Влюбить и за борт!

— Настоящий мор-р-рской волк! — обрадовался Кракен.
Внезапно ржавые прутья треснули. Я дернулась, забираясь на Искандера.
— Караул! — кричали пираты.
Оборотень ломал клетку. Пираты ломали ее с другой стороны. Внезапно прутья треснули!
— Бегите! — заорали оборванцы, бросаясь в нашу клетку. Я не знаю, кто открыл ее, но через мгновенье нас в клетке было человек двадцать. Еще столько же сидело в оставшейся клетке.
— Аррр! — прорычал оборотень, обходя нашу клетку со всех сторон. — Аррр!
Ко мне прижались сразу три грязных пирата. «Рррр!», — слышалось за их загорелыми спинами.
— Простите, а вы могли бы не прижиматься ко мне? — взмолилась я, чувствуя запах ядреного пота. — Просто от вас плохо пахнет!
— Сейчас от тебя плохо пахнуть начнет! — просипел бородатый пират, чуть повернувшись ко мне.
Внезапно нас понесло направо. Причем, всех, резко! Слева слышалось рычание и клацанье зубов!
— Налево! — орал Кракен. Меня тащили налево. Я слышала хриплый смех над ухом. Огромная рука держала меня. И вовремя утаскивала в сторону.
Нас снесло налево. Я даже вдохнуть боялась. Потом резко направо.
— Простите, но в меня что-то упирается, — возмутилась я.
— Одноглазый Билл, скажи, что это твоя деревянная нога! — послышался смех.
Нет, ему смешно, а нас чуть не сожрали! Однажды я увидела, как лапа мелькнула перед моим носом! Меня вовремя отдернули. Но я запомнила жуткие когти.
— Налево! Направо! Назад! Прямо! — орали пираты.
И мы бегали по клетке. И орали. Я тоже орала, когда нас резко бросало на прутья.
— Пригнись! — заорал хриплый голос, а меня бросило на пол. Оборотень вскочил на клетку и попытался достать нас сверху!
Его лапа пронеслась у меня над головой. Меня прижимали к себе. Я дрожала и смотрела на окровавленные когти.
— Не р-р-расстр-р-раивайтесь! Он потом пр-р-рощения будет пр-р-росить у каждого! — прокашлялся Кракен.
Оборотень понял, что нас не выковырять. И направился к дальней клетке. Пираты в клетке встрепенулись.
— Когда я узнаю, кто освободил оборотня, я его вздерну на рее, — послышался хриплый голос. Пираты переглянулись. Я задрожала.
— Между прочим, ты мне должна. Я спас тебе жизнь, — послышался насмешливый хриплый голос мне прямо на ухо. Когда он говорил так близко у меня по телу бежали мурашки. — И это значит, что ты должна мне поцелуй. Как мы и договаривались.
— Хорошо, — гордо ответила я. — Запишите его на мой счет. Поскольку я не замужем, то я не имею права распоряжаться поцелуями. Передайте отцу, что я должна вам поцелуй, и он вам заплатит.
— Прямо представляю, как король тянет ко мне свои собранные трубочкой губы, — послышался хриплый смех.
— Обычно у нас платит казначей, — заметила я, чувствуя, как его руки перебирают мой корсет.
— На пару с казначеем! — заржал Кракен.
Послышался грубый смех со всех сторон. Я нервно осмотрелась. Оборотень третировал ту клетку.
— Ненавижу пиратов! — воскликнула я. Если честно, то я знала, что ненавижу. Но не помнила за что. Вроде бы они ничего такого мне не сделали. Или сделали?
— Ты нам тоже не очень нравишься, — послышались голоса пиратов. На меня смотрели грязные, небритые, иногда одноглазые лица. — Тоже мне, принцесса!
— Прекратите, — произнес Искандер. Рядом с моим лицом появилось дуло пистолета. Я скосила глаза на него и прочитала слово «Пожалуйста!».
— Хорошо, капитан, — тут же заткнулись пираты. На меня бросили хмурые взгляды.
— Знаешь, чем пират отличается от обычного моряка? — послышался голос Искандера. — Пират не платит налоги. Вот и все различия. Он просто не делится с государством!
— Да, пираты никогда не делятся! — усмехнулись другие. — Пираты все забирают себе!
Оборотень устал. Он отчаялся и лег между клетками. Видимо, он выжидал, что кто-то не выдержит и решит выйти. Но смельчаков не находилось.
Пираты тем временем укладывались спать на пол клетки. Я чувствовала, как меня заворачивают в расстегнутый камзол.
— Благодарю, не надо! — гордо ответила я, поведя плечом.
Я улеглась на пол, свернулась клубочком.
«Давай поиграем в пиратов!», — услышала я во сне свой собственный детский голос. «Ну давай! Ну чего ты! Почему ты не хочешь играть в пиратов?», — звучал мой голос в темноте. «Ну пожа-а-алуйста! Мне просто не с кем играть! Отец не разрешает играть со слугами!», — упрашивала кого-то я.
Я не помнила, с кем разговаривала. Мир светлел. Я видела цветы в гостиной, голубой камзол. Все расплывалось в этом странном сне.
«Пираты — они мерзкие, грязные и отвратительные! А еще они нарушают закон! Они грабят, насилуют и убивают! Я ненавижу пиратов!», — послышался детский голос в ответ. «А я люблю пиратов!», — спорила я, почему-то дергая кисточку на шторах. «До тех пор, пока они у тебя что-то не отняли!», — послышался резкий ответ. И хлопок двери.
Я проснулась. Мой голодный желудок заурчал. Мне очень хотелось кушать. И тут я вспомнила, что у меня в корсете есть сухарики. Осторожно нырнув рукой в корсет, я достала сухарь. Осмотревшись по сторонам я стала его грызть.
— Оборотень грызет клетку!!! — послышался сонный голос. Я быстро засунула сухарь обратно в корсет.
— Караул! — подскакивали сонные пираты. Искандер открыл глаза, хмуро глядя на команду. Его черные волосы облепили лицо. А мутный взгляд пытался сосредоточиться. Загорелая рука легла на пистолет.
Оборотень поднял голову. Вид у него был: «А что? Я что ли?».
— Да ладно, почудилось, — заворчали пираты, снова укладываясь спать.
— Могу спеть колыбельную! — послышался голос Кракена. — Баю-баюшки-баю! Не спи у клетки на кр-р-раю! Пр-р-ридет сер-р-ренький волчок. И укусит за бочок!
Прогремел выстрел: «Заткнись!». Все снова заворчали, заворочались и стали укладываться спать. Я выждала немного времени, достала сухарик и принялась его точить. Мне было очень грустно. Я чувствовала себя узницей.
— Грызет! Опять! — переполошились пираты, хватая оружие. — Прогрызает! Клетку!
Меня резко прижали к себе, выставив вперед пистолет.
— А вдруг это не оборотень, а Билл Костогрыз? Слыхали про такого? Он приходит по ночам к спящим матросам и начинает их грызть! И утром находят только трупы… Он появляется на корабле внезапно и исчезает бесследно! Говорят, однажды он сожрал всю команду на своем корабле! — послышался зловещий голос одноглазого пирата.
— А я слышал, что после него остаются корабли призраки! — прошептал еще один пират, сопя расквашенным носом. — Плывет себе корабль, а на нем никого! И вещи на местах лежат! И едва в трюме, а никого!