(С)нежные чувства (СИ)

— Подскажите, пожалуйста, а где тот мужчина, который… ну… про которого я вам сказала?
— А зачем он вам? — подозрительно щурится охранник. — Можете не переживать, мы с ним разобрались.
И этот туда же — я ощущаю исходящие от него волны неприязни.
Хлопаю ресницами и тихонечко произношу:
— Извиниться хотела. Я все не так поняла, мне дочка объяснила.
Собеседник таращится на меня так, словно я доисторическое ископаемое. Неужто ожидал, что я явилась скандалить? Скорее всего.
— Э-э-э… Извиниться? М-м… Так он это… опоздали вы, милочка, ушел мужчина-то. Забрал своего сынишку с площадки и ушел.
— Спасибо.
Делать нечего, приходится топать к лавочке, где нас ждет Олеся, несолоно хлебавши.
Когда практически доходим до места, замечаю справа столпотворение. Там Дед Мороз и Снегурочка устроили целое представление.
Мысленно хлопаю себя ладонью по лбу: точно, мне ведь еще нужно найти аниматора для дочери.
Только вот что делать? Не подходить же мне к Деду Морозу с дочерью… А снова оставлять дочь с Олесей — ну, такое. Чувствую, как мой мозг начинает медленно закипать.
Впрочем, с другой стороны, сестра сейчас чувствует себя крайне виноватой, так что теперь уж точно не выпустит Веру из виду, а я встану так, чтобы видеть их обеих. Выход? Вполне. Так и сделаю.
Я подвожу дочь к Олесе, которая вскакивает с лавочки при виде нас.
— Нашлась?! Фух… Надь, прости меня, пожалуйста!
Она смотрит на меня полными слез глазами. Сразу вижу, как перенервничала, вон, и губы дрожат, и куртка вся в шерсти — это она свою шапку так раздербанила.
Мне хочется сказать ей много-много ласковых слов, однако тут не время и не место — проведу воспитательную беседу дома. Ограничиваюсь коротким:
— Потом поговорим. Посиди тут с Верой еще пять минут, мне вон туда надо.
Я киваю в сторону аниматоров.
Сестра следит за моим взглядом, а потом берет племянницу за руку.
— Иди.
Я несусь к Деду Морозу, постоянно оглядываясь на своих девчонок. Машу рукой, чтобы обратил на меня внимание, а когда добиваюсь осмысленного взгляда, жестом прошу подойти.
— Здравствуйте, Дедушка Мороз, — улыбаюсь вовсю, когда он наконец подходит.
— Давай быстрее, красавица, — торопит меня аниматор, — детишки ждут. Что случилось?
Вкратце обрисовываю ему ситуацию.
— М-да… Вы б еще тридцать первого обратились. Конечно, свободных аниматоров нет, уж извините, — разводит руками Дед Мороз. — Боюсь, вам сейчас в любой компании откажут, у всех аниматоров давно все расписано.
Я опускаю голову и чувствую: вот она, последняя капля — слезы готовы сорваться с глаз.
— Понятно… — печально шепчу я. И всхлипываю.
Дед Мороз кряхтит, задумчиво изучает меня долгим взглядом и вдруг выдает:
— А знаете что? Кажется, для такой красавицы у меня все-таки есть один Дед Мороз. Только он не из нашей компании, и свободен у него всего один час тридцать первого числа, так что не обессудьте. Устроит?
— Да, да, конечно да! — Я хватаю аниматора за руки в варежках и благодарно их трясу. Все равно мне точно не найти варианта лучше. — Спасибо! Давайте его номер.
Вот оно, мое новогоднее чудо.
Ура, Деду Морозу для Верочки быть.
  
Глава 7
 
Я сижу за кухонным столом, прижимая телефон к уху плечом, и чищу мандаринку — третью, кажется, или даже четвертую.
Оглядываю эверест из шкурок, отправляю дольку в рот и блаженно щурюсь.
— Галь, по-моему, ты преувеличиваешь.
Подруга пытается мне вталдычить, что приглашать в дом незнакомого мужика на роль Деда Мороза — плохая затея. Вот все так делают, но именно для меня это плохая затея, видите ли.
— Что значит преувеличиваю? Ты его знаешь? Ты его видела? Он не от компании, а частник. Мало ли что! Ты вообще телевизор смотришь?
— Сама знаешь, что не смотрю, — хмыкаю я.
— Во-о-от! — тоном училки тянет Галя, и я прыскаю со смеху, представляя, как она в этот момент поднимает указательный палец и сверкает глазами.
— Может, хватит?
— Ничего не хватит! Если бы ты смотрела телевизор, то знала бы, что у нас в городе орудует банда Дедов Морозов…
 
— И что делают? Задаривают подарками или щекочут до истерики?
— Очень смешно, — бурчит подруга. — Нет, всего лишь проникают в дом и воруют то, что плохо лежит. Полиция просит всех быть бдительными.
— Галь, полиция всегда это просит. Ну ладно, когда придет мой Дед Мороз, я скажу: жаль, что муж не успел вернуться к поздравлению, но будет с минуты на минуту. Так тебе будет спокойнее?
— Будет.
На том и останавливаемся.
Я кладу трубку, убираю мандариновый погром со стола и иду в спальню, где дочь рисует своих любимых амонгасиков.
— Верочка, пойдем купаться?
— Пойдем.
Вскоре чистая и душистая дочь, завернутая в полотенце, на моих руках кочует из ванной комнаты в спальню.
Вера поставила мне сложную задачу: сегодня она должна быть красивой. Но не как обычно, а как будто над ней поколдовала фея — та самая, что наряжала Золушку.
Правда, прическа ей нужна с елочкой из ленты сзади. Легко сказать… Я несколько дней рылась в интернете и изучала разные схемы плетения, в итоге остановилась на варианте, который понравился нам обеим больше других.
— Ну что, приступим? — улыбаюсь я дочери.
Она усаживается на стульчик, а я вооружаюсь необходимыми инструментами, как заправский парикмахер-стилист. Однако успеваю только аккуратно разделить волосы, как в дверь звонят.
Мой взгляд непроизвольно падает на часы. Странно. До прихода Деда Мороза еще полтора часа, а больше я никого и не жду.
— Верочка, посиди, пожалуйста.
Выхожу из спальни и иду открывать дверь, а там…
Борис собственной персоной.
Точнее, узнаю я его только по пальто, потому что перед лицом он держит огромный букет роз.
— Что тебе надо? — весьма недружелюбно интересуюсь я.
До сих трясет от его «прости».
Обычного такого «прости», как будто он забыл поменять резину на зимнюю, не заправил посудомойку или просто опоздал к ужину.
— Надь, — отодвигает букет в сторону и виновато говорит Борис, — это тебе. С наступающим.
От того, чтобы начистить ему лицо его же букетом меня сдерживает только… А ничего не сдерживает.
Я хватаю букет, однако Борис, не будь дурак, сразу чувствует неладное и отпрыгивает чуть ли не к соседской двери.
— Ты чего? — повышает голос он.
— Это все, что ты хотел? — киваю я на букет. — Прощай.
— Да подожди ты, — морщится бывший. — Мы ведь взрослые люди, давай поговорим. Это была ошибка, я все осознал, я тебя люблю! Ты хотела познакомить меня с дочерью. Я готов.
Мой рот открывается будто сам собой. Он, понимаете ли, готов. Что это? Феерическая тупость или не менее феерическая самонадеянность?
«В голове его опилки — не бе-да…»
Мне много чего хочется сказать, однако не вижу смысла: если от него поступают такие предложения, все равно не дойдет.
Левый уголок губ дергается в нервном тике, я делаю шаг вперед, из квартиры, и пихаю букет в руки Борису:
— Сделай мне подарок на Новый год, Борь: исчезни. И больше никогда не появляйся.
Я с силой захлопываю за собой дверь и прислоняюсь к ней, громко дыша: не заявляться же к дочери в таком виде, занервничает еще.
И только когда чувствую, что сердце не стучит как оглашенное, а лицо не искажено от гнева, возвращаюсь к моей принцессе.
Снова вооружаюсь резиночками и расческой и теряю счет времени.
Когда снова раздается трель дверного звонка, вздрагиваю.
Еще час до Деда Мороза. Может, соседке что-нибудь понадобилось?
Топаю в прихожую, открываю и замираю: Дед Мороз. Все как полагается: длинная белая борода, пушистая, как снег, красный нос, роскошный кафтан и шапка. Даже посох и тот имеется.
 
Мне на секунду кажется, будто мужчина округляет глаза. Однако они тут же становятся прежнего размера.
— Антон? — заговорщическим тоном интересуюсь я. Вдруг не он.