Поздравляю, ты попала!

— Сначала он позволял мне чаще с ней видеться и я был счастлив этому факту. Хотя мы с ним и не стали лучше общаться, но я уже был рад, что могу видеться с Анжеликой. Я думал, что со временем и наши отношения с ним наладятся и можно будет это назвать более-менее нормальной семьей… — Судя по тому, с какой теплотой говорил это мужчина, он действительно в это верил и питал надежды на лучшее.
— Но? — Подтолкнула я морально его к самому важному, потому что старец снова умолк глядя в пол и не произнося ни слова.
— Но однажды он сказал, чтобы я забирал ее к себе и она ему не нужна… — Эти слова раздирали старика изнутри, это было понятно и так. А как можно иначе реагировать на то, что твой родной сын такая скотина, а ты на старости лет остаешься наедине с маленькой внучкой, у которой очень коварная болезнь? Вообще хорошо, что он еще не схватил инфаркт в такой ситуации…
— Он аргументировал эти слова? Почему он сказал это? — Мне было жаль ставить такой вопрос старику, но я хотела полностью знать картину, какая она была. Хоть и не в деталях, но хотя бы отдаленно.
— Ну… да… Типа она очень болезненна и ему надоело нянчиться с ней… — И как я и ожидала после этого его нахлынула еще одна волна истерики, поэтому я обняла его за плечи и прижала к себе.
Я чувствовала себя грязно, потому что тот Антон, последняя паскуда в мире, прикасалась ко мне, а я еще и принимала приглашение на ужин от него… От этих мыслей самой становилось противно до рвоты, что уж говорить об этом старце, который понимал, что его родной сын, его кровиночка выбросила на улицу ребенка… Как чувствовать себя, когда поддержки нет и неоткуда ее ожидать, а впереди малую явно ожидает ценная операция, потому что судя по всему сейчас болезнь приобрела самый угрожающий характер и если не сделать хирургических манипуляций все может закончиться трагически…
‌‌‍***
— Лариса Георгиевна, извините за опоздание, — ворвалась я на полном ходу в кабинет моей руководительницы с разгоряченным от бега лицом и пульсом, который просто зашкаливал в пару раз. Я хоть и пыталась успеть вовремя прийти на работу, но опоздала почти на пол часа. Но это произошло не просто так…
Я была вынуждена рассказать маме всю правду о случившемся со мной за последнее время. Начиная от случая с Антоном и его дочерью Анжеликой, заканчивая Эдом и этим чертовым реалити-шоу. У меня не было другого выхода, как открыть все карты, которые были в наличии и высказать все это матери. Ведь после ее слов, что вроде бы я ей не доверяю и осунувшееся лицо моего самого родного человека в мире, я не могла уже держать все, что накапливалось в течение этих недель. Чем больше я рассказывала историй и деталей к ним, тем больше мама впадала в ступор и хотя она ничего не говорили в ответ, но после того, как покраснело ее лицо и по глазам, которые больше напоминали здоровенные персики, чем глаза нормального человека, я поняла, что это для нее огромный удар. Она то думала, что я просто учусь себе и подрабатываю в свободное время, а получилось так, что я одна из главных героинь в шоу, которое в нашей стране довольно столь популярно, но это еще были цветочки по сравнению с тем, когда она услышала о Лике…
Конечно, она поддержала меня в стремлении помочь малышке и назвала это подвигом, но также спросила, готова ли я брать на себя такую ​​ответственность в таком молодом возрасте, ведь я могу до конца не понимать всех нюансов и последствий, которые могут мне встретиться на этом пути. Заверив мать, что я отдаю себе отчет в своих поступках, я взяла с нее слово пока никому не говорить обо всем том, что я ей рассказала, потому что не хотелось сейчас поднимать эти темы настолько, чтобы все родные об этом узнали. А если будут знать родственники, то об этом чуть ли не пол страны будет говорить, а мне оно явно ни к чему. Что касается и Анжелики, и Эда, к которому я сейчас двигалась по коридору больницы, потому что должна была сделать перевязку мужчине.
Как ни странно, но он вообще не проявлял ко мне никакого интереса. Ни приколов, ни каких-то других слов, а просто поблагодарил и ушел черт знает куда. И, если честно, то меня это немного огорчило. Так же как ночью он ничего не сказал, когда я видела в его глазах сомнения по поводу своих грубых слов, и теперь он показал наглядно, что ему плевать на меня с высокой горы. Наверное, уже не будет так, как раньше, когда наши с ним словесные перепалки даже радовали меня и добавляли какой-то энергии и рвения, а останется просто общение на уровне едва знакомых людей. Не знаю почему, но меня этот факт разочаровал и добавил какого-то неприятного привкуса.
Хотя я смогла хотя бы отдаленно, но отойти от этих размышлений, потому что после встречи с моим типа "любимым" направлялась к человеку, которого всем сердцем любила и желала только лучшего в этой жизни. Лариса Георгиевна заверила, что операции прошла хорошо и сейчас Лике ничего не угрожает, но мне хотелось увидеть девочку своими глазами и поддержать ее морально в такой не простой промежуток времени. Ведь что может быть хуже, когда единственный человек, которому ты доверяешь, выбрасывает тебя чуть ли не на улицу, а болезнь подстерегает за каждым поворотом. Вообще это стресс мог повлиять на переток болезни и путем этого обостриться до таких тяжелых последствий, так что если бы мне сейчас на глаза попался Антон, то я бы его собственными руками задавила. Если бы у малышки не было родного дедушки, то чтобы произошло тогда? Она как бездомный котенок где-нибудь была бы на улице что ли? Только от этих мыслей у меня мороз пошел по коже, а сердце начало обливаться кровью.
Войдя в палату мое настроение подлетело к потолку, а то и выше, потому что Лика уже была в сознании и занималась своим любимым занятием — рисовала что-то на листочке. Наверное, медсестры принесли ей какие-то карандаши, потому что сомневаюсь, что дедушка думал о развлечениях в тот момент, когда внучка едва была в сознании.
— Ликуся, можно зайти? — Постучала я по двери, чтобы привлечь внимание девочки, потому что она была настолько поглощена своим рисованием, что не заметила моего появления.
 
— Кирааааааааааааааа!!! — Видно было по силуэту малышки, что она была еще без сил и измучена операцией, но когда она заметила меня, глаза будто начали сверкать как гирлянды на новогодней елке и она бросила карандаш с бумажкой себе на колени, а сама распростерла руки для объятий. А я будто под какой-то зависимостью наконец-то получила то, что мне так не хватало. Я преодолела то расстояние, которое нас разделяло и прижала девочку к себе. Мне были настолько необходимы эти объятия и понимание, что у нас с ней все хорошо, что словами передать трудно. Ведь я думала, что она обиделась на меня и не желает больше общаться со мной, а оказалось, что виной всему был ее чертовый папаша и вероятно поэтому она так себя вела. Она, можно сказать, стояла на развилке своей жизни. В столь малолетнем возрасте она уже испытывала огромные разочарования. Сначала отсутствие матери как у других детей, а потом еще и предательство от отца… И это еще она не знает, что Антон не ее настоящий папа… И это еще она не знает, что была просто разменной монетой в планах Антона…
— Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? — Наконец-то хоть немного насладившись моментом и отлипнув от малышки произнесла я осматривая ее тело. Она хоть и выглядела несколько осунувшейся, но будто все было хорошо. Даже маленький румянец стал понемногу появляться на ее щечках.