Час на соблазнение

– Нет, ничего, – быстро ответила она. – Может, выпьем чего‑нибудь?
Квинтен налил в бокал шампанского и протянул ей.
– За встречу, – произнес он.
Беря бокал, Кэти слегка коснулась его пальцев. Она заметила, что шампанское было ее любимое. Неужели он запомнил ее предпочтения?
– Мне приятно, что ты помнишь, как я люблю это шампанское.
Квинтен сделал небольшой шаг ей навстречу. В глазах его вспыхнул какой‑то огонек.
– Я помню каждый момент, проведенный с тобой, Кэти, – тихо ответил он. – Тебя нелегко забыть.
Кэти замерла – ей показалось, что даже пульс ее замедлился, – едва удерживаясь от того, чтобы не броситься в его объятия.
– Мне не следовало приезжать, верно? – прошептала она.
– Может, и нет, – отозвался Квинтен, и взгляд его скользнул по ее губам.
– Что ты имеешь в виду?
– Мотыльки не могут не лететь на пламя.
 
***
 
Через полчаса Квинтен, сидя за столом напротив своей помощницы, проклинал себя за глупые и неосторожные слова, брошенные Кэти. В глазах ее ясно читался интерес к нему – и это не было игрой его воображения или попыткой выдать желаемое за действительное. Он знал Кэти и прекрасно помнил выражение ее лица, когда она просыпалась поутру в его объятиях после страстной ночи любви.
– Прости, – произнес он, но слова прозвучали наигранно, нелепо. – Мне не следовало говорить с тобой в таком тоне. Могу тебя заверить: это больше не повторится.
Кэти удивленно посмотрела на него.
– Ты в этом уверен? – осторожно спросила она. Настал черед Квина удивляться – он даже вздрогнул, чувствуя себя так, точно девушка его поддразнивала.
– Я просто этого не допущу.
– Как самоуверенно, – покачала головой Кэти. – Мы с тобой оба взрослые люди, а эта ситуация временна. Так стоит ли винить себя за короткую интрижку?
– Тебе меня не уговорить – а ты этого и добиваешься, верно? – Квинтен бросил взгляд на дверь, ожидая, что с минуты на минуту войдет миссис Петерсон.
– Не могла удержаться.
Квинтен сделал глоток шампанского.
– А ты все такая же, верно?
Кэти провела подушечкой большого пальца по ножке бокала. Этот жест был таким откровенно сексуальным и провокационным, что Квинтен ощутил, как по телу побежали мурашки.
– Мне нравится играть с тобой, Квин, – подтвердила девушка. – Все в компании на цыпочках ходят вокруг шефа, но я‑то знаю правду. Ты хороший мальчик, когда тебя гладят по шерстке. – Кэти насмешливо улыбнулась, и от этого Квинтен на миг затаил дыхание. Что с ним, черт побери, происходит?
– Возможно, нам стоит обсудить предстоящую работу, – произнес он, меняя тему.
Тут вошла Лидия с подносом, на котором красовались два чудесных десерта крем‑брюле.
– Надеюсь, вы ждете десерт, – радостно произнесла она. – Крем готовила по рецепту бабушки, пальчики оближешь.
Кэти принялась за поданное блюдо с энтузиазмом.
– О боже, – простонала она с набитым ртом. – Это даже лучше, чем секс.
Невозмутимая горничная ухмыльнулась.
– Не поручусь за это, но желаю вам приятного аппетита. Я сейчас уберу на кухне и уйду. Увидимся завтра утром.
Квинтену пришлось заставить себя взять ложку. Не то чтобы десерт был невкусным – скорее, ему стало внезапно печально, когда он осознал, что остается в огромном доме наедине с женщиной, которую не может уложить в постель, хотя очень этого хочет. Однако, едва проглотив кусок, он встал и сконфуженно произнес:
– Прости, мне пора в спортзал. Тебе здесь все нравится?
Кэти посмотрела на него так, точно прочитала его мысли.
– Все прекрасно, – произнесла она. – Когда хочешь начать утром работать?
– Миссис Петерсон подаст завтрак в восемь тридцать, – угрюмо произнес Квин. – Поедим, и можешь рассказать мне обо всем, что требует моего внимания.
– Ты уже поставил дом на пульт? – спросила Кэти внезапно.
– Нет, но можешь не переживать, здесь абсолютно безопасно.
– Я в этом не сомневаюсь – хотела вечером прогуляться.
Квин нахмурился.
– Мне бы не хотелось, чтобы ты шла гулять одна.
– Ты же только что сказал, что здесь безопасно. – Кэти вытерла губы салфеткой и тоже поднялась из‑за стола.
– К нам тут порой забредают медведи и лоси, а они весьма непредсказуемы, – возразил Квин.
– Я выросла в походах с родителями, – заверила его Кэти. – И прекрасно знаю, что делать при встрече с животными.
Квин же не хотел так просто сдаваться, и что‑то ему подсказывало, что его упрямство абсолютно не связано с таящейся рядом опасностью.
– Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе? – спросил он внезапно. – Дай мне час на сборы.
Кэти удивленно посмотрела на него:
– А как же твоя нога?
– Я не инвалид, – резко бросил Квинтен, задетый за живое. – Нога полностью восстановилась после операции. Просто мягкие ткани еще не совсем вернулись к прежнему состоянию, на это требуется еще около шести недель. Доктор хочет, чтобы я вел себя аккуратно.
Кэти покачала головой.
– Не могу и представить себе этого – мужчина, привыкший рисковать, буквально привязанный к своему дому.
– Я думал, ты мне посочувствуешь.
– Так это все, чего ты хочешь от меня? Сочувствия?
– Ты раньше была добрее, мягче.
– Ты что, головой ударился, попав в аварию? Я та же, какой была всегда.
На миг между ними словно проскочила искра.
– Час, – процедил Квин. – Мы идем гулять вдвоем.
Кэти молчала так долго, что ему стало физически нехорошо от напряжения. Наконец она кивнула:
– Хорошо. Полагаю, это даже к лучшему, я ведь не ориентируюсь здесь. Не хотелось бы упасть с обрыва в океан.
Квинтен облегченно вздохнул.
– Хорошо. Встретимся в холле в девять.
 
    
Глава 3
Кэти переоделась в мягкий свитер из овечьей шерсти, спортивные штаны и ботинки. Стояло лето, но ночи в этом северном краю были холодными. Они с Квином не собираются идти по сложному маршруту, так что тепло вовсе не помешает. Между тем она была вне себя от волнения. Не зря ли она все же согласилась на эту авантюру? Не прошло и дня, как она выдумала какую‑то ночную прогулку – не для того ли, чтобы выманить Квинтена и побыть с ним наедине? Ясно пока лишь одно: ее чувства к нему никуда не делись. Да, ей всегда было хорошо с ним рядом. Однажды в выходные он пригласил ее на ужин в Париж. Кэти вежливо отказалась, не желая тратить прорву денег на сиюминутную прихоть. Ей трудно было понять его стиль мышления, сама она была из достаточно простой, хоть и работящей, семьи. Как‑то раз подруга обвинила ее в том, что она делает поспешные выводы, осуждая своих начальников и мало что зная о них. Слова задели за живое, потому что доля правды в них была. Однако, как бы ни было приятно получать знаки внимания и подарки от Квинтена, Кэти понимала, что всего этого ей вовсе не нужно, чтобы быть счастливой. Ей нравился сам Квинтен, а не его кошелек. И ей частенько казалось, что он осыпал ее подарками, чтобы как‑то искупить свое неумение раскрывать душу.