Замок пепельной розы. Книга 2

Муж глубоко вздохнул и пошевелился, наконец. Чуть приподнялся на локтях и осмотрелся вокруг.
— Так. Мы живы, это уже неплохо!
А потом подтянулся вверх чтобы… поцеловать.
Я отвернулась. Поцелуй пришёлся в висок.
Дорн больше не был твёрдым, как камень. Он был расслаблен, сыт и судя по всему, очень даже доволен.
— Малыш, ты как?
Надо же, забота в голосе. Где она была, когда я в ней так отчаянно нуждалась?
— Меня как будто между двумя каменными жерновами размололо. Так что отпусти меня, пожалуйста.
Но вместо того, чтобы слезть с меня, как я надеялась, он просто перевернулся со мной в руках. Я оказалась лежащей на нём сверху.
Попыталась оттолкнуться от его груди, чтобы подняться.
— Лежи.
Я толкнулась сильнее.
— Я хочу встать.
Его руки сомкнулись крепче.
— Лежи, кому говорят! Где болит?
— Везде. Спина особенно.
Я покорилась неизбежному и упала обратно ему на грудь. Отвернулась только, чтоб не видел выражение лица.
Дорн мягко провел по моей спине ладонью от лопаток и до самого места, которое спиной уже не называлось. А потом принялся осторожно массировать пальцами мышцы по обеим сторонам от позвоночника. От удовольствия мне хотелось застонать в голос, но я сдержалась.
— Так лучше?
Я не ответила.
Наконец, он оставил мою спину в покое. Мы продолжили просто лежать.
— Отпусти, пожалуйста. Я замёрзла.
Тогда Дорн подхватил край скатерти под нами, которая чудом сохранилась, хотя была вся в пепле и основательно в дырах, и прикрыл нас обоих.
Продолжил задумчиво глядеть в потолок, запуская руку мне в волосы и меланхолически пропуская их меж пальцев до самых кончиков. В мирной ночной тишине, которая плыла над нами, я наконец-то услышала, как бьётся его сердце. Быстро и гулко, как-то тяжело. Но оно постепенно успокаивалось и становилось всё медленнее.
Я испугалась, что сейчас усну.
— Позволь мне всё-таки пойти наверх.
Он проворчал что-то неразборчиво и недовольно. Но всё же выбрался из-под меня, а потом подхватил на руки, так и завёрнутую в обрывок скатерти.
Лестница оказалась разрушена до самого верха. Росток Пепельной розы сумел «починить» лишь до второго этажа, дальше не дотянулся.
— А вот это уже хуже.
Дорн нахмурился, но с рук меня не спустил. Только развернулся. Так и понёс на другую лестницу, более узкую и тёмную, которая предназначалась для слуг.
— Осмотрю завтра остальные разрушения, их похоже немало, — проронил он, осторожно поднимаясь по неудобным старым ступеням.
— Прости, — сказала я тихо.
Он остановился на мгновение.
— Давай чтоб я такого больше не слышал? Я знал, на что шёл. Это исключительно моя ответственность. И мне что-то не нравится твой голос. Что такое?
Я снова промолчала. Он допытываться не стал и просто пошёл дальше.
А потом свернул куда-то не туда.
— Я хочу обратно в твою, — слабо запротестовала я.
— Нет. Тебе нужна удобная постель.
«Тебе».
Что ж, понятно.
Он принёс меня в мою старую спальню, которую я заняла в первую ночь после приезда и мысленно для себя окрестила «гостевой». Затащил в ванную комнату и только там поставил на ноги. Взялся за края скатерти. Я вцепилась в них изо всех сил и не отдала. Глупо, но до смерти стеснялась обнажаться, даже после того, что было. Тем более, что мужа-то своего голым я так и не видела.
— Элис, перестань! Я помогу тебе принять ванну. Где там эти камни…
Доверху наполненная холодной водой ванна с горсточкой магических камней на краю была, судя по всему, подготовлена слугами ещё до отъезда. Но я бы лучше умерла сейчас, чем позволила ему.
— Не нужно, спасибо!
Дорн взял моё лицо за подбородок и приподнял, всматриваясь потемневшим взглядом.
Я дёрнула головой и отступила. Опасно всё же слишком долго сдерживать эмоции. Мой голос сорвался почти на крик.
— Не надо! Ничего не надо! Как ты не понимаешь! Я просто хочу остаться одна.
Тяжёлая, давящая тишина упала меж нами, как каменная глыба.
— Как хочешь. Прости, но твои слёзы — это больше того, что я могу выдержать.
Он резко развернулся и вышел. Хлопнула дверь.
Я наконец-то осталась в одиночестве. Всхлипывая, подошла к ванной, машинально потрогала рукой воду… отдёрнула ладонь. Над поверхностью струился лёгкий дымок. Вода нагрелась сама собой почти до кипящего состояния.
Подождав немного, я всё же влезла в неё вместе со скатертью и долго, очень долго сидела, поджав колени и отмокая.
 
Глава 14
Наутро у меня возмущалась и ныла каждая мышца в теле. Даже те, о существовании которых я не подозревала. Раскинув руки, я лежала в огромной постели, вдыхая тот особенный запах, который бывает у простыней, на которых никто не спит, — и всячески игнорировала нытьё своего утомлённого организма.
Мне было не до него. Меня занимало куда более важное занятие. Я отбрыкивалась от воспоминаний! И вот это было намно-ого труднее.
Сейчас, ранним утром, в свете пробуждающегося дня, мои воспоминания каким-то неуловимым образом изменились. Очистились от того грустного, тревожного, что мучало меня вчера. Как шелуха облетели эти тревоги и осталось… осталось иное.
Горячие пальцы на моём запястье. Обжигающее дыхание — клеймом на коже. Тяжесть мужского тела. Расплавленное молчание меж нами. Шорохи пепла, ворчание осыпающихся камней где-то вдали. Звёзды бутонов Пепельной розы над нашими головами — пульсация их света навечно впечаталась в мою кровь. Моё беззащитное доверие, которое он брал без сомнений и колебаний. И так, так… что до сих пор кружится голова и немеют пальцы.
Я вдруг подумала, что не слишком хорошо мы вчера попрощались. И пожалуй, мне не стоило… И вот теперь я понятия не имею, как себя с ним вести. Как в глаза смотреть. Но несмотря ни на что — безумно соскучилась.
Меня тянуло к моему мужчине, как цветок к солнцу. Каким-то природным, глубинным… у меня не было названия этому чувству. И не было противоядия. Я просто знала, что хочу к нему, и всё.
Почти физическая боль от пустоты, которая появилась, когда он выпустил меня из рук. Впервые такое, за всё время! И так сокрушительно. Я оказалась не готова к ней. Она добавилась к мучительной пустоте на душе, и всё вместе было просто невозможно вынести.
Я подхватилась, кое-как стекла с постели. Обшарила всю спальню в поисках одежды. Не заворачиваться же снова в какую-нибудь простыню! По счастью, под кроватью обнаружилось выпавшее из чемодана и забытое платье, одно из дорожных. Оно было коричневое и не слишком изящное, и я на удивление серьёзно расстроилась из-за этого факта. Сама себя не узнавала. Мне сегодня ужасно хотелось быть красивой.