Новые Дебри

– Ну, будем надеяться, успеете в другой раз.
Он никогда не угрожал им. Беа любила его в том числе и за это. И все же его серьезный тон насторожил ее.
– Обязательно, – ответила она. – Я обещаю.
Смотритель Боб прокашлялся.
– Вы же знаете, что должны были идти к Нижнему Посту, так?
У нее екнуло сердце. Возникло ощущение, будто они все испортили.
– Мы слышали. Но мы же были здесь совсем рядом. Не имело смысла поворачивать. И потом, мы забеспокоились, вдруг это какая-то ошибка… – Она осеклась.
– Никакой ошибки, – возразил он, удивив ее суровостью тона. – Согласен, Смотрителю Гейбу следовало перехватить вас раньше. Но помешали кое-какие непредвиденные события.
– Это какие же?
– М-м… ну… – Он скривил рот. – Это секретная информация.
– Правда? – Неизвестно почему, но Беа не верилось, что она могла чего-то не знать о местах, где все они ели, пили, спали и гадили.
– Здесь большая территория. Невозможно знать все, что на ней происходит. – Он подмигнул. К нему вернулась привычная легкость. – В общем, очень важно завтра с самого утра двинуться к Нижнему Посту. Но раз уж вы здесь, займемся пока делом. Сколько человек в группе?
– Одиннадцать. Потеряли четверых, прибавился один.
Он открыл папку с надписью «Штат Дебри, журнал участников исследования».
– Так, по прибавлению. Имя?
– Кедровая Шишка.
– Занятно. Время рождения?
– Прошлая весна.
– Так, может, год назад, примерно в такое же время, как сейчас?
Беа пожала плечами.
Он что-то записал.
– Ладно. Мать?
– Бекки.
– Отец?
– Дэн.
– Вот и хорошо. Только один прибавился, да?
Беа кивнула, думая о Маделин.
– Так, теперь мое самое ненавистное. Потери. Имена и причины?
– Бекки. Растерзана пумой.
Смотритель Боб, сокрушенно цокая, сделал запись.
– Какая жалость, – сказал он. – Следующий?
– Дэн. Камнепад.
– И он умер?
– Таз был сломан.
– И он умер.
– Мы так считаем. – Беа сделала паузу. – В смысле, нам пришлось оставить его там.
Она увидела, как Смотритель Боб поднял брови, пристально вглядываясь в бумаги перед ним. Он ничего не сказал. Но она заметила, с какой силой он нажимал на ручку, пока делал записи. И надеялась, что это для того, чтобы размножить их сразу в трех экземплярах. Среди Смотрителей, с которыми им приходилось иметь дело, Смотритель Боб был самым отзывчивым. Беа не знала, что делать, если и он начнет осуждать их. Со смертью они сталкивались постоянно. И от этого ожесточились, потеряли чувствительность к ней. И не только когда речь шла о членах Общины, погибших страшной или даже самой заурядной смертью. Но вокруг них все умирало, не таясь. Смерть была таким же обыденным явлением, как жизнь. Само собой, они тревожились друг за друга, но, когда выживание одного из них прекращалось по каким бы то ни было причинам, они смыкали ряды и обращали силы на то, что осталось живым. Это следствие жизни в Дебрях было непредвиденным, но оно возникло быстро и явно. В эпоху еще до рождения Беа в культуре бытовало убеждение, что благодаря близости к природе человек меняется к лучшему. И сразу после прибытия в Дебри они воображали, что жизнь здесь сделает их лучше – более чуткими, гармоничными людьми. Но вскоре пришло понимание: насчет того, что означает это «лучше», они жестоко ошибались. Вполне возможно, имелось в виду умение лучше быть человеком, причем определение «человека» оставалось открытым для толкования. Или же «лучше» – в смысле, для выживания где угодно, любой ценой. Беа считала, что в этом отношении жизнь в Дебрях немногим отличается от жизни в Городе.
Смотритель Боб кашлянул и заговорил:
– Вот черт. Не повезло… – Он сверился с записями. – О Кедровой Шишке. Кто о нем заботится?
– Мы, – резковато отозвалась Беа. Щекам стало жарко. Но она так и не поняла, от стыда или от гнева.
Смотритель Боб вскинул глаза.
– Вы, конечно, как же иначе. – Он улыбнулся. – Кто еще?
– Кэролайн. Мы потеряли ее на Девятой реке.
– Когда?
– Вчера.
Ручка в его руке замерла.
– Слушай, а вы уверены? Потому что ее могло принести куда-нибудь сюда.
 
