Академия Хаоса. Лабиринт стихий

Дверь за студенткой с грохотом захлопнулась, и Родерик, все еще улыбаясь, вернулся в кресло.
Сев и вытянув ноги, он открыл ящик стола и, достав оттуда сигару, поднес ее к носу. Втянув запах табака, покрутил сигару в пальцах.
Принимать зачеты у отстающих оказалось неожиданно занятным времяпровождением.
Родерик потер саднящую щеку и ухмыльнулся снова. Не слишком большая плата за увиденное. Он бы согласился получить по лицу еще раз, чтобы увидеть такое. Девушка была очень мила: скуластое личико с острым подбородком, яркие ореховые глаза, темные волосы схвачены на затылке в хвост. Она волновалась, кусала губы, а щеки пылали румянцем, но ей хватило выдержки, чтобы держаться с достоинством. А потом… Она просто ослепила его своей внезапной наготой. Плавные линии, чистая золотистая кожа, расцветшее тело. Само воплощение женственности.
Арнелла Алетт знатно скрасила этот вечер, а что влепила пощечину — так он, пожалуй, заслужил.
Ее кожа была такой нежной и теплой.
Родерик задумчиво сунул сигару в рот и поднес к ней указательный палец. Закрыв глаза, призвал огонь, так легко зарождающийся когда-то в его теле, но не почувствовал ровным счетом ничего. Лишь в животе слегка посасывало от голода.
Вздохнув, он поднялся и вложил сигару в пасть кабаньей голове, висящей над камином, а после поднял глаза к потолку и позвал:
— Мисси!
— Я здесь, любовь моя, — откликнулся нежный голос, и прозрачный силуэт скользнул к нему с потолочной балки.
— Видела девушку, что только что сбежала? — спросил он у призрака — молодой женщины в устаревшей форме академии. На Арнелле Алетт, когда она пришла, была свободная рубашка, почти не отличающаяся от мужской, и юбка до щиколоток, расширяющаяся книзу, хотя его плащ на голое тело шел ей куда больше. На блузке Мисси топорщились рукава-фонарики, а юбка спадала широкими складками до самых пят.
— Разумеется, любовь моя, — прошелестело привидение. — Я видела Арнеллу Алетт.
— Убедись, что она добралась в свою комнату, — приказал Родерик. — И доложи.
— Будет сделано, — Мисси уменьшилась, превращаясь в жемчужный клочок тумана.
— Постой, — быстро позвал ее Родерик и замялся. То, что для него было забавным приключением, для девушки могло стать серьезным потрясением. — Посмотри, в порядке ли она, что делает... Не плачет ли.
— Да, любовь моя, — донеслось в ответ, и в кабинете не осталось никого, кроме него да кабаньей головы над камином.
***
Я бежала по дорожке к общежитию, кутаясь в плащ ректора и обжигая босые ступни о покрытые наледью плиты, и славила богов за то, что почти все студенты уже разъехались на каникулы. Никто не попался мне на пути, и я стремглав взлетела по пустынной лестнице и юркнула в свою комнату, захлопнув дверь.
Скинув плащ, как ядовитую шкуру, я натянула первое попавшееся платье и вцепилась руками в волосы. Сгорая от стыда, я даже не замерзла после пробежки полуголой.
Какой позор!
После такого лучше самой собрать вещи и уехать. Я прижала ладони к пылающим щекам. Достойное окончание обучения, ничего не скажешь. Если об этом станет известно… Я зажмурилась от ужаса. Я стану посмешищем всей академии, а может, и за ее пределами!
Остается надеяться, что у Родерика Адалхарда есть хоть капля благородства, и он никому не расскажет. Мы можем и вовсе не увидеть друг друга больше. Он забудет меня. Что ему какая-то первокурсница, пусть и голая?
Я застонала и упала на кровать лицом вниз.
— Ты вернулась? — голос Селесты привел меня в чувство. — Как все прошло? Ты так хлопнула дверью, что в моей комнате побелка с потолка посыпалась.
— Все прошло отвратительно, — мрачно произнесла я, поворачивая голову и глядя на подругу, которая лениво перебирала пузырьки на столике перед зеркалом. Выбрав флакон с духами, она открыла крышечку и капнула себе на запястье.
— Значит, твое обучение тоже закончилось? — спросила Селеста, с наслаждением втянув в себя запах.
— А ты точно решила?
— Да. Я запечатаю хаос. Мы с Холденом поженимся и поедем в медовый месяц в поместье его отца в Алабрии... Осточертели и книжки, и преподы, и вся эта академия… На юге красиво?
Она пытливо посмотрела на меня, и я села в кровати, обтянув хлопковый подол платья.
— Там тепло, — выдохнула я. — Везде зелень, цветы, ты с ума сойдешь от ароматов. Никакие духи не сравнятся! Море теплое, ласковое, волны несут тебя сами, и потом можно валяться на песке почти голышом. — Вспомнив о своем внезапном обнажении, я помрачнела и добавила суше: — Тебе там понравится. Только береги кожу. Ты такая светлая, как бы не обгорела на солнце.
— Ничего, если проведешь здесь еще пару месяцев, тоже станешь бледной поганкой, — хмыкнула Селеста. — Не хочешь освежить загар?
Сердце сжалось на миг, когда я представила, что могла бы снова увидеть дом — белые стены, апельсиновые деревья в цвету, скалистое побережье, на котором ветер гнет редкую траву…
Дома больше нет. Ничего нет. Меня выгонят, и стипендии больше не будет. Мне запечатают хаос, потому что я не могу им управлять. А потом император подберет мне мужа, которого устроит невеста-бесприданница с магической кровью.
— Посмотрим, — мрачно ответила я.
— Конечно, — улыбнулась Селеста. — Не забудь, отправляемся в Фургарт с самого утра, чтобы успеть подготовиться к балу. А это что?
Она склонилась к плащу ректора, и я, вскочив с постели, мигом схватила его, смяла в руках и спрятала в дальний угол шкафа.
— Ничего, — ответила я, натянуто улыбнувшись. — Тряпка. Протирала пыль.
Селеста сочувственно покивала, а потом небрежно повела пальцами и произнесла:
— Тиденис мунтас!
По комнатке пронесся вихрь, собирая пыль, крошки печенья, которое я тайком притащила из столовой, смятый лист бумаги, исписанный моим почерком. Весь этот мусор метнулся к ветхому камину и втянулся в трубу.
Я завистливо посмотрела по сторонам. Комната сияла и блестела, и нигде не было ни пылинки. Запахло цветами и чуть-чуть шоколадом.
— Здорово… Уверена, что тебе надо это запечатывание?
— Я уверена, что мне нужен Холден, а он не хочет ждать, — насупилась Селеста, снова перебирая баночки на туалетном столике. Понюхав очередной крем, она скривилась и не раздумывая швырнула его в камин. Пузырек жалобно звякнул, а после исчез в трубе следом за остальным мусором. — И раз уж ты завалила зачет, не тяни. Не жди, пока император сам подберет тебе мужа. На его волю полагаются самые негодящие мужчины, нормальные могут выбрать жену сами. Зачем тебе некондиция?
Она возмущенно на меня посмотрела, и я покачала головой. Некондиция мне не нужна. Мне в принципе не нужен муж. Академия открыла для меня возможность совершенно новой жизни, но я ее бездарно упустила.