Снегурка на доставке (СИ)

Тыкая пальчиком в его грудь, Снежа пошла в наступление:
— Ты мне тут не “тыкай”! Тут ещё разобраться надо кто виноват! Меня просто на гололёд потянуло. Какого ты по тормозам ударил? Газовать надо было! Тогда бы не развернуло!
— Не трогал я тормоз, — задохнулся от возмущения парень. — Не знаешь — не вопи!
Май смотрел сверху вниз на эту крошечную девушку-войну и не понимал, что сейчас внутри него происходит. Он хотел ею любоваться! Он хотел ее придушить! Он хотел ею дышать! Он хотел потрясти ее так, чтобы вытрясти из нее всю душу! Но это были две крайности, которые не могли ужиться в одном человеке.
Что-то мешало ему, мешало дышать, и это что-то было его собственное сердце. Оно колотилось в груди как сумасшедшее. Маю казалось, что оно сейчас выскочит наружу. И он не знал, что с этим делать. В голове у него всё перемешалось, мысли путались, в глазах темнело, он задыхался. Девушка тоже была в ярости, её лицо перекосило, глаза сузились. Она была готова к бою. Маю показалось, что она сейчас бросится на него. Он уже был готов к драке, потому что видел — девушка не шутит.
Он и в самом деле не мог поверить, что она так легко, без тени сомнения, может его ударить. Он ведь ей ничего не сделал. Ну заорал в сердцах. Так это скорее от стресса. И вообще, он её впервые видит! Он даже не знал, как её зовут. Но, с другой стороны, она же его чуть не убила! А если бы он не успел затормозить? И опять-таки: только тем, что она остановилась и кинулась к его машине — она спасла ему жизнь!
Но почему ее не напугала его агрессия? Ведь она не знала какой он, как воспитан… А если бы он был неадекватным драчуном? Ведь он мог её ударить… Май не находил слов. Он не чувствовал ни страха девушки, ни своей злости на нее. Только недоумение и непонимание.
У незнакомки были светлые волосы и голубые глаза, похожие на два озера, наполненные холодом. Она смотрела на него с вызовом и презрением. Май нахмурился. Ему не нравился такой взгляд. А девушка продолжала на него наступать:
— Да я, как увидела, что ты едешь, сразу газу поддала! Но тебя уже понесло! И ничего, что я не справилась с управлением…
Монолог девушки прервали мужики.
— Машину из целины мы не вытащим. Надо эвакуатор вызывать.
Май потянулся за телефоном. Когда он его забрал из машины парень не помнил, но достав из кармана понял, что мобильник разбит и ремонту не подлежит.
Снежа, услышав слова мужчины, тоже посмотрела на экран своей трубки и не обнаружила полоски сети от слова “вообще”.
Такая же ситуация была и на мобильниках остальных…
— Блин, — нахмурился Май. — Что делать?
Вдруг один из мужиков хлопнув себя по лбу воскликнул:
— Телефон есть! Тут! Недалеко, — махнул он в сторону Великого Устюга.
— Ты, про лесхоз? — уточнил у него второй.
— Ну, да, — закивал он. — В полу часе езды сворот на деревню, в которой находится офис леспромхоза. Но мне не по пути…
Май оглянулся на другого мужика. Тот, виновато улыбнувшись развел руками:
— Я бы подбросил, но мне в другую сторону. Вы тут дальше сами разберетесь?
Увидев, как уверенно кивнули и парень, и девушка, мужики быстро разъехались, оставив на обочине участников ДТП.
— Ну, раз такое дело…, - хмуро зыркнув на Мая пробубнила девушка, — садись. Поехали. Довезу тебя до телефона…
  
Глава 6
 
Спустя час молодые люди вместе всматривались в серые, сгущающиеся сумерки, пытаясь, увидеть нужный перекресток. Деревушек и в помине по пути не было. Ни одного указателя по дороге. Куда едут не известно. Напряжение в машине росло. В салоне стояла звенящая тишина, которую нарушал только звук двигателя.
Парень и девушка старательно не замечали друг друга. Каждый думал о своём.
Снежа все еще возмущалась и фыркала про себя: "Это же надо! Права ей купили… Да она всегда старалась быть самой лучшей, что в школе, что в ДОСАФ! Почему у мужчин пунктик: если девушка хоть чуть-чуть симпатична, то дура и иждивенка?".
Сама Снежа никогда не считала себя красавицей, хотя Василиса всегда говорила, что девушка слишком самокритична. Но все равно! Почему она, Снежа, должна от кого-то что-то ждать? Чем потом за это расплачиваться?
 
