Рискованные поцелуи

Каждый раз, когда она отменяла свидание или сокращала поездку на выходные, он закатывал глаза, выражая осуждение. Наконец, он отказался переехать к ней и к ее семье, и тогда Элспет окончательно поняла, что у них нет будущего.
Она не хотела снова проходить путь, когда новизна отношений угасает и любовь уходит, потому что она не способна дать партнеру того, что он ждет от нее. Элспет могла уговорить себя, что с Фрейзером все будет иначе, ведь он не Алекс. Возможно, он не поставит ее перед выбором. Однако к чему иллюзии, если она знала, что Фрейзер не готов к компромиссам: он уже поставил ультиматум, когда был подростком. Его отец не бросил все по первому требованию Фрейзера, и тот не разговаривал с ним пятнадцать лет. Он не из тех, кто довольствуется малым. Для него же лучше найти того, кто готов в полной мере разделить с ним любовь, которую Фрейзер заслуживает.
Обняв руками живот, Элспет призналась себе, что любит маму и сестру больше всех на свете и в то же время готова любить своего ребенка со всей силой материнской любви. Разве она сможет разделить чувство с Фрейзером? Но грудь болела так, словно она уже отдала ему сердце. Казалось, без Фрейзера ее одолеют холод и пустота.
Она представила себе обмен вежливыми словами при встрече, когда по выходным они будут передавать ребенка друг другу, или телефонные разговоры для обмена информацией по поводу врачебных рекомендаций или школьных оценок. Потом она подумала, насколько будет страшнее, если Фрейзер бросит ее. Допустим, они останутся вместе, и все сложится, а потом он скажет, как Алекс, что ее любви недостаточно. Ему мало той доли, которую она может дать. Элспет знала точно: это навсегда разобьет ей сердце.
Фрейзер постучал в дверь вечером, когда Сара после ужина ушла в свою комнату заниматься, а мама легла спать, проведя тяжелый день в больнице. К этому времени Элспет приняла решение и была настроена очень решительно. Она открыла дверь, подготовив себя к встрече: ей будет трудно устоять и надо очень постараться не сделать чего-то, о чем придется жалеть. Увидев цветы в его руке, она покачала головой и улыбнулась, тронутая этим жестом.
- Фрейзер, правда, не стоило… - запнулась она.
Наклонившись, он поцеловал ее в щеку.
- Они для твоей мамы. Хотел произвести хорошее впечатление… в сложившихся обстоятельствах.
- Имеется в виду, что ты сделал ребенка до того, как был представлен моей семье? - лукаво подняла бровь Элспет. - Не знала, что в таких случаях полагаются цветы.
- Тебе следует прочитать стихи на карточке, - улыбнулся Фрейзер.
Она непроизвольно ответила на улыбку и посторонилась, пропуская его внутрь.
- Проходи сразу в кухню. Сейчас найду вазу, - засуетилась Элспет, надеясь на чудо, которое облегчит ее задачу. Ей хотелось закрыть глаза и очнуться после того, как все случится само собой. Однако Фрейзер пытался поймать ее взгляд, уловить настроение, а значит, ей придется пережить каждую мучительную минуту объяснения.
- Как все прошло сегодня? - спросил Фрейзер. - Маме помогли в больнице?
- М-м-м, - пролепетала Элспет, набираясь мужества. Она не хотела вступать в легкую беседу, чтобы не потерять решительный настрой. Надо сразу покончить с делом. - Фрейзер, извини, но я так не могу. Мы не должны быть вместе. Это невозможно. У меня слишком много обязанностей, и станет еще больше, когда появится малыш. Нам надо расстаться прямо сейчас, пока не стало тяжелее.
Он медленно кивнул, и Элспет почти физически ощутила, как он подбирает слова, чтобы переубедить ее.
- Что изменилось с прошлой ночи? - спросил он ровным голосом.
Прислонившись спиной к кухонному столу и упираясь в край руками, Элспет закрыла глаза, отгоняя воспоминания.
- Изменилось все.
Шагнув к ней, Фрейзер уточнил:
- Каким образом?
- То, что произошло утром…
- Происходило сотни раз до этого, - перебил Фрейзер. - Ты рассказывала об этом.
Такое снова случится, и не раз. Ты знала об этом, когда вчера мы легли в кровать.
- Да, но… - вскинула руки Элспет.
Он думает, что понимает, но ошибается. Не представляет, каким стрессом это оборачивается для отношений. Надо пройти через такое испытание, чтобы понять, а она прошла. Элспет знала, чем все закончится, еще до начала.
- Но что? - уточнил Фрейзер с бесившим ее спокойствием: он не понимал и не верил ей.
- Но я забыла, - сказала она, надеясь, что он не узнает правды.
Элспет могла бы снова повторить все аргументы, но они ничего не значили теперь, когда она полюбила его. Она наблюдала, как Фрейзер и его отец решили оставить в прошлом пятнадцать лет молчания, обид и взаимных упреков. Ей хотелось сделать то же самое. Если она любит Фрейзера, это ей по силам. Но их проблемы коренились в прошлом, а ее - в сегодняшнем дне. Ее любовь и ответное чувство Фрейзера не могли изменить реальных обстоятельств, как бы она ни мечтала об этом.
- Наверное, я просто сдалась, - прошептала она. - Или обманывала себя, полагая, что справлюсь, что у меня хватит сил. Но я ошиблась. У меня не получится.
- Не получится? Ты неправильно поняла меня, Элспет. Отказываешь мне в том, о чем я не просил. Мы должны просто все обсудить. Почему это невозможно?
- Потому, что я устала бесконечно обсуждать одно и то же. Сколько можно говорить, чтобы снова прийти к заключению, что я не могу быть хорошей дочерью, сестрой и вдобавок хорошей подругой.
- Ты с кем говорила об этом, Элспет? - сузил глаза Фрейзер. - Во всяком случае, не со мной. Мне казалось, что мое мнение тоже должно приниматься в расчет.
Ее решимость поколебалась, а Фрейзер и не думал отступать. Элспет пожала плечами и вынуждена была признаться:
- С Алексом, моим бывшим.
- С тем, кто отменил свадьбу?
- Я сама ее отменила, - заметила Элспет. Для нее это было важно.
В кухне стало тихо. Она ждала, как среагирует Фрейзер.
- Почему? - спросил он тоном человека, который хочет знать правду и не примет отговорку.
Элспет знала, что Фрейзер сразу догадается, если она попробует соврать или уйти от ответа. Впрочем, почему бы не сказать правду? Пусть это будет последний гвоздь в гробовую доску их отношений, которые по-настоящему так и не начались.
- Потому что Алекс всегда требовал больше, чем я могла дать. Ему было недостаточно той части жизни, которую я уделяла ему. Он настаивал, чтобы после свадьбы мы переехали в собственный дом. Мама и сестра готовы были отпустить меня, но чем дальше, тем больше я хотела остаться. Мне нравилось быть рядом с ними, а в случае какой-то проблемы среди ночи первой приходить на помощь. Точно так же моя сестра по одному только тону моего голоса знает, что мне нужно - утешение или поощрение. Алекс стоял на своем. Он заставил меня сделать выбор.