Твое обручальное кольцо

— Мне кажется, все плачут, когда им больно, — сказала Джейн, осторожно подбирая слова. — Одни могут плакать при людях, другие нет, но так или иначе, плакать — совсем не значит поступать плохо.
— Нет, значит, — пробормотал Майкл. Сейчас он был больше похож на Джека-младшего, чем на мать. — Папа сказал, что Джонни плакса и что…
Мальчик внезапно умолк, уставившись на кого-то, кто стоял за Джейн.
— Продолжай, продолжай, парень, — произнес неприятно гнусавый голос. — Повтори этой маленькой леди, что я говорил тебе.
Джейн, вспыхнув, обернулась. Большими шагами к ним направлялся толстый, как бочка, человек выше среднего роста, с тяжелой круглой головой и холодными глазами цвета мокрой соломы.
Так вот какой он, Джек Джекобс, подумала Джейн и внутренне содрогнулась, искренне сочувствуя Марии. Следом за отцом, копируя его движения, с самодовольной улыбкой шел Джек-младший. Между тем с приближением отца Майкл все больше съеживался в комочек, а Джонни спрятался за длинными ногами Рона.
— Эй, парень, тебе что, язык отрезали? Я же велел тебе повторить этой леди мои слова.
Майкл покраснел и опустил глаза.
— Наша мама была такая… — промямлил он, пугаясь свирепого взгляда отца.
Тонкие губы Джекобса язвительно искривились.
— Да, ваша никчемная, слезливая и глупая мамаша была именно такой. Вечно скулила из-за любого идиотского пустяка, и не советую вам забывать об этом. Джейн замерла, с ужасом ожидая, что Джек сейчас ударит мальчика, но, прежде чем Джекобс шевельнулся, Рон встал между ним и детьми. Его лицо было суровым, глаза — ледяными.
— Ты хватил через край, Джекобс.
Рон осторожно подбирал слова, словно балансируя на острие ножа. Джек раздул ноздри, как дикое животное перед явной опасностью.
— Что еще может сказать такой грязный шантажист, как ты, Бартон?
— Я сказал то, что сказал. Мария просила меня присматривать за детьми, и я сделаю это.
— И сколько народа ты позовешь на помощь? Джейн заметила стальной блеск в агатовой глубине глаз Рона.
— Неосторожное заявление со стороны такого большого, сильного и храброго воителя с женщинами, как ты, Джекобс.
Джек со свистом втянул в себя воздух, его глаза налились кровью, а лицо побагровело.
— Если бы ты не был калекой, Бартон…
— Пусть это тебя не останавливает.
— Ты ведь этого хочешь, а, Бартон? Спровоцировать драку, а потом привлечь меня к суду за нападение? Все вы, адвокаты, одинаковы, кровососы поганые. Да только я не такой дурак, чтобы играть в ваши игры без правил.
Лицо Рона оставалось непроницаемым.
— Как тебе угодно. Но не забывай, что я тебе сказал. Сыновья Марии теперь под моей защитой, и я не позволю, чтобы они забыли свою мать.
Джекобс грязно выругался и приказал Джеку-младшему взять за руку Джонни. Сам он дернул за руку Майкла, да так резко, что тот вскрикнул.
— Я не сделаю тебе больно, ты просто слабак, — прошипел Джекобс и бросил в сторону Рона взгляд, полный ненависти. — С тобой мы еще встретимся, Бартон. Даю слово.
Джейн смотрела, как он шел по проходу, а трое мальчиков следовали за ним. Несмазанная церковная дверь скрипнула, а затем громко ударилась о косяк, когда Джекобс, распахнув ее, вышел на улицу. Джейн медленно перевела дыхание.
— Жаль, что Мария промахнулась, — заявила она горячо и искренне.
Рон словно очнулся; его взгляд потеплел, от уголков глаз разбежались веселые морщинки.
— Да, это уберегло бы детей от массы проблем.
— Ты имеешь в виду синяки Джека-младшего и Джонни?
— Ты тоже их заметила?
Джейн кивнула. Ее внезапно бросило в дрожь, хотя солнце, переместившись, теперь заливало церковь ярким светом.
— Ты думаешь, он начал избивать их, потому что Мария больше не может помешать ему?
Лицо Рона передернулось.
— Ставлю сто против одного, что именно так. Джейн следила, как пылинки пляшут в потоках света, льющегося из открытых витражных окон.
— Мы должны что-то предпринять…
— Все в порядке. Люди из окружной Комиссии по делам подростков ждут Джека в его доме с повесткой. С мальчиками все уладится еще до наступления темноты.
 
