Наковальня звезд

Мартин закрыл глаза и снова мысленно пробежался по цифрам, используя метод, которому научился у момов — основанный на изначальной способности правильно оценивать дистанцию и скорость. Для этого метода не требовались какие-то особые умственные способности, он состоял в быстром здравом математическом расчёте. Этот метод в своё время был разработан Левисом Кэроллом и был назван им арифметической обработкой данных момов . Дети окрестили его «момерафом».
Закончив вычисления, Мартин окунулся в простое созерцание сходимости пространств и плоскостей, седловин и холмов, крутящихся шаров и цветных разводов. Вскоре он представлял их себе так чётко, как будто они были нарисованы жезлом. Перед его мысленным взором возникла группа из трёх звёзд. Он обозревал наиболее важные точки. Системы, эксплуатируемые пришельцами, светились ярко-красным; те, что, скорее всего были исследованы, но не переделаны — насыщенно розовым; а те, что не носили никаких признаков внешнего вторжения — зелёным. Но в этой мысленной картине не было место Кораблям Правосудия. Они не появлялись в подобных построениях — момы не могли знать, где находятся другие защитники справедливости.
Один за другим дети заканчивали свои вычисления. Дженнифер Гиацинт и Джакомо Сицилиец первыми открыли глаза и взглянули на Мартина. Они всегда были самыми способными в использовании момерафа, как, впрочем, и в иных видах применения физико-математических теорий. Вслед за ними закончили Стефания Перо Крыла, Гарпал Опережающий Время, Чэм Акула, а позже и все остальные. Последней была Роза Секвойа. Но радовал уже тот факт, что она вообще смогла завершить работу.
У пятерых возникли трудности, кое-что им было не ясно, и они воздержались от участия в голосовании.
Ганс, не изменяя своей роли Кристофера Робина, считал голоса, зорко следя и выводя на чистую воду тех, кто поднял обе руки, и тех, кто — ни одной. Он довольно быстро справился с заданием. Все опустили руки.
— Пятьдесят два человека — за, двадцать два — против, пятеро воздержалось, — отчитался Ганс. — Пэн может подводить итоги.
— Итак, это наше первое самостоятельно принятое решение. Я попрошу момов выпустить исследовательские зонды. Если звезды и после этого будут вызывать подозрение, в следующий раз придётся решать — входить в систему или просто подойти поближе.
Некоторые из детей начали уже потягиваться и зевать. Им наскучил сей медлительный процесс — они предпочитали быстрые действия.
— Прежде чем входить в систему мы должны быть уверены…
— О, мы все знаем, — прервала Мартина Паола. Да, они знали это наизусть. Если мы входим в звёздную систему, в которой обитают разумные существа, мы находимся в опасности. Все высоко развитые цивилизации вооружаются. Не все из них приняли Закон. Некоторые даже с ним не ознакомлены.
Обитатели этой группы звёзд, скорее всего, не знали Закона или знали, но не подписывали его.
— Итак, на данный момент наша задача — выпустить зонды. Но это только начало, — Мартин окинул взором лица собравшихся в учебной комнате. Все были очень серьёзны; нетерпение и раздражение сменилось ожиданием и едва скрытой тревогой. За пять с половиной лет они впервые сделали выбор, самостоятельно приняли решение, в первый раз исследовательская группа выступила со столь интригующими результатами своей работы.
— Мартин, а ты уверен, что это не очередная имитация, не очередная тренировка? — Джинни Шоколадка не смогла сдержать дрожи в голосе.
— Вполне.
— И что же мы будем теперь делать?
— Будем выжидать и будем действовать, — ответил за Мартина Ганс.
Большинство детей при этих словах подняли обе руки, — мы «за», но были и такие, кто сидел молча, угрюмо уставившись в одну точку..
— Пора уже стать взрослыми, — Паола похлопала Мартина по плечу. Мартин обхватил её рукой, прижал к себе и тут же поймал быстрый взгляд Терезы. Но — никакой ревности. Он был Пэном, и все ему доверяли.
Мартин отпустил Паолу и, как бы между прочим, коснулся Терезы. Она улыбнулась, погладила его по руке, и они разошлись — каждый по своим делам. Больше всего на свете Мартин хотел быть сейчас с Терезой и забыть обо всём — в частности, о том, что нужно вести себя разумно, но они не могли себе этого позволить.