Ей даже представить было противно, что “за красивые глазки” можно что-либо получить: “Да, ни, в жизнь! — передернуло девушку. — А этот… Этот! Как он мог? Хотя, сама-то тоже хороша. Могла бы не орать на пришибленного”.
Снежана продолжала кипеть и накручивать себя. Она старалась не смотреть в сторону своего пассажира.
Май тоже фырчал про себя: "Цаца какая! Дуется она… Ну, перегнул палку после аварии. Ну, сорвался… Можно же понять и простить? Нервы".
Он всю жизнь старался держать эмоции в себе.
Сейчас-то он понимал, что она улыбалась от облегчения, но тогда… он сорвался, когда увидел ее радостные глаза и улыбку… Ну, конечно! Ей смешно…
В последнее время он сам часто думал о том, что очень изменился. Стал другим. Непохожим на самого себя.
Когда-то ему нравилось, что его называют "симпатягой" и “няшкой”, теперь это казалось ему смешным и нелепым. Он всегда замечал, что девушки на него оглядываются, улыбаются, смотрят с интересом. Ему это нравилось. А когда он слышал, что про него говорят: "Какой интересный мужчина!", то просто расцветал…когда-то.
А потом детство закончилось и его стало это бесить. Но больше всего, Мая выводили из себя девицы. Особенно те, которые почему-то считали, что если они соизволили тебе улыбнуться, то ты в срочном порядке должен удовлетворить все их капризы. Причем стоимость их, капризов, росла в геометрической прогрессии.
Была у Мая одноклассница, которая очень любила, когда ей дарили цветы. Однажды в конце июня бабушка попросила парня набрать цветов гречихи и клевера. Май, после того приступа, когда он испугался, что ее потерял, готов был для своего родного человека на все что угодно, а не только набрать букет полевых цветов.
Как они пересеклись с той одноклассницей, неважно. Важно, что когда она увидела в его руках бело-розовый букет, то скривилась так, словно он ей лягушку показал. Вот тогда Май осознал, что не хочет размениваться на вот таких дурех, и начал создавать себе новый имидж, в котором не было место смазливому юнцу… А эта…
Эта! Отчитала его как малолетнего пацана…
Парень старательно не косился на девушку и демонстративно вглядывался в дорогу за окном.
Когда они увидели проселочную дорогу, то хором воскликнули:
— Наверное туда…, — молодые люди покосились друг на друга и оба смущенно прыснули от смеха. А потом синхронно буркнули: — Прости…
Ну, и, свернули…
— Устала? — с тревогой глянул на девушку Май. — Может я сяду за руль?
— Прости, — мотнула головой Снежана. — Кроме себя самой, я, свою малышку, доверяю только Ваське.
— Ну, и ладно, — буркнул парень. Его резануло упоминание какого-то мужика. Он зло посмотрел на точеный профиль девчонки и почему-то первое, что привлекло его внимание — это ее поджатые губы.
Она в своем светлом пуховике смотрелась как снегурочка. Только не та, которая с подарками приходит к детворе на елку, а та которая повелевает морозом и вьюгой. Не дай Бог к такой на глаза попасть, когда она бушует…, а эта снегурка на него орет, учит водить, поминает своего бойфренда и не доверяет авто.
Машина въехала в тёмный лес. Скорость движения упала. Дорога стала хуже. Оба до боли в глазах всматривались в искрящийся под светом фар свежий снег. Поворот за поворотом увлекал их все глубже в чащу. Просека вилась и петляла, и казалось, конца этому лесу не будет.
 
Проехали ещё полчаса. Неожиданно деревья расступились, и взору предстала поляна, на которой стоял добротный терем.
Он напоминал неприступную, двухэтажную крепость. Небольшие окна, прорубленные высоко над землей, были прикрыты узорчатыми ставнями. К строению примыкали какие-то пристройки, то ли сараюшки, то ли кладовые. Они составляли с домом единое целое.