Пепел и пламя

– Знаешь, в первый раз это смешно, а во второй – уже опасно для здоровья.
Видимо, Энко понял, о чем речь, потому что просто пожал плечами и сказал:
– Что ж, ладно. Но в таком случае мне придется занять руки чем-нибудь другим.
С этими словами он ущипнул меня за мочку уха.
Я оттолкнула его руку.
Тогда Энко ткнул меня прямо в ушную раковину. Стало щекотно, и я невольно вздрогнула.
– Энко… – Я схватила Энко за руку, заставляя вытащить палец из моего уха. – Хватит уже.
Стоило отпустить, как он снова меня ткнул. Сидящая за нами Джиджи чуть не подавилась от смеха.
– Немедленно вытащи палец из моего уха! – сказала я. Прозвучало как полный абсурд. Джиджи фыркнула, зажав рот рукой.
Энко покрутил пальцем влево и вправо.
– Посмотрим, что здесь можно найти…
– Прекрати сейчас же, или, клянусь Тартаром, я…
Энко убрал палец и усмехнулся.
– Ты сделаешь что? Бросишь в меня цветы, как в Цербера? – Судя по всему, происходящее казалось ему невероятно смешным. – Ты выключила мою музыку, а значит, сама во всем виновата.
Энко снова принялся развлекаться с моим ухом. Стало так щекотно, что я чуть не вскочила. На месте меня удержал ремень безопасности. Эванджелина беспокойно заерзала. Растеряв остатки терпения, я схватила Энко за руку, не забывая следить за дорогой: судя по всему, голова у Энко забита сплошными опилками.
– Немедленно прекрати. И смотри вперед, на дорогу, – сказала я, на что Энко лишь рассмеялся.
Тогда я разозлилась уже не на шутку. Я и так вся на нервах из-за этой загадочной сыпи, так еще и Энко подливает масла в огонь своими глупостями! Ладно один раз, пошутили и хватит. Но неужели обязательно пихать палец мне в ухо? Я почувствовала, как изнутри поднимается обжигающая волна гнева.
Это случилось так неожиданно, что я не успела отреагировать: странное тепло, которое, казалось, исходило откуда-то из живота, накрыло меня, словно взрывом, и распространилось по всему телу.
– Ой! К тебе что, подсоединена линия высокого напряжения?! – Энко выдернул руку из моего уха и затряс пальцами. Кожа на них покраснела.
Я посмотрела на его руку, потом на свою, потом снова на его. Это что, волдыри? Ладонь Энко выглядела так, словно он получил сильный солнечный ожог.
Джиджи попыталась наклониться вперед, несмотря на ремень безопасности.
– Что ты сделал?
Неужели это сделал он, Энко? Я скрестила руки на груди и сказала:
– Что ж, сын Аида, фокус презабавный, но я и сама могу поднять себя на смех.
На светофоре загорелся зеленый сигнал, Энко отвлекся на дорогу, но потом возмущенно вскинулся:
– Не надо делать из меня крайнего! Да моим рукам цены нет! Не знаю, что ты сделала, но больше так не надо. Болит ужасно.
Я посмотрела на его руку, лежащую на руле. Ожог и не думал заживать. Как странно… Обычно раны полубогов заживают очень быстро…
Энко убрал руку с руля, помахал ей и сказал:
– Твоим кремом для рук убивать можно.
– Я пользуюсь кремом для рук с двенадцати лет и пока еще никого не убила.
Энко скривился с таким видом, словно не пытался ввести меня в заблуждение своими трюками. Впрочем, нельзя забывать про тепло, которое я почувствовала у себя в животе. Чем больше я злилась на Энко, тем сильнее оно становилось…
Воцарилась тишина – неуютная и напряженная. Джиджи вернулась на свое место. Судя по всему, она не сомневалась в том, что случившееся было делом рук Энко. Джиджи вытащила смартфон и принялась что-то печатать – наверное, писала Селки, что мы уже в пути.
Я решила, что не стоит провоцировать конфликт, поэтому не стала трогать радио. Впрочем, «нормальная» музыка была бы сейчас очень кстати…
– Можно включить радио? – наконец спросила я.
Пожав плечами, Энко ткнул в какую-то кнопку. Плеер выплюнул диск, включилось радио, и в следующую секунду из колонок послышался хит, уже не первую неделю возглавляющий хит-парады. Заговорить никто не пытался, и остаток поездки прошел в молчании. Но меня это более чем устраивало.
* * *
Энко благополучно довез нас до Китайского квартала. Мы вошли в химчистку, где нас встретил дружелюбный месье Лин У. Сегодня я так нервничала, что не обратила внимания на водных дракончиков.
Селки с Нереем уже ждали нас в комнате для игры в покер. Нерей был одет в гавайскую рубашку и широкие легкие брюки, а на ногах у него красовались шлепанцы. Как, впрочем, и у его сына.
– Прошу прощения за доставленные неудобства, дорогая нимфа, – сказал Нерей вместо приветствия и дружелюбно пожал мне руку. – Сейчас я тобой займусь. А мой сын с нетерпением ждал встречи с твоей смертной подругой. Только об этом весь день и говорил.
Селки выглядел так, будто готов сквозь землю провалиться. Джиджи улыбнулась и смущенно опустила взгляд.
– Может, у вас есть какая-нибудь мазь? – спросил Энко, который по-прежнему пребывал в дурном расположении духа, и указал на фиолетовое пятно, выглядывающее из-под выреза моего кардигана. Я как раз сняла плащ и яркий шарф, ставший неотъемлемой частью моего гардероба.
– Зевсова молния меня разрази… – Нерей подошел ко мне и внимательно осмотрел пятно. – Клянусь всеми источниками, я никогда раньше такого не видел.
Я закатала рукав и показал ему еще одно пятно.
Нерей округлил глаза.
– Прости, Ливия, но я ничем не могу тебе помочь. Я никогда не видел ничего подобного.
– Но яд же попал и на вас! Почему у вас ничего нет?
– Эти водоросли из моего царства. Они не могут мне навредить, – ответил Нерей и снова посмотрел на пятно у меня на руке. – Думаю, реакция такая резкая из-за того, что ты луговая нимфа. Возможно, задание, которое я тебе поручил, больше подошло бы для водной нимфы. Но где ее найти? Сейчас это практически невозможно…
Да, мне уже доводилось об этом слышать, причем не раз. Все вокруг только и говорят о том, что нимфы вымирают или уже вымерли.
– Значит, вы не можете мне помочь? На следующей неделе у меня физкультура… Что я скажу учителям? – Помолчав, я спросила: – Вы, случайно, не знаете, когда эти пятна пройдут?
Нерей выглядел по-настоящему обеспокоенным.
– Нет. Прости, Ливия, мне очень жаль. Если бы я знал, что так будет, то не стал бы просить тебя о такой услуге.
Нерей мельком взглянул на своего сына, который что-то шептал Джиджи на ухо. Захихикав, та игриво стукнула Селки по широкой груди.
– Тогда нам здесь делать нечего, – вмешался Энко. Лицо его было хмурым и пасмурным, как небо во время затянувшегося дождя. – Ливия, кажется, я знаю, как тебе помочь. Но для этого нам придется поехать ко мне. Если ты, конечно, не против.