Серый волк, белый конь

– Не бросаешь друзей в беде, значит, – Колобок зажмурил глаз, – это так трогательно, я бы даже расплакался, не будь таким черствым сухарем.
Лада нахмурилась, забралась на крутой берег, проигнорировав протянутую руку Волка. Серое небо набрякло густыми тучами и грозило пролиться дождем. Лада на ходу вынула из сумочки шкатулку, открыла. Яйцо блеснуло золотым боком, замерцало.
‍
– Сокровище!
Рык донесся откуда-то из-под земли. Лада испуганно шарахнулась к оборотню, богатырь заступил вперед. Мост ходил ходуном, бревна колотились друг о друга, веревка ослабла. В прорехе меж бревен появилась бугристая лысая голова, широкие плечи, мощные руки подтянулись – и на берег выбрался тролль.
– Женя? – прошептала Лада.
Бывший муж, вконец потерявший человеческий облик, шел к ней, сверля красными глазками шкатулку. Лада захлопнула крышку, и Женя снова взревел, запрокидывая голову к небу.
Проша вытащил из-за спины дубинку, расставил ноги шире. Тролль зарычал, рубашка на его груди треснула, обнажив серую кожу.
– Вот, кстати, достойный образец вкуса Лады, – сказал Волк. – Это ее бывший муж.
Колобок скривился, как будто его сейчас вырвет.
– Меня приворожили! – возмутилась девушка.
Проша уклонялся от длинных лап тролля, умудряясь раз за разом отталкивать его к реке. Грязь комьями катилась в воду из-под ног чудовища.
– Ты обещал, что оставишь меня в покое! – выкрикнула Лада.
– Ырррраххх, – прорычал тролль.
– Мне кажется, он сказал – не было такого, – перевел Колобок.
– Сокрррррровище! Ыыырррргаххх!
– Отдай мне содержимое этой шкатулки, или я за себя не ручаюсь, – истолковал Волк.
Тролль получил дубинкой в нос и плашмя отлетел в воду, подняв кучу брызг.
– Может, мы пойдем, – предложил Колобок. – А кудрявый догонит?
Женя распрямился и вдруг испуганно уставился куда-то в сторону. Проша обернулся, купившись на уловку, и через мгновение валялся на земле, погребенный тушей тролля.
– Отпусти его! – Лада бросилась на выручку, но Волк схватил ее за талию, оттащил в сторону и обернулся зверем. Он подмигнул девушке желтым глазом, а потом оскалился и прыгнул на спину тролля. Зеленая вспышка ослепила Ладу, заставила зажмурить глаза, а когда она их открыла, то разинула рот от удивления. Перед ней сидели три лягушки. У одной были желтые растерянные глаза и кожаный ошейник, у второй – кудрявая челка, а третья – огромная сероватая жаба – поковыляла к девушке с явно злобными намерениями.
Лада взвизгнула и забралась на ветку дерева. Колобок откатился на безопасное расстояние и крикнул:
– Только не целуй ее!
– Я что, похожа на больную? – спросила Лада, отпихивая ногой жабу, которая встала на задние лапы и тянулась передними к ней.
– Ой, неловко как получилось, – на берег вышла кикимора, отжала красные волосы. – Простите. Я только вот этого гада заколдовать хотела, – ткнула она пальцем в серую жабу. – Помешался он на тебе, Лада, – добавила она с неприязнью.
– Не на мне, на шкатулке, – сказала девушка. – Уймись, Женя, посмотри, в кого ты превратился.
Жаба плюхнулась на попу, моргнула, поднесла перепончатую лапу к морде.
– Обещал жениться, – сказала кикимора, – а потом на попятный пошел – говорит, нет сокровища, нет и счастья в жизни. А я что – не сокровище? – кожа кикиморы еще больше позеленела от возмущения.
– Не ценит своего счастья, – согласилась Лада. – Ты права. Только этих двоих мне расколдуй!
Кикимора посмотрела на лягушек, которые как по команде повернулись к ней, и ответила:
– Хочешь – сама расколдуй. Поцеловать надо – и готово.
– Что? – Лада спрыгнула с дерева, отфутболила серую жабу.
– Только Женю не целуй, пусть помается, осознает свои ошибки. А как дозреет, я его сама расколдую, – кикимора приосанилась и повернула к речке. – Счастливо!
Лада растерянно опустилась на землю. Две лягушки уселись у ног, преданно глядя ей в глаза.
– На счет три, – посоветовал Колобок.
Лада взяла в каждую руку по лягушке, поморщившись от брезгливости, зажмурилась.
– Раз! – она чмокнула одну жабу.
– Два! – вторую.
– Три! – сказал Колобок. – Три, – повторил он.
Лада отпрянула от Волка, смущенно отвела глаза и наткнулась взглядом на серую жабу. Та вытянула губы трубочкой и прикрыла глаза.
– Нет, Женя, – сказала Лада. – Ищи другую дуру, чтоб тебя целовала. А я после развода резко поумнела.
Девушка поправила на плече сумочку и пошла вперед.
– Чего стоим? – спросила она. – Кого ждем? Как, кстати, Женя здесь оказался?
– Мосты соединяют разрывы в мирах, – пояснил Проша. – А тролли могут через эти дыры путешествовать. Ну а кикимора то ли следом пробралась, то ли через болота – то мне неведомо. Послушай, царевна, – нагнал он ее. – Я понимаю, что ни богатством, ни родовитостью похвастаться не могу. Но раз уж поцеловались мы, то готов я жениться.
Лада закатила глаза и пошла быстрее.
– Ишь, шустрый какой, – пробурчал себе под нос Волк.
Колобок покатился за ним, подпрыгивая, как мячик. А серая жаба уныло посмотрела им вслед и поковыляла к мосту.
Русалка спряталась под воду, ее волосы, светло-голубые, вылинявшие, как старые джинсы, плавали на поверхности дивным цветком. В дверь робко постучали.
– Войдите!
Дверь скрипнула, и в щель протиснулись два чернобородых гнома, волоча за собой небольшой полотняный мешок, стянутый веревкой.
– Ваше Бессмершество, – начал один.
– Ваше Кощейшество, – подхватил второй.
– Чего вам? – Кощей Бессмертный встал с трона, распрямил колени и едва не уперся головой в потолок. Гномы с ужасом смотрели на него снизу-вверх. Он был очень худ – оживший скелет, которого зачем-то засунули в самовар. Грудь стягивали бронзовые латы, покрытые патиной от времени. Тонкая цыплячья шея с острым кадыком торчала из серебряного круглого воротника, и казалось, стоит Кощею наклонить голову пониже, и он рискует перерезать себе горло. Кольчужные штаны из мелких колец обтягивали тонкие ноги как колготы. Лысую голову обручем стискивала корона. На длинных пальцах с загнутыми когтями сияли перстни.
– Как вы и велели, поставили мы на дорогах ловушки, – проблеял старший гном. Его борода достигала блестящей пряжки на ремне. Второй, с кудлатой бородкой едва до груди, ревниво глянул на друга и выступил вперед:
– Как вы и велели, принесли всю добычу вам.
Он бросил на пол мешок. Кощей нетерпеливо развязал веревку, вытряхнул содержимое.