Джейн удивилась.
— Ты успел позвонить в Комиссию?
— Да, из машины перед началом отпевания. Пока сестры Марии знакомились с племянниками. Джек Джекобс им раньше не позволял видеться.
— Детям нельзя ни в коем случае оставаться с ним.
Рон нахмурился.
— После того как Мария признала под присягой, что она — единственная жертва жестокого обращения Джека, у суда не было оснований лишать его родительских прав.
Джейн посмотрела на алтарь. Цветы вдруг перестали действовать на нее умиротворяюще, а слова недавней молитвы больше не приносили утешения.
— Почему Джекобс обвинил тебя в шантаже?
— Потому что я пригрозил ему судебными неприятностями, если он не разрешит детям проститься с матерью.
— Ты в самом деле мог бы добиться этого?
— Не сразу, конечно, но он этого не знал.
Интересно, задумалась Джейн, играет ли Рон в покер.
— И какой твой следующий шаг?
— Ходатайство о передаче сестре Марии, Эстер, опеки над мальчиками на то время, пока власти определяют тяжесть нанесенных детям обид и оскорблений.
Лицо Рона внезапно застыло в горькой усмешке. Джейн почувствовала, что он корит себя за то, что сделал для Марии слишком мало, пока она была жива, а может быть, даже считает себя виновным в ее смерти.
Она потихоньку пошла к выходу, и Рон, чуть помедлив, последовал за ней.
Как только они оказались на улице, Рон ослабил узел галстука и расстегнул воротничок рубашки.
Джейн улыбнулась. Рон недолго мог выносить бремя цивилизации в виде официального костюма. А что касается его галстуков, то они были самыми ужасными из всех, какие ей когда-либо доводилось видеть на мужчине.
— Давно хотела спросить тебя, как ты завязываешь галстук одной рукой?
Джейн снова заметила в его глазах стальной блеск. Одни вопросы он мог переносить спокойно, другие — нет, какими бы ни были ответы, но Джейн все равно не перестанет спрашивать.
— А никак, — бесстрастно сказал Рон. — Продавец в магазине завязал галстук прямо на мне, и с тех пор я его просто не развязываю.
— Очень разумно.
Они в молчании дошли до стоянки. Катафалк уже уехал, и асфальтовая площадка была пуста.
— Не ожидал, что мы увидимся здесь, — произнес Рон. От жары его лицо покрыла испарина, а волосы закручивались колечками на влажной шее.
— Я чуть не опоздала, — доверительно сказала она, откидывая со лба челку. — Обычно я всюду приезжаю раньше, но в последнее время все идет наперекосяк.
— Как всегда.
Джейн насторожилась: непонятно, что в ее словах могло вызвать такое раздражение.
— Как Габи?
— Все хорошо. — Рон помедлил. — Она все еще у Энн.
— Да, я знаю и думала об этом. — Джейн провела языком по внезапно пересохшим губам. — Моя соседка, миссис Квинсли — дипломированная няня. Она сейчас не работает, потому что приехали ее внуки, но завтра они уезжают.
— Ты хочешь рекомендовать ее для Габи?
— Хотя бы на первое время. — Джейн глубоко вздохнула. — Сегодня ночью я, пожалуй, смогу присмотреть за Габи, а завтра, когда отправлюсь на службу, меня сменит миссис Квинсли.
Вместо ответа Рон достал из нагрудного кармана солнцезащитные очки и водрузил их на нос. Прячет глаза, подумала Джейн, видя в матовых линзах лишь свое отражение.
— Означает ли это, что ты принимаешь мое предложение?
Джейн чувствовала, как он изо всех сил старается сохранить спокойствие.
— Ты дал мне подумать до четверга.
— Но я не обещал, что не стану отстаивать свои интересы при каждом удобном случае, — сказал Рон, приблизив лицо к Джейн.
 
Его губы нашли ее рот не сразу, а словно давая ей время уклониться, отвергнуть его, как это случалось и раньше.
Не в силах шевельнуться или перевести дыхание, Джейн закрыла глаза и ответила на поцелуй, на этот раз более страстный и требовательный. Ее мысли смешались, а руки обхватили его шею. Рон вздрогнул, словно от внезапной боли, а потом обнял ее крепко и бережно.