Моя пушистая проблема

 
Пролог.
Он был шикарен. Сильный, горячий, нечеловечески офигительный. Одним словом — оборотень. И свою шикарность этот представитель пушистого племени прекрасно осознавал. Более того — гордился ею.
В общем, вид — то, что надо, чтобы поднять себе настроение после кошмарного дня.
Нет, возможно, для оборотней он не представлял ничего особенного. Самое обычное хищное лицо с высокими скулами, горящие серебристые глаза, чувственный рот, обтянутые майкой мускулы. Сухощавый, гибкий, не мощный на первый взгляд…
Музыка в клубе громко бухнула — мужчина брезгливо поджал губы и поморщился. Зачем тогда пришел сюда? Местечко среднего пошиба, прямо скажем. Для таких, как мы. Людей.
Наверное, я была пьяна. Первый раз за всю жизнь, да так, что ещё чудом на ногах стояла. Коварный легкий коктейль! Легким казался только сначала — а теперь вот валил с ног. Даже странно. Обычно в клубах не подавали ничего подобного. Судя по крикам и смеху — а ещё далеко не ночь — не на меня одну он так подействовал.
Мммм… Тело покачивалось в такт бодрой мелодии, голова слегка кружилась, настроение, испорченное тем, что я в очередной раз пролетела с университетом, неуклонно ползло вверх.
— Красотка, потанцуем, м?
Передернулась от неприятного взгляда смазливого парня — лет эдак на пять старше меня. Блондин с серьгой в ухе, пирсингом в губе и татуировками по всему телу. Знаем, проходили. Такая порода у нас в детдоме не задерживалась.
— Нет, красавчик, я не по твоей части! У меня сегодня добыча покрупнее, — нагло подмигиваю. Раньше бы зажалась, испугалась, но сегодня мне весело, непривычно грубые слова сами слетают с языка.
— Этот что ли? — парень понижает голос, безошибочно определяя объект не только моего интереса. — Смела, подруга! Уважаю! Только ты поосторожнее.
Будь я неблагополучной девчонкой из трущоб — поосторожнее действительно быть следовало! Но у меня был со-овсем другой интерес. Не связанный с кошельком оборотня.
Иди сюда, моя прелесть хвостатая!
Я мысленно облизнулась, отталкивая парня и продолжая кружиться на танцполе. Ух, как я отплясывала! И что, что джинсы драные, на голове — синий кошмар — у знакомой парикмахерши закончились нормальные краски, а мои стоптанные сапоги с рифленой подошвой не походят на изящные туфельки на каблучке?
В этот момент я сама себе казалась богиней!
Жар растекался по венам, будоражил, заставлял отбросить стеснение. Наверное, если бы остановилась, задумалась, то испугалась бы своего поведения.
Но нет. Не теперь. С непреодолимой силой меня влекло к замершему у барной стойки оборотню. Даже пальцы дрожали от этой лихорадочной жажды.
Коснуться чужих скул. Обвести кончиками пальцев эти сумасшедшие губы. Содрать дурацкую рубашку, чтобы жадно протянуть загребущие лапки к смуглому в свете магсветильников телу.
Дыхание стало тяжелым, прерывистым. Мне показалось, что несколько человек закрутили головами, подергивая смешно носами — словно принюхиваясь. Да, тут не фиалками пахнет!
Я потянулась, закрутившись под очередной ритм, почти приближаясь к заветной стойке.
А? Где? По-детски обиженно прикусила губу. Незнакомца не было. Исчез. Испарился!
— Да чтоб его…
— Кого-то потеряла, конфетка? — урчаще-рычащий голос раздался над самым ухом.
Горячие ладони легли на талию… и даже чуть пониже заползти попытались, вызывая легкую эйфорию.
Да что же это сегодня со мной? Сквозь туман в голове на миг пробилась тревога.
Я никогда не позволяла себе такого поведения, но… Запрокидываю голову — и узнаю того самого хвостатого у барной стойки, которого я буквально несколько секунд назад облизывала взглядом. Как он здесь оказался, да ещё и так быстро?!
— Бабушку свою ищу. Чего надо, господин клыкастый? — фыркнула невежливо.
В другом месте за такое неуважение меня бы… А этот только улыбнулся, показывая крупные острые клыки.
— На бабушку я, наверное, непохож. Но уверен, что смогу компенсировать отсутствие здесь этой почтенной дамы…
В серебристо-стальных глазах промелькнуло веселье.
Оборотень прижался ко мне теснее, обхватил сильными ладонями за талию, словно покачивая в объятьях. Музыка стала как будто тише, нежнее, лиричнее — что уж совсем невозможно для “Черного кота” — ночного клуба в не самом благополучном районе.
— Ты пахнешь кошкой, — вдруг сказал мужчина, утыкаясь носом в мою макушку и жадно вдыхая запах снова и снова, — солнцем. Песком.
— А ты волчищей. Но весьма аппетитным, — усмехнулась, положив голову на плечо партнеру.
С ума сойти. Тело снова тягуче заныло, захотелось и правда, как кошке, потереться об этого сурового клыкастика, обвить его руками, обхватить ногами, и не отпускать…
Оп — и я уже проделываю все, что хотела, повиснув обезьянкой.
Надо сказать — он даже не вздрогнул от напряжения. Только подхватил под попу, сжимая сильными пальцами и снова вызывая дрожь. Мужчина был явно в восторге. Глаза вспыхнули ярко-ярко, из груди вдруг донесся тихий, но угрожающий рык.
Народ вокруг нас куда-то рассосался.
Мои губы проложили дорожку неловких поцелуев по шее оборотня. Его запах… всегда ориентировалась на запахи. Просто не могу разговаривать с человеком, чей запах мне противен. Оборотень пах льдом, талой водой, снежной бурей. Странный запах. На вид он смуглый брюнет — ничего общего с образом льдистого белокожего красавца, что рисовал запах.
Но сейчас мне все равно. Я жажду его, он желает получить меня — чем не повод для знакомства? Реальность затягивает дымкой страсти, безумного желания.
Я уже не вижу, как оборотень прижимает меня к себе, взбегая наверх, в комнаты. Передо мной только сжатые губы, сведенные брови, мерцающие глаза.
Ух, какой торс! Какие кубики пресса! Преступление — все это прятать!
Он больше и не прячет, и не разговаривает. Все вокруг так и разлетается в разные стороны.
Я и сама готова зарычать, готова сделать все, что угодно, чтобы он, наконец, перешел к делу! Грудную клетку сдавливает от накатившей жажды действий.
Целовать. Кусать. Касаться. Утонуть в вихре таких новых для меня чувств и ощущений. Чего я раньше боялась? Это ведь так естественно! Скользнуть взглядом по мощному телу, испытав и восхищение, и легкую опаску.
— Конфетка, наглая, восхитительно сладкая, пронырливая… Моя… Не смей отвлекаться!
Жадные губы накрывают мои, руки баюкают, ласкают, доводят до неистовства, уносят туда, где нет никаких проблем, душевной боли, страхов, борьбы за каждый новый день… Где мы плывем вдвоем в тягучем мареве искристого счастья цвета серебра. Где душа поют в унисон, как и тела. Где нет места ничему грязному, обидному, жестокому…