Будь моей

Оказавшись рядом с кроваткой, даю Артуру соску. Она вывалилась, и он начал плакать. Вот как знала, что не стоило ставить эксперименты и давать ему новую. Просто старой ровно месяц. В целях гигиены ее пора было заменить новой. Как только губ Артура касается силиконовый шарик, он тут же открывает рот и усиленно начинает ее сосать. Засыпает за какие-то мгновения, а я не знаю, как оторвать руки от кроватки и пойти на кухню. Что я скажу Богдану, если он спросит?
 
Идти все же нужно. Если Богдану надоест ждать, и он придет сюда…
 
Подгоняемая страхом, покидаю спальню и иду на кухню, по пути пряча детские вещи. Решение приходит само по себе. И я даже успеваю его отрепетировать.
 
— Извини, — говорю, заходя на кухню. — Подруга попросила остаться с сыном, и я не смогла отказать.
 
— Так ребенок не твой?
 
Такое ощущение, что он сожалеет. Впрочем, я не успеваю задуматься об этом, потому что в следующую секунду он ранит меня прямо в сердце.
 
— Жаль, что так. Я искренне желаю тебе познать радость материнства.
 
Я снова упираюсь поясницей в столешницу и даже выдавливаю улыбку. На спасибо у меня нет сил, поэтому я молчу, надеясь, что паузу Богдан поймет правильно. К счастью, он понимает. — Мне пора. Послезавтра в отеле уже никого не будет. Я попросил управляющего поставить тебе смену через три дня.
— Никак не можете закончить празднование?
— Можно и так сказать, — уклончиво отвечает Богдан. — Если хочешь — можешь увидеться с Ромой, думаю, ему будет приятно.
— Нет, — слишком поспешно говорю я. — В смысле, не стоит травмировать ребенка встречей. В прошлом мы умудрились наделать немало ошибок.
— Ты права.
Снова повисает пауза. Несмотря на то, что Богдан сказал заветные «Мне пора», уходить он не спешит.
— Как ты? — задает вопрос, от которого у меня мутнеет перед глазами.
— Я… нормально. Правда, все хорошо.
— Был рад тебя увидеть. И узнать, что у тебя все в порядке.
— И я. В смысле, увидеть рада.
— Не спросишь, как я?
— Ты празднуешь день рождения сына в другой стране и умудрился, занимая пост губернатора, купить отель в другой стране, — замечаю. — Думаю, у тебя тоже все хорошо.
— Следила за новостями?
— Нет. Случайно наткнулась на статью пару месяцев назад. Рада, что у тебя все хорошо.
Наш обмен любезностями исчерпал себя. Я понимаю, что морально вымотана этой встречей и спешу ее закончить. Впрочем, мою суету Богдан понимает и спешит к выходу. Уже обувшись, он поворачивается ко мне, а я не успеваю отойти, не ожидая такого поворота. Он оказывается слишком близко ко мне. Смотрит сверху вниз, пронзительно, остро, так знакомо, что начинает сосать под ложечкой, да и сердце ускоряет свой ход.
Странно, но я совсем не хочу отходить. Взгляд сам цепляется за его лицо. Широкие темные брови, впалые глаза длинными изогнутыми ресницами, ровная линия носа, квадратный подбородок с небольшой порослью щетины. Он почти не изменился. Разве что появились небольшие морщинки вокруг глаз, но с его профессией это и не удивительно. Даже запах и тот остался прежним. Я чувствую нотки сандала и апельсина, которые так нравились мне когда-то.
— Извини, — говорит он, резко подавшись к двери. — Мне действительно пора. Рад, что ты приняла мое предложение.
Я зажмуриваюсь, чтобы прийти в себя. Его близость слишком ярко подействовала на меня. Как лавина смела на своем пути все другие чувства.
Пока Богдан мешкает с замком, я успокаиваю дыхание и прошу его подвинуться. Замок иногда заедает и открыть его не так просто. Наконец, мне удается, я распахиваю дверь и нос к носу сталкиваюсь с Майком, который смотрит на меня с широкой улыбкой.
    
Глава 8
— Привет, — Майк первым нарушает молчание. — Я Майк, приятно познакомиться.
Богдан мешкает. Вначале несколько мгновений смотрит на Майка и только потом протягивает ему руку и называет свое имя.
— Русский друг Леры? — смеется Майк. — Уже уходишь?
— Да, дела, — отвечает Богдан.
Я в это время стою, затаив дыхание. Майк он… необычный. Всегда открыт для новых знакомств, тепло относится к моим друзьям и никогда не ревнует, хотя мы состоим в отношениях.
— А ты? — задает вопрос Богдан.
— Парень Леры, — поясняет Майк.
— Вот как, — замечает Богдан, а потом поворачивается ко мне и говорит по-русски: — Теперь я верю, что у тебя все в порядке.
Я закусываю губу и улыбаюсь. Да, так и должно быть. Вскоре он уедет, а я останусь здесь.
— До свидания, — прощается Богдан, начиная спускаться по ступенькам.
— Как сын? — спрашивает Майк. — Вел себя хорошо?
Вот что ему стоило спросить об этом за закрытой дверью? Но нет! Он делает это здесь, на лестничной площадке, при Богдане, который замирает на пятой ступеньке. Оборачивается и смотрит прямо на меня.
— Сын?
— Да, — поспешно киваю. — У Майка сын есть. Он попросил меня с ним побыть. Извини, что сразу не сказала.
Богдан понимающе кивает. А потом разворачивается и уходит. Я же заталкиваю Майка в квартиру и гневно спрашиваю:
— Зачем ты заговорил о сыне при нем?
— Я не думал, что это секрет, — улыбка на лице Майка меркнет, и я начинаю чувствовать себя дрянью.
Вот зачем я так с ним? Он совсем этого не заслужил. Он ведь и правда не знал, кто такой Богдан, а я свое материнство никогда не скрывала.
— Прости, — отвечаю, выдыхая, просто он…
— Отец ребенка.
— Откуда ты?
— Догадался. Я так понимаю, говорить ты ему не будешь?
— Нет. Не стоит.
По плотно сжатым губам Майка понимаю, что он хочет что-то сказать, но молчит. Ведет меня на кухню, достает из принесенного пакета мои любимые круассаны и спрашивает, какой чай я буду.
— Почему ты не скажешь, что думаешь?
— Ты все равно поступишь так, как считаешь нужным.
— Но все же… разве тебе не хочется высказаться?
— Если это ничего не изменит, то зачем? Если действительно хочешь знать, то зря ты скрываешь от него сына. Мне бы это не понравилось. Да и любому другому мужчине тоже. Он вправе знать.
— Это все изменит между нами, — возражаю.
— Изменит, — кивает Майк. — Но у ребенка должен быть отец. Одно дело, когда он от него отказался, и совсем другое, что он о нем не знает.
Я согласна с Майком, но совсем не хочу в этом признаваться. Я все равно ничего не скажу Богдану. Ни к чему это. У него уже есть сын, а Артура я эгоистично хочу оставить только себе. И дело даже не в этом… я не хочу делить сына. Не хочу, чтобы Артур рос в бесконечных полетах то к одному, то к другому родителю. Он должен расти в счастливой семье, даже если она будет неполноценной.