Рискованные поцелуи

Фрейзер остановил машину, и дверь ближайшей к ним башни открылась. На фоне освещенного изнутри проема возник силуэт мужчины. Фрейзер не сделал движения, чтобы выйти из машины, из чего Элспет заключила, что на пороге стоял его отец. Пока она обдумывала, что сказать, Фрейзер тяжело вздохнул и потянулся к ручке. На секунду повернулся и поглядел на нее:
- Извини, если встреча будет жесткой.
Элспет сжала его руку на руле:
- Не забудь, мы - команда. Я прикрою тыл.
Засмеявшись, Фрейзер разрядил напряжение.
- Тебя послушать, так у нас намечается дуэль. Обещаю, что до этого не дойдет.
- Рада слышать. А теперь выматывайся из машины. Я замерзаю.
Он снова засмеялся, и Элспет немного расслабилась. Может, все не так плохо.
 
    
Глава 8
Направляясь к двери, Фрейзер не сводил глаз с отца. Они не виделись очень давно, но он легко узнал силуэт и даже рассердился на себя за слабость. Этот человек до сих пор оставался частью его жизни, хотя пятнадцать лет Фрейзер желал забыть о его существовании. Как повести себя в такой ситуации? Разве можно восстановить отношения, которые давно оборваны? Захочет ли отец? За прошедшие годы он ни разу не предпринял попытки связаться с сыном, хотя мог бы.
Фрейзер подумал о маленькой жизни, трепетавшей в животе Элспет. Только ради этого Фрейзер решился на такой шаг. Здесь место его ребенка, на этой земле, где Фрейзер ощущает свои корни. Он не помнил, когда начал свыкаться с огромной потерей, которую чувствовал с момента отъезда из родного дома. Знакомые с детства строения, земля, запахи окружали его, напоминая о том, чего он лишился. Силуэт в дверях напомнил о причине страданий. Виноват отец.
Конечно, Фрейзер сам ушел и не оглянулся, но он никогда бы не поступил так, если бы отец не разрушил семью. Он швырнул в лицо жене и сыну их искренние и преданные чувства. Он оскорбил мать, предав ее ради другой женщины, ослепленный страстью и вожделением, которые принял за любовь.
Подойдя к отцу, он протянул руку для приветствия. Встреча состоялась по его инициативе и должна проходить на его условиях. Отцу следует понять это.
- Фрейзер, - голос отца дрогнул.
- Отец, - твердо произнес он, заметив, что тембр его голоса ниже отцовского: ни в коем случае Фрейзер не покажет ни малейшего признака слабости. Он предпринял решительный шаг только ради ребенка. Малыш займет в этом мире место, которого достоин. Он не должен испытать пустоту, с детства причинявшую боль Фрейзеру. Ему принадлежит и замок, и земля. Это единственная причина, по которой Фрейзер вернулся, а отношения с отцом - всего лишь необходимая формальность.
- Ты представишь меня своей подруге? - спросил отец, переведя взгляд на Элспет, выходившую из машины. Ее округлившийся живот еще не был виден в темноте в складках пальто.
Фрейзер не упомянул о ребенке - не знал, как это сделать. По телефону сказал, что приедет для разговора. Возможно, отец догадался, но тогда должен решить, что у них отношения или они собираются пожениться. Комок в горле указывал на то, что он поступил неосмотрительно. Надо было поговорить с отцом до того, как он встретится с Элспет. Теперь Элспет оказалась замешана в семейную драму, а отец не осведомлен об истинном положении вещей, что только усугубляет ситуацию.
Фрейзер глубоко вздохнул. Уже поздно сожалеть. Элспет здесь, и он воспользуется любой возможностью смягчить для себя удар, связанный с возвращением в родной дом и нарушением обета никогда не видеться с отцом.
- Отец, это Элспет, - представил ее Фрейзер и обнял за плечи подошедшую спутницу. Пускай жесты мало помогут, но ему хотелось, чтобы Элспет была ближе и был ближе их ребенок, ради которого Фрейзер приехал сюда. Это напоминало ему об ответственности за следующее поколение его семьи.
- Элспет, это Малколм.
Она с улыбкой протянула руку и пожала руку Малколма.
- Рада познакомиться. Спасибо за то, что принимаете меня в вашем доме.
- Добро пожаловать, - ответил тот, с интересом оглядывая ее живот. - Рад, что вы оба приехали.
Фрейзера охватила злость. Отец действительно выглядел довольным, даже радостным, хоть и немного смущенным. Вероятно, он думал о примирении, возобновлении отношений с единственным сыном. Он полагал, что прощен. Что ж, может сколько угодно надеяться, но это ничего не изменит. Как только они войдут в дом, Фрейзер расскажет о ребенке и об истинной причине их визита, а надежды на прощение и воссоединение задушит на корню.
- Заходите в тепло вы оба, - пригласил Малколм. - В кабинете разожжен камин, а в кухне тепло.
- Кабинет нас устроит, - сказал Фрейзер, не желая пробуждать воспоминания о семейных завтраках за большим столом, горячем шоколаде и домашнем хлебе из печи. Чем более формальная обстановка, тем лучше для объяснений.
Потом они с Элспет уйдут спать, и первый день визита завершится. На следующий день он планировал с раннего утра начать осмотр Балланросса, надышаться воздухом родных мест, чтобы набраться сил и продержаться до следующего приезда.
Фрейзер убрал руку с напряженного плеча Элспет, но не отпустил ее, а сжал ладонь. Он вздохнул с облегчением, когда она сплела его пальцы со своими. Элспет была его единственным другом и союзником в этой драматической ситуации. Не более того. Фрейзер не мог рассчитывать на большее. Вспоминая эпизод в машине, он на секунду поверил, что между ними возникнет нечто более серьезное, но… это слишком рискованно и непредсказуемо. Достаточно того, что она согласилась сопровождать его на встречу с отцом после пятнадцати лет разлуки.
Они последовали за Малколмом по узкому коридору, который казался Фрейзеру гораздо холоднее, чем в детстве. Тогда парадные залы тоже не отапливались, но в жилых комнатах, где обитала семья, работало центральное отопление, и всегда царили чистота, тепло и уют.
В кабинете отца, несмотря на пляшущие в маленьком очаге языки пламени, было прохладно. Фрейзер воспринял это как дурной знак. Надо было посоветовать Элспет взять больше теплых вещей: горожанке трудно представить, как морозно зимой в горах.
- Извините за холод, - сказал Малколм, подкладывая поленья в очаг. - Я весь день поддерживал здесь огонь, но, чтобы согреть помещение, нужна минимум неделя. Ты помнишь… - Он попытался заглянуть в глаза сыну. Фрейзер отвернулся, не желая возвращаться к прошлому.
Однако, когда гнев утих, до него стал доходить смысл отцовских слов. Неделя, чтобы нагреть кабинет? Почему не работает центральное отопление? Если холодно, почему не топить каждый день? Он огляделся. Многое он помнил с детства: заваленный бумагами отцовский стол, старинные кресла у очага. Но теперь обивка на них протерлась до дыр. Фрейзер не знал, что происходило здесь в последние годы, но раньше антикварная мебель сияла свежим лаком. Он заметил слой пыли, тусклые пятна на дереве, запах сырости, следы запустения. Ему захотелось вмешаться, навести порядок, но это не его дело. Его время еще не пришло.