Легендо

– Где ты это взяла?
Мама по-прежнему говорила нежным голосом, однако поспешно выхватила у Теллы карты, и девочка тут же решила, будто совершила некий ужасный проступок. Она и прежде частенько вела себя не так, как следовало, но обычно мама не возражала, а лишь терпеливо поправляла дочь и иногда даже учила, как улизнуть безнаказанной. Это отец быстро выходил из себя, а мама, подобно легкому дуновению ветерка, гасила его злобные искры, прежде чем они успевали вспыхнуть пламенем. Теперь же у мамы сделался такой вид, словно она хотела развести огонь, пустив карты на растопку.
– Я нашла их в твоей шкатулке с драгоценностями, – призналась Телла. – Прости. Не знала, что они плохие.
– Все в порядке. – Мама провела рукой по кудрям Теллы. – Я вовсе не хотела тебя испугать. Но даже мне не нравится к ним прикасаться.
– Тогда зачем ты их хранишь?
Мама проворно сунула колоду в складки своего платья, а потом поставила шкатулку на высокую полку у кровати, чтобы Телла точно не смогла ее достать.
Девочка боялась, что на том разговор и завершится – как, несомненно, случилось бы, будь сейчас на месте мамы отец. Но Палома не любила оставлять вопросы дочерей без ответа. Надежно спрятав шкатулку, она улеглась на ковер рядом с Теллой.
– Лучше бы я никогда не находила эти карты, – прошептала она, – но все же расскажу тебе о них, если поклянешься больше не прикасаться к этой или любой другой подобной колоде.
– Ты же сама запретила нам со Скарлетт попусту разбрасываться клятвами!
– Эта клятва особенная. – Мама улыбнулась уголками губ, будто собираясь открыть Телле важный