Свободный

 
Э Л Джеймс
 
Свободный. «Пятьдесят оттенков свободы» глазами Кристиана
 
Посвящаю Еве и Сью —
 
спасибо, спасибо, спасибо
 
за все, что вы делаете.
 
И Кэтрин.
 
Мы слабые женщины
 
E L James
FREED
Copyright © 2012, 2021 by Fifty Shades Ltd
Cover design by Erika Mitchell and Brittany Vibbert/Sourcebooks
Перевод с английского Сергея Самуйлова
© Самуйлов С., перевод на русский язык, 2022
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022
 
Воскресенье, 12 июня 2011
 
Мы лежим в посткоитальном блаженстве под розовыми бумажными фонариками, луговыми цветами и мерцающими на стропилах праздничными гирляндами. Дыхание наконец замедляется, и я прижимаю Анастейшу к себе. Она обмякла на мне, прижалась щекой к моей груди, ее рука покоится на моем колотящемся сердце.
Тьму прогнал мой ловец снов… моя невеста. Моя любовь. Мой свет.
Можно ли быть счастливее, чем я сейчас?
Я запечатлеваю эту сцену в памяти: лодочный сарай, успокаивающий ритм плещущихся вод, зелень, огни.
Закрываю глаза.
Запоминаю ощущение женщины в моих объятиях, ее вес на мне, как с каждым выдохом ее спина опадает под моими пальцами, переплетенье наших ног. Вдыхаю аромат ее волос, и он вливается через ноздри, сглаживает острые углы и обволакивает. Это мое счастливое место. Доктор Флинн гордился бы мной. Эта прекрасная женщина согласилась быть моей. Во всех смыслах. Снова.
– Мы можем пожениться завтра? – шепчу я ей на ухо.
– М-м-м… – Звук в ее горле отзывается мягкой вибрацией на моей коже.
– Понимать как «да»?
– М-м-м.
– Или «нет»?
– М-м-м.
Я усмехаюсь. Хмм – это все, на что ее хватает.
– Мисс Стил, вы можете говорить связно? – Чувствую ее ответную улыбку, и моя радость обращается смехом, когда я обнимаю ее крепче и целую волосы. – Тогда завтра в Вегас. – Она поднимает голову – глаза полузакрыты, и вид у нее в мягком свете фонарей сонный, но довольный.
– Не думаю, что моим родителям это так уж понравится. – Она опускает голову, и я провожу кончиками пальцев по обнаженной спине, наслаждаясь теплом гладкой кожи.
– Чего ты хочешь, Анастейша? Вегас? Большую свадьбу со всеми положенными аксессуарами? Признавайся.
– Нет, большую не хочу. Только друзья и родные.
– О’кей. Где?
Она пожимает плечами – похоже, об этом еще не думала.
– А нельзя ли сделать это здесь?– предлагаю я.
– У твоих родителей? А они не будут возражать?
Я смеюсь. Грейс ухватилась бы за этот шанс.
– Моя мать будет на седьмом небе от счастья.
– Ладно, здесь так здесь. Мои папа с мамой будут только за.
И я тоже.
Наконец-то мы пришли к согласию. Наконец-то не спорим.
Впервые?
Я нежно глажу ее по волосам, которые немного растрепались в пылу страсти.
– Итак, мы определили, где и когда.
– Но тебе нужно поговорить с матерью.
– Хм-м. У нее будет один месяц. Я слишком хочу тебя, чтобы ждать дольше.
– Кристиан, я же с тобой. И не первый день. Ну, ладно, месяц так месяц. – Она нежно целует меня в грудь, и я благодарен ей за то, что тьма не шевелится, что в ее присутствии все так тихо.
– Нам лучше вернуться. Не хочу, чтобы Миа свалилась нам на голову, как в прошлый раз.
Ана смеется.
– Ах да. Едва не застукала. Мое первое секс-наказание. – Кончиками пальцев она касается моего подбородка, и я переворачиваюсь вместе с ней и вдавливаю ее спиной в ковер с высоким ворсом.
– Не напоминай. Не самый приятный момент.
Ее губы трогает лукавая улыбка, в глазах прыгают смешинки.
– В качестве наказания вполне сошло. И я отыграла свои трусики.
– Да, выиграла. Честно и справедливо. – Я усмехаюсь, вспомнив тот давний случай, быстро целую ее и поднимаюсь. – Давай надевай трусики, и вернемся к тому, что там еще осталось от вечеринки.
Я застегиваю молнию на ее изумрудном платье и набрасываю ей на плечи свой пиджак.
 
