Час на соблазнение

– Вот так ты себя чувствуешь, когда летишь вниз с горы?
Квинтен поморщился и как‑то весь сжался. Кэти буквально физически ощутила его горечь.
– Наверное, – произнес он. – Наслаждаешься тишиной и ощущением свободы. Никогда больше я себя так не чувствовал.
Кэти пожалела, что подняла эту тему. Незачем было напоминать Квинтену о том, что катание на лыжах дарит ему что‑то, что ей дать не под силу.
Сегодня он как никогда был похож на успешного богача в идеально сидящей спортивной куртке и брюках, подчеркивающих стройное тело, в своих новых очках, которые заставляли сердце Кэти сжиматься.
– Я не знала, что ты носишь очки, – заметила она. – Давно начал?
– Во время многочисленных операций мне было тяжело возиться с контактными линзами. Купил очки, а потом привык к ним. Я хорошо вижу и без них на расстоянии. Дальнозоркость – наша семейная болезнь. А может, это от привычки пристально всматриваться в заснеженные холмы вдалеке – кто знает.
Приземлившись в Нью‑Йорке, они прошли стандартные процедуры регистрации, и вскоре их уже ждала машина. Кэти снова с трудом удалось сдержать эмоции при виде огромного мегаполиса, который прежде представал перед ней лишь на фотографиях и в фильмах. Всюду сновали знаменитые желтые такси и высились небоскребы – всюду, куда ни кинь взгляд, кипела жизнь. Город походил на огромный муравейник.
По пути из аэропорта в город Кэти успела полюбоваться на цветочные магазинчики, расположившиеся вдоль тротуаров, крохотные галереи и блестящие витрины самых роскошных магазинов на Мэдисон‑авеню. Квинтен забронировал комнаты в отеле «Карлайл» в Верхнем Ист‑Сайде, наиболее респектабельной части Манхэттена. Кэти буквально влюбилась в здание с первого взгляда. Оно было достаточно известным и имело богатую историю. Когда‑то здесь останавливалась сама принцесса Диана. Отсюда нужно было пройти всего лишь квартал, чтобы оказаться в Центральном парке, и пять кварталов, чтобы дойти до музея «Метрополитен».
Носильщик проводил гостей до их комнат на тридцать втором этаже. Раздернув занавеси, Кэти ахнула при виде, открывшемся из окон: казалось, прямо под ними раскинулся огромный Центральный парк. Она подошла к Квину и обняла его.
– Это моя первая поездка в Нью‑Йорк, Квин, спасибо тебе. Это просто невероятно.
Тот довольно улыбнулся.
– Сейчас самое время пройтись по магазинам, – произнес он. – Или сначала пообедаем?
– Может, съедим по хот‑догу? – предложила Кэти. – Всегда об этом мечтала. И посидим на лавочке на солнце – что скажешь?
Квинтен насмешливо посмотрел на нее:
– В этих окрестностях не найти продавцов хот‑догов. Но я могу отыскать неплохую пиццерию – подойдет?
Пицца оказалась выше всяких похвал. Впиваясь в сочные ломтики, покрытые томатным соусом и тягучим сыром, Кэти расслабилась. Стоит ли сейчас переживать о том, будет ли у них с Квинтеном секс или нет? Время покажет, а ей нужно избавляться от дурной привычки предвосхищать события и переживать из‑за того, что еще не произошло. Сейчас время успокоиться и наслаждаться выходными.
Еще будучи парой, Кэти с Квинтеном много ругались из‑за денег. Она думала, что он попусту тратит свое состояние, а Квин не переставал повторять, что родные Кэти не прочь поживиться за ее счет. Для Кэти деньги были способом помогать другим – так ее воспитали родители, которые, с трудом перебиваясь сами, ухитрялись выручать соседей. В ее глазах Квин с его состоянием должен бы заниматься благотворительностью. Однако Кэти вынуждена была признать, что в отношении близких у нее не было здоровых ограничений. Будучи единственной в семье, кто закончил колледж, она была относительно обеспечена по сравнению с братьями и сестрами – родными и двоюродными, жившими от зарплаты до зарплаты. Словно чувствуя некую вину перед ними, она никогда не отказывалась дать им денег в долг, однако долг ей никогда не возвращали.
Перед тем как расстаться, они с Квином особенно крупно поссорились из‑за того, что Кэти решила дать денег молодому человеку сестры на лечение от алкоголизма. Квин тогда рвал и метал – и не раз заметил, что парень не раз уже оказывался за решеткой. Скорее всего, сказал Квин, он не согласится на лечение, а если даже и отправится в центр реабилитации, долго там не протянет. Кэти тогда обозвала Квинтена черствым, а он ее – наивной. Осадок от ссоры остался надолго, а потом вмешался отец Квина, и все полетело под откос.
 
    
Глава 5
Квин сделал все возможное, чтобы путешествие на самолете в качестве пассажира было максимально комфортным, но все же ужасно хотел сесть за штурвал, так ему надоела его беспомощность. Хорошо, что на сей раз с ним была Кэти. Ему нравилось наблюдать за ней – видеть радостное волнение, которое она и не пыталась скрывать. Именно эта ее жажда жизни была одним из тех качеств, что и привлекли Квина, если не считать ее сексуальности.
Доедая пиццу, Квинтен принялся снова исподтишка изучать свою спутницу – прекрасную, как обычно. Светлые волосы Кэти были распущены по плечам, карие глаза, умело подчеркнутые тенями, сияли. Она была одета в шелковую оранжевую блузку и черный пиджак – казалось, она одна из жительниц Манхэттена, прервавшая свой загруженный работой и делами день на обед. Квинтен не мог не отметить, с какой непринужденной легкостью Кэти беседовала с молоденьким официантом. Вызнав у него все подробности о его мечтах играть в театре, она ухитрилась выяснить, что парень родом из Канзаса и скучает по семье. Стоило тому подойти к их столику несколько раз, чтобы наполнить бокалы, принести салфетки и побольше сыра, – и он был влюблен в Кэти по уши. Квин знал, что его спутница вовсе не кокетничает и не старается его позлить – просто Кэти была такой, открытой и дружелюбной, ее солнечная натура притягивала всех без исключения.
А ведь она сказала совсем недавно, что по‑прежнему хочет его – слова эти не шли у Квинтена из головы. Наверное, она пожалела о своих словах. Иначе если это правда, то зачем они расстались? В их отношениях была подлинная искра, страсть. Неужели Кэти не понимала, что это большая редкость и удача? Квинтен знал, что девушка хотела от него другого и постоянно старалась сделать его лучше, перевоспитать. Но что, если не в его силах было измениться? Быть может, эгоизм был частью его натуры?
До Кэти у него было немало подружек. Отношения с некоторыми Квин бы даже назвал серьезными. Однако ни одна из этих женщин не вызывала у него похожих чувств – подлинного восхищения, желания, а порой и тревоги, заставлявшей порой размышлять по ночам о том, как можно было поступить иначе. Когда Кэти сказала, что хочет прекратить отношения, Квинтен был растерян и буквально шокирован – ему казалось, у них все отлично. Он не понимал, как мог не замечать проблем, а ведь они были, раз Кэти не хотела оставаться с ним. Дело было даже не в ударе по самолюбию – его Квин бы перенес. Его одолевало отчаяние оттого, что отношения, похожие на волшебство, на сказку, прекратились вот так неожиданно, а он даже не сумел этого предвидеть. И вот Кэти говорит, что по‑прежнему неравнодушна к нему, – что это значит? Если между ними вновь вспыхнет пламя, он все возьмет в свои руки.