С десяток детей отправились в зал тренироваться под руководством Ганса, остальные направились к себе в апартаменты — им предстояло распутать длинные лабиринты коридоров. В комнате остались только попугаи, они почистили пёрышки и закружили по комнате, тщетно ища подходящих насестов.
Мартин планировал выполнить следующее: сначала поговорить с Ариэль и сделать все от него зависящее, чтобы вернуть её в коллектив, затем найти и побеседовать с Вильямом и Эйрин Ирландкой.
Но к тому времени, как он мог закончить свои дела, Тереза уже должна была отправиться на девичью вечеринку в первом доме-шаре. Значит, предстояла разлука ещё на несколько часов.
В самой глубине корабля, там, где хвост «Спутника Зари» сужался, Мартин нашёл Ариэль — спящую среди огромных гладких ёмкостей непонятного назначения.
— Что-то мы с тобой не очень ладим, — с этих слов начал Мартин своё объяснение. Ариэль открыла глаза и холодно посмотрела на него.
— Ну что, плебей момов… Наслаждаешься своей властью? — зло выдохнула она.
Мартин старался не обращать внимания на подобные выпады. До сих пор он не мог понять, почему Ариэль отобрали для полёта, предпочтя многим и многим добровольцам с Центрального Ковчега? Ведь она была необщительна, упряма, чересчур напориста и самоуверенна.
— Извини меня. Но ты же знаешь наши правила. Если меня переизберут, я буду радоваться этому не меньше, чем ты. Может, ты попытаешься…
— Я устала от всего этого, — перебила его Ариэль и уселась по-турецки. — Все мы — марионетки, и только. Зачем мы им? Они все могут сделать сами. Чем мы можем им помочь? Неужели ты не замечаешь этого вранья?
Её слова прозвучали для Мартина как пощёчина. Он попытался взять себя в руки. Он был Пэном и обязан сохранять спокойствие. Нельзя дать Ариэли понять, насколько он зол.
— Конечно, нам не легко. Но мы же все добровольцы.
— Когда меня вербовали, мне не сообщили, для чего я буду нужна, — процедила сквозь зубы Ариэль.
— Но нам же рассказывали…
— Мы были детьми. Мы играли в игры, которые всегда заканчивались победой, игры, весьма далёкие от настоящей мести. Теперь они хотят, чтобы мы были серьёзны, а мы даже не знаем, зачем это нужно… Они не рассказывают нам всего.
— Но они ещё и не просили нас ни о чём. Команда Хакима обнаружила группу…
— Момы наблюдали за этими звёздами тысячу лет. Разве ты не знаешь этого?
Мартин нервно сглотнул слюну и отвернулся:
— Они говорят нам всё, что необходимо.
Ариэль горько усмехнулась и качнула головой:
— Они специально вели корабль таким курсом, чтобы мы наткнулись на эти звезды. Теперь они или собираются использовать нас для убийства кого-то, или готовятся отправить нас самих на смерть. И я не одинока в таких предположениях. Многие считают, что это подлинное свинство.
— Но ты единственная нашла в себе силы выступить, — саркастически заметил Мартин. Он чувствовал, что терпение его на исходе.
Она внимательно всмотрелась в его лицо. В её взгляде было более сожаления, нежели ненависти. Она видела в нём тупицу, неспособного на разумные поступки.
— Я не одинока, — повторила она — Запомни это, Мартин. И у нас есть свои… догадки. Но, чёрт побери, должны же момы, в конце концов, что-то сделать?
— А если нет? Тогда что? Ты покинешь нас?
— Нет, — резко ответила Ариэль, — Не будь ослом, Мартин. Я выберу кое-что позанятнее. Я убью себя.
Мартин уставился на неё широко раскрытыми глазами. Ариэль, отвернувшись от него, с силой оттолкнулась от искривлённого цилиндра, монументом возвышавшегося посреди отсека.
— Не беспокойся, я дам им время подумать. Я, всё же, надеюсь на то, что мы сможем сделать то, что должны. Но надежда эта становится все иллюзорней. Они обязаны рассказать нам все, Мартин, — крикнула она теперь уже со значительного расстояния.