– Готова? – Она берет меня за руку, и мы поднимаемся по лестнице. Наверху Ана замедляет шаг и оглядывается на наше сказочное убежище, как будто запоминает сцену.
– А как быть со всеми этими цветами и фонариками?
– Все в порядке. Флористка возвращается завтра и разберет беседку. Они сделали свое дело. А цветы отправят в местный дом престарелых.
Она сжимает мою руку.
– Ты хороший человек, Кристиан Грей.
Надеюсь, я достаточно хорош для тебя.
Моя семья пытает караоке-автомат. Кейт и Миа танцуют и поют «Мы – семья», а родители выступают в роли зрителей. По-моему, они все немного навеселе. Элиот развалился на диване, потягивает пиво и молча подпевает, едва шевеля губами.
Кейт замечает Ану и подзывает ее к микрофону.
– Боже мой! – визжит Миа, заглушая музыку. – Вы только посмотрите на этот камень! – Она хватает Ану за руку и восторженно свистит. – Кристиан Грей, наконец-то.
Ана застенчиво улыбается, а Кейт и моя мама подтягиваются поближе и разглядывают кольцо, издавая подходящие случаю восхищенные звуки. Я преисполняюсь гордостью и вырастаю футов на десять в высоту.
Да. Ей это нравится. Им это нравится.
Ты – молодец, Грей.
– Кристиан, с тобой можно поговорить? – спрашивает Каррик, поднимаясь с дивана с мрачным выражением лица.
Сейчас?
Подчиняясь силе его твердого, непоколебимого взгляда, я выхожу из комнаты.
– Ну да, конечно. – Смотрю на Грейс, но она поспешно отворачивается.
Неужели она рассказала ему о Элене?
Дерьмо. Надеюсь, что нет.
Следую за ним в его кабинет; он впускает меня и закрывает за собой дверь.
– Твоя мама сказала мне, – начинает он с ходу.
Я бросаю взгляд на часы – 12:28. Для этих разборок уже слишком поздно… во всех смыслах.
– Папа, я устал…
– Нет. От этого разговора ты не уклонишься. – Голос его звучит сурово.
Он смотрит на меня поверх очков, и зрачки сужаются до размера булавочной головки. Я вижу, что он зол. Зол как черт.
– Папа…
– Помолчи, сын. Ты должен меня выслушать. – Он садится на край стола, снимает очки и начинает протирать их салфеткой, которую достал из кармана. Я покорно стою перед ним, чувствуя себя как в тот раз, когда мне было четырнадцать лет и меня только что исключили из школы – в очередной раз. Смирившись, я шумно вздыхаю и жду нападения.
– Сказать, что я разочарован, это ничего не сказать. То, что сделала Элена, это уголовное…
– Папа…
– Нет, Кристиан. Я не разрешал тебе говорить. – Он смотрит на меня. – Она заслуживает того, чтобы ее посадили за решетку.
Папа!
Он берет паузу и водружает очки на место.
– Но, думаю, больше всего меня разочаровал твой обман. Каждый раз, когда ты уходил из этого дома под предлогом, что встречаешься с друзьями, которых мы так и не увидели, ты трахал эту женщину.
Господи!
– Как я могу верить хоть чему-то из того, что ты когда-либо говорил нам? – продолжает он.
Черт. Ну это уже перебор.
– Мне можно ответить?
– Нет, нельзя. Конечно, я виню себя. Я думал, что дал тебе нечто вроде морального компаса. А теперь задаюсь вопросом, научил ли я тебя хоть чему-нибудь.
– Это риторический вопрос?
Он не обращает на меня внимания.
– Она была замужней женщиной, но ты отнесся к этому без всякого уважения, и вот теперь сам вступаешь в брак.
– Это не имеет никакого отношения к Анастейше!
 
– Не смей кричать на меня, – говорит он с тихой угрозой, и я немедленно замолкаю. Не думаю, что прежде видел его таким сердитым. Это отрезвляет. – Это имеет к ней самое непосредственное отношение. Ты собираешься взять на себя огромные обязательства перед молодой женщиной. – Его тон смягчается. – Это сюрприз для всех нас. И я рад за тебя. Но мы говорим о святости брачных уз. И если ты не относишься к браку с уважением, то тебе не стоит жениться.