– Мы уверены.
– Ведь Девятая река сейчас быстрая, но не слишком холодная. А здесь, ближе к низовьям, она снова течет медленнее.
– Это из-за бревна. Ее точно больше нет.
– Эх, жалость-то какая. Мне она нравилась.
Беа не верила своим ушам: опять она вынуждена слушать про Кэролайн. Она зло хлопнула ладонью по стойке.
– Да ну?
Смотритель Боб испуганно отшатнулся.
– Что?..
– Осточертело мне слушать про Кэролайн, – процедила она.
У Боба отвисла челюсть.
– В смысле, с чего вдруг мы до сих пор ее обсуждаем? – Она рассеянно погрызла костяшку пальца. Неприязненно потрясла головой. Кэролайн? Да пошла она, эта Кэролайн, в самом деле.
Смотритель Боб уставился на нее как на дикую тварь. Осторожно отозвался:
– Ну, так ведь она только что умерла… вчера, говоришь? – таким тоном, будто увещевал дикого зверя: «Ну что ты, что ты, мишка».
Беа заморгала, попыталась подавить в себе вспышку ярости.
– Да, верно. – Она выпрямилась. – Она же только вчера умерла. – Она медленно выдохнула. – Извините, не сдержалась. – Щекам опять стало жарко.
– Ты уж прости, но Кэролайн мне нравилась, и я буду скучать по ней. – Он хмыкнул.
Она спрятала лицо. Не хотела, чтобы он видел, как она покраснела.
– Прошу прощения.
Он вскинул руку, словно желая показать, что все понял. Ему так хорошо удавалось казаться все понимающим. Она снова вспомнила про Нижний Пост, и ей стало по-настоящему грустно. Как же она без Смотрителя Боба? Будет ли он скучать и по ней?
Он придвинулся к ней.
– Наверное, я уже не рискую навредить ей, выбалтывая ее тайну, но раньше я разрешал ей пользоваться уборной там, за домом. Моя жена ставит там мисочку с пахучими сухими цветами. Кэролайн говорила, что ей нравится этот запах. – Он усмехнулся. – Это же пустяк… Ладно, довольно о Кэролайн, земля ей пухом. Сколько мусора?
– Подождите, – хрипло попросила Беа. – Еще одна. Маделин. Родилась мертвой. – Ее лицо вспыхнуло. Запинаясь, она добавила: – Я не знала, считается это или нет.
Смотритель Боб пристально поглядел на нее, потом в свой журнал, полистал страницы назад и обратно.
– Да пожалуй, как будто бы и не считается. Примем к сведению. Стало быть, пишем троих? – Он вымарал четверку в колонке «Всего умерло», не переставая официально улыбаться – сдержанно, одними губами.
Беа сбивчиво согласилась, чтобы не расплакаться. Ее недоношенная девочка даже за человека не считалась. Могло это служить хоть каким-то утешением или же усиливало мучительность потери? Внезапно она будто оцепенела.
– Сколько мусора? – снова спросил он.
– Двадцать фунтов, – прошептала она.
Смотритель Боб присвистнул:
– Ничего себе! Так много?
Беа хотелось сжаться в комочек на полу. Как чудовищно они, должно быть, выглядели со стороны. Мертвый младенец и избыток мусора.
Она подала голос:
– Это из-за нашего пропущенного прихода на Пост.
– А, да, – закивал он. – Логично. Сколько же это мешков?
– Три из тех, которые мы захватили здесь в прошлый раз.
– О, те мешки никудышные.
– Да уж, никудышные. До сих пор не верится, что они не лопнули.
– Это потому, что вы догадались сделать для них чехлы.
– Их Дебра смастерила.
– Умеет она шить.
– Умеет.
Он пробежал глазами контрольный список.
– Так вот, я могу дать вам новые страницы Инструкции, но насчет того, что это самый последний вариант, не поручусь. А еще мы могли бы заполнить опросники, раз уж вы все здесь. Новые данные им не помешают. Давно уже не собирали.
 
– Кровь и мочу тоже?
– Нет, оборудование мы отправили на Нижний Пост. – Он снова вгляделся ей в глаза. – Потому что вам полагалось идти туда.
– Мы и пойдем.
– А как же. Сами захотите – я уже отослал туда вашу почту. – Он еще раз подмигнул. И в голосе снова послышалась усталость. – В любом случае вам придется.