что парой вопросов.
– Моя мама работает в полиции, от нее я кое-чему научилась. – Это соответствовало истине, но лишь наполовину. Она была главным суперинтендантом и возглавляла департамент уголовных расследований, коротко УГРО, которому подчинялись все криминалисты, в том числе стоявший передо мной констебль, если я правильно понимала. Между ней и им было три воинских звания.