Танцуйте свою жизнь. Психологические эссе о том, как вернуть себе себя

И так во всем. Во всем, что касается именно тебя. Про лифчик спроси у груди. Про очки – у глаз. Про джинсы – у попы. Про серьги – у ушей. Подходит? Нравится? Не жмет?
Только нам знать, что выбрать, кого выбрать и почему. Другие, даже любя нас, примеряют на себя, на свой вкус, на свой опыт, на свое ощущение. А у нас они другие. Своя жизнь, своя мечта, своя радуга.
Спросить у себя – значит узнать не просто правду, а ту правду, которой есть на что опереться. Как ноге, которой хорошо в удобном для нее ботинке и, быть может, совсем никак в самом трендовом.
Спроси у себя. Прежде всего – отчего ты так легко доверяешь кому угодно, кроме себя?
* * *
Качественная психология – это совсем не про то, что всех можно помирить, все разрешить, все сгладить, все уладить, все превратить в красивое и безоблачное. Это еще и про нельзя тоже.
Про честное прозрачное нельзя, в котором не столько даже невозможного, сколько ненужного. И психология, которая действительно психология, а не симбиоз бездоказательных дремучестей, вытягивает осознанность до того уровня, когда действительно начинаешь понимать, что есть категории, не подлежащие позитивному разрешению.
Есть люди, с которыми не нужно мириться и вообще оставлять их в своей жизни. Есть конфликты, в которых не нужно искать компромисс. Есть отношения, которые не нужно спасать. Есть семьи, которые не нужно считать семьями. Есть вещи, которые не нужно объяснять. Есть идеи, которые не нужно отстаивать. Есть поступки, которые не нужно прощать. Есть обстоятельства, в которых не нужно оставаться. Есть стены, об которые не нужно разбивать свой лоб. Есть условия, с которыми не нужно соглашаться.
Не нужно, и все. Даже если есть варианты «хорошего макияжа» для шрамов, что никогда не зарубцуются. Не нужно вообще ничего из того, за что мы расплачиваемся своим чувством собственного достоинства, эмоциональным и физическим здоровьем, унижением.
Не нужно ломать себя, даже если очень благородно звучит перечисление списка того, ради чего мы собираемся это делать. Нет тех, кого мы осчастливим своим распадом, унижением, поломкой. А если есть, то им нужно лечиться.
Не нужно вестись на шаблоны про любую цену, которую привязывают к глаголу получить. Потому что, как правило, эта цена забирает и те ресурсы, которые требовали получения. А значит, мы получаем вожделенное в мертвые руки.
Не нужно думать, что жертвы – это благородно. Не благородно. Потому что жертвы не обмениваются ни на что, кроме вежливой жалости или равнодушного потребления. Не нужно верить, что из всех склеенных чашек можно продолжать пить. Не нужно надеяться, что удержать и сохранить – это всегда победа. Очень часто – разгромное поражение или Большой Театр Самообмана.
История каждой жизни уникальна, и невозможно даже один и тот же факт рассматривать через одну и ту же призму.
Психологически здоровая жизнь содержит в себе не только то, что мы сберегли, но и то, от чего мы отказались. Честности признать это всем нам!
* * *
Прощение не должно опережать раскаянье. Если мы хотим что-то продолжить после причинения боли, а не формировать ущербный зависимый сценарий, то не должно. Нам говорят, что главное – это простить, и не важно, просили ли нас об этом. Вроде бы как для себя. Но, быть может, это, наоборот, предательство себя, друзья мои? Запрет на признание правды, в которой мы поруганы чужими поступками и словами.
Если мы прощаем того, кто причинил нам боль, но не поспешил признать этого, раскаяться, исправить ситуацию и по-настоящему сгладить вину, то к чему ведет такое великодушие? И великодушие ли это или просто страх потерять, молчаливое согласие на возможное повторение, откровенное обесценивание себя? Улучшатся ли наши отношения, если один в них получит подтверждение того, что с другим вот так можно и ничего особенного он, как оказалось, не совершил, а другой накроет своим, прямо скажем, трусливым благородством его безнаказанность и будет думать, что такая цена необходима для видимости мира и внешнего благополучия?
Не уйдем ли мы в глухое лицемерие по отношению друг к другу и разрушение того хорошего, что когда-то нас сблизило, если будем думать, что понять и простить – это единственное, что требуется, чтобы спасти ситуацию?
Понять и простить в здоровом варианте – это возможная реакция того, кто так или иначе пострадал, на признать и исправить того, кто принес страдание. Если второго не было, то первое не имеет значения.
Право не прощать – это отказ искать оправдание обидчику, и оно вовсе не означает, что непростивший будет пожизненно вариться в кипятке из обиды. Это означает, что он изымет из своего эмоционального и физического пространства того, кому не хочет давать шанс на продолжение.
Есть и право простить. И дать сколько угодно шансов. Но в одностороннем порядке это зависимость и невроз, а никакая не любовь.
Среди нас не водится идеальных людей, и все мы в тот или иной момент можем причинить друг другу боль. Но не нужно быть идеальными для того, чтобы научиться говорить об этом, признавать, просить прощения, исправлять свои проступки.
Если же мы, причиняя боль, надеемся лишь на то, что нас простят автоматически, и становимся уже постоянными источниками боли для своих близких людей, то никакое прощение не превратит нас в тех, с кем хоть кто-нибудь сможет быть счастлив.
Дайте человеку время на раскаянье, не спешите сгладить его отсутствие своим прощением.
Если же раскаянье ему ни к чему, то постарайтесь как можно честнее ответить на простой вопрос: к чему вам он?
* * *
Надо! Надо! Надо!.. Надо есть мороженое, пить искрящееся шампанское, взрывать во рту тугие мандариновые дольки…
Надо ехать туда, куда получится, но тогда, когда захочется. Надо отпускать на свободу своих внутренних отличников, жмущихся в ожидании оценок и живущих лишь тогда, когда похвалят… Надо научиться жить в своем теле, не сравнивая его с другими, и с удовольствием выбирать сумасшедшего цвета майки и хулиганские сарафаны, наплевав на тетенек и дяденек, отчего-то решивших, что именно они знают, в чем вам будет хорошо.
Надо начать чувствовать, выкинув на помойку свой трусливый страх перед болью. Боль – всего лишь признак жизни. Признак смерти – отказ от чувств. И эта смерть случается задолго до ящика с ограниченной площадью.
Надо мыслить настолько свободно, чтобы не вторгаться на территорию чужой свободы. И быть настолько занятым собственной жизнью, чтобы не инспектировать чужую.
Надо – это не приказ, друзья мои. Надо – это вопрос.
Поставьте его в конце каждого моего предложения и честно ответьте себе – действительно надо? Или нет? Нравится – или нет?
Мы теряем себя, когда отчаянно пытаемся поспеть за всеми. И мы становимся хронически несчастными, парадоксально гоняясь за счастьем.
А где оно еще, если не внутри нас?