Сердце призрака

Я перестала петь, когда она умерла.
И забыла об этих уроках.
Иногда я все же пела. Обычно, когда оставалась одна дома или пока укладывала Чарли спать. Но я никогда не говорила ей, что эти песни принадлежат нашей маме. Просто пела их, чтобы подарить Чарли хотя бы частички мамы, даже если сестренка и не подозревала, что именно приобретает.
Что касается нас с папой, мы делали все возможное, чтобы мама не присутствовала в повседневной жизни Чарли. В противном случае последовало бы множество вопросов, ответы на которые непременно причинили бы боль.
Но в один прекрасный день Чарли все равно узнает правду. И нам с папой очень хотелось бы убежать и спрятаться от этого дня.
Я глубоко дышала, изучая записи, и старалась не моргать, чтобы не обронить ни одной горькой слезы.
– У тебя тоже были причины для грусти? – спросила я у нот, которые складывались в трагичную мелодию романса.
Перелистывая страницы, я напевала куплеты баллады «Призрак», но очень тихо. На случай, если папа окажется где-то рядом.
Моя любовь к музыке пережила смерть мамы, но отец не смог смириться с утратой, поэтому я старалась оградить его от музыки и пианино.
Он никогда ничего не говорил, но я знала, что некоторые типы музыки, как и мое пение, его ранят. И все же он и пальцем не пошевелил, чтобы избавиться от этого старого, поломанного и ненастроенного пианино, мирно спящего под пылезащитным чехлом в нашей новой древней гостиной.
Возможно, это был знак, что он начал исцеляться, но я боялась, что все обстояло совершенно наоборот.
– Стеф? – Тут голос отца, прозвучавший с подножия лестницы, заставил меня замолчать. – Можешь спуститься и помочь мне?
– Уже иду, – ответила я, схватив мобильный телефон.
Не в силах удержаться, я свернула ноты в трубочку и взяла их с собой.
Папа нуждался в тишине по некоторым причинам, но эти же самые причины заставили меня понять, что… я нуждаюсь в пении.
 
Глава шестая. Зедок
На этот раз, вопреки всему, Стефани наконец увидела меня во сне.
Мне даже удалось воплотить свой план предстать перед ней таким, каким я был когда-то давно…
Несмотря на то что проклятие безвозвратно уничтожило меня, прошлого, я никогда не забывал лицо, которое когда-то мог разглядеть в любом зеркале.
Это лицо невозможно было забыть и уж тем более нелегко игнорировать.
Сон Стефани в точности повторял предыдущий, в который я уже пытался проникнуть: школа, проявляющаяся из темноты подсознания. Стефани шла сквозь рассеивающуюся пустоту, сосредоточив все внимание на чем-то впереди нее. Вернее, на ком-то. Однако, бегло осмотрев толпу, я не обнаружил никаких следов заветного светловолосого героя из ее предыдущих фантазий.
Когда Стефани приблизилась, я воспротивился искушению завладеть ее сном и не стал нарушать его привычный сценарий. Вместо этого я занял свое место среди других призрачных игроков, будучи, по иронии судьбы, наименее призрачным среди них.
Стефани уже проходила мимо, когда выхватила меня взглядом, пока я опирался на стену с металлическими отсеками. Она замедлилась, сделала шаг назад, а затем резко остановилась прямо передо мной.
Мы стояли всего в нескольких футах друг от друга, наблюдая друг за другом. В это время коридор опустел гораздо быстрее, чем это случилось бы в реальности.
Наконец, все ее внимание сосредоточилось на мне.
Я ждал, пока она заговорит первой, потому что так мне удастся прочнее закрепиться в ее сне. И в ее сознании.
Однако ее первая фраза оставляла желать лучшего.
– Ум-м, – сказала она. И на этом все.
Ах да, Эрик. Он всегда так действовал на людей. Особенно на дебютанток – молодых богатых леди моего времени. Девушек, которые, изображая из себя наивных дурочек, боролись между собой за более удачную партию для замужества. И любая из них запросто отравила бы пунш соперницы ради танца с Эриком.
– Откуда ты? – спросила Стефани, после чего окинула взглядом пустой холл, как будто только сейчас поняла, что мы остались одни. Она указала на мою рапиру: – Ты из драматического кружка или что-то в этом роде?
Ее непринужденная манера поведения говорила о том, что Стефани еще не догадалась, что находится во сне. Я надеялся, мой старомодный костюм поможет ей осознать это.
– Прошу простить меня за вторжение, – сказал я, слегка кивнув. – Мы с вами официально еще не знакомы, но вы должны знать, что наши пути уже пересекались. Поэтому я здесь.
Она нахмурилась, крепко сжав ремешок сумки, висевшей на плече.
– Мне так не кажется. Насколько помню, я единственная новенькая в школе. К тому же я бы уж точно запомнила такого… британца.
Невольная улыбка коснулась моих губ, а точнее, идеальных губ Эрика. Уверен, что никогда не узнаю, но догадываюсь, что изначально Стефани хотела сказать совсем не о моей национальности.
Я и забыл, сколько силы заключено в красоте, и очень скучал по этой силе. Тем более что она, похоже, очаровала Стефани гораздо больше, чем я предполагал.
Моя улыбка дрогнула, потому что какой-то части меня хотелось, чтобы Стефани оказалась не такой, как девушки, которых я знал раньше, чтобы она удивила меня.
Хотя, наверное, даже лучше, что она этого не сделала.
– Я не обучаюсь в этой школе, мисс Арманд, – объяснил я. – На самом деле, образование я получил более ста лет назад.
Она резко шагнула назад.
– Откуда ты знаешь мое имя? Что тебе нужно?
Я поспешил ответить:
– Я законный наследник и владелец особняка, который приобрел ваш отец.
Она прищурилась, а потом снова осмотрела пустой холл.
– На самом деле, – признался я, – я уже давно пытался привлечь ваше внимание. И теперь, когда мне это удалось, крайне важно, чтобы вы выслушали меня и запомнили каждое слово из того, что я собираюсь рассказать.
– Я, наверное, сплю, – внезапно пробормотала она, разговаривая сама с собой, а затем снова посмотрела на меня. – Ты ненастоящий.
– Да, возможно, это и сон, – поторопился сказать я, – однако, боюсь, не могу согласиться с вашим последним выводом.
Теперь, когда Стефани осознала себя во сне, вероятность того, что она проснется и разорвет нашу связь, возросла. Вопреки моим словам, она все еще считала меня плодом своего воображения. Хотя, возможно, правильные слова смогут начать менять ее точку зрения.
– Все, что говорила ваша младшая сестра о призраке, обитающем в поместье, – чистая правда, – сказал я.
– Призрак? – Стефани сделала еще один шаг назад. – О чем ты говоришь?
– В этом доме царит непостижимая тьма, – сказал я, сокращая дистанцию между нами. – Результат проклятия. Инфекция, заразившая стены особняка и его территорию. Ваша семья в серьезной опасности, а я не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал или случилось что похуже. Поэтому вы должны уехать. Немедленно.