Дьявол и Город Крови 2: кому в Раю жить хорошо…
Манька обиделась.
Да, она забыла, как плакала по ночам, и давно спала, может быть, тревожно, но крепко, с уверенностью, что завтра будет новый день. Она чувствовала себя прежней, но были моменты, когда она понимала, что изменилась, стала умнее, сильнее, и ей было не так больно вспоминать свою прежнюю жизнь. Но, можно подумать, она не убивала Бабу Ягу, не снашивала железо, не боролась с чертями.
Почему Дьявол говорил с ней так, будто ничего этого не было?
– Мне жизни не хватит, чтобы объяснить тебе, как вампир думает, – мягко сказал Дьявол. – Разве что показать. Чего ты боишься? Живая идешь в Ад, и как бы земля не отрекалась, она не сможет выставить тебя. Покажи ей, как обманом ее ввели в заблуждение. «Прощай Земля, здравствуй Небо» – говорил о тебе Благодетель. Когда вернешься, скажешь наоборот. Ты будешь помнить о них, чего не смогут сделать те, кто уже окончил на земле свои дни. И знать. Даже если не вернешь себе землю (и у тех, кто имеет Закон, уходят годы и годы, чтобы выйти из рабства), пусть вернешься голым сознанием, кровь земли не станет тебе западней.
Когда вампир предстанет перед Судом – ты выдвинешь против него обвинение. Око за око, зуб за зуб. И потребуешь его землю на количество дней, которое он задолжал тебе, чтобы еще раз обойти землю, оставаясь абстрактно мыслящим существом. И уже не будет дерева, не будет сундука, в котором он хранит благочестивые помыслы о Благодетелях – ты останешься один на один с червями.
Суд, Манька, не редька с квасом, ведь и тут люди к суду готовятся основательно. Обиженный – еще обиженный, но взывает к справедливости, и Судья не имеет права не принять во внимание его доказательства невиновности или обвинения.
Я не человек, чтобы чернить одного, обеляя другого. А может быть, поймешь, что именно ты ввела в заблуждение душу, и она стала такой? Нет дыма без огня. Ведь это твоя матричная память отравляет его сознание ядом любви, твоя земля корит его, когда ум его исторгает молитву против зверя, истребившего его самого, ты пылаешь огнем желания, от которого он сходит с ума.
– Я?! – Манька задохнулась от возмущения. – Я пылаю?! Дьявол, побойся Бездны!
– А ты докажи, что это не так! Ты проклята с рождения, а он разве не проклят вместе с тобой? Докажи, что мразь выставила тебя из земли и увлекла его за собой на непотребство! Докажи, что это он уготовил вам место в Аду. Докажи, что он знал о проклятии и преумножал ужас, добывая себе наслаждение, кровью скрепив договор с мучителями. И полдела сделаешь, чтобы вернуть себе землю. Вампир пока пьет твою кровь, а умрешь, почувствует голод – и он напьется крови у всех, кто приблизится к нему. И новые вампиры произойдут от него, и новые проклятые обрекутся на смерть, и новые ужасы обрушатся на землю – твой грех! Есть такое выражение: «Приму-ка я грех на душу!» – это тот самый случай. Но будешь готова принять его достойно. Ничто не вечно – и жизнь вампира. И положишь перед ним всю мерзость.
– Вы думаете, если он поймет, что я его душа, что я не собираюсь ему… ну это… мстить, что раскаиваюсь, что ему так не повезло со мной, он перестанет быть вампиром?
– Тьфу ты! – плюнул Борзеевич в сердцах. – Кто про что, а дураки о братской похоти… – он подсел к Маньке, мягко взял за руку: – Маня, для вампира ты рука и глаз, который надо вырвать и бросить в геенну. Чтобы не соблазниться Дьяволом, не копаться в себе, не сомневаться, не выпустить из рук учение вампиров, не ужаснуться, когда увидит обглоданную кость земли. Прекрасно, скажет вампир, когда узнает, что ты умерла. У него «жить» – как одно мгновение, «жить!» – внутри него. Он каждую минуту проживает, как последнюю в своей жизни. Вампир – больной человек. Как убийца, как вор, как маньяк.
Я видел, я знаю…
Сильные города рушились в один день, и головы, сложенные вместе, были выше курганов, а в реках текла одна кровь… Люди славят таких вампиров, восхищаются ими, даже не задумываясь, что там, среди убитых, были чудаки, жрецы, волхвы, изобретатели, врачи, художники и философы. Сейчас люди вспоминают их, как дрова. Сгорели и сгорели… А ведь для многих забота о ближнем было делом всей жизни. Никому из них и в голову не могло прийти, что человек может быть таким жестоким. И сейчас вампиры думают о человеке не лучше, и продолжают литься реки крови, и сосед ненавидит соседа, и кто-то убивает человека именно в этот миг. Тогда это было как черное и белое, тут вампир, а тут человек, а сейчас одинаково серое – повсюду. Вот и представь, что твоя голова лежит в этой куче, а вампир с победным ржанием гоняется за женщинами, вытаскивая из подвалов, добивает детей, врывается в дома и роется в вещах, чтобы отыскать колечко…
– Чем солонее своими горестями ты, тем приятнее житье-бытие вампира, – философски заметил Дьявол. – Они ведь как о тебе думают: ты разве человек? И спрашивают себя: что можешь им дать? И отвечают – ум твой ничтожество, и спасают душу твою, гордую и обреченную на неудачи, лишь потому, что ты, душа его, недостойна, чтобы называться человеком. Они жнут, где не сеют. Им нужна не совесть, а наглость, чтобы прийти и взять то, что им не принадлежит. И она у них есть. У живого человека за спиной стоит человек, а у вампира мерзость, которая несет его на руках, обнимая нежно.
И эта мерзость – ты! В душе которой живет неотступная любовь.
Спаситель сказал: «Придите ко мне, и я наложу на вас бремя, иго мое легко, и успокоятся души ваши…»
Вот они и успокаивают тебя.
Вампир и есть маньяк, но со смазливым имиджем, у него нет чувства вины, души, которая могла бы пристыдить его. Он поступает так, как удобно ему, не считаясь с чужими интересами. Он мертв – и этим все сказано.
Мань, ну ты же умная, ты все понимаешь, а с чувствами совладать нет сил, потому что заклятие сильнее. И так будет, если в нем не сделать прореху, чтобы сунуть в нее голову и посмотреть на себя из земли вампира.
– Если я умная, то где мои умные мысли?
– Ум – понятие относительное. Ты мои мысли поймать можешь, – ответил Дьявол. – Стонет твоя земля под бременем, но голодно ловит каждое слово, чтобы украситься нарядно. Вот такая красота украшает голову вампира. А тебя украшает пустыня, которая лежит перед человеком. И боится человек заглянуть в твой глаз, чтобы не быть убитым. У вампира нет живых мыслей, он не интересуется ничем, кроме молитв во славу себя самого, но привлекателен для каждого, потому что там он говорит с Богом и учится у него.
От Йеси поныне Царствие Небесное силою берется, и вампиры искренне полагают, что усилие восхищает Его, взваливая на человека иго и уготовляя покой душе его. Для них не существует Бога, большего, чем он сам. И первым делом, он убивает любую мечту человека о самом себе. Все учения его сводятся к одному: жирел человек тут, и там его ждет тучная пажить.
«Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного»
А как можно творить милость в тайне, если сама по себе милость – благое подаяние человеку?
«Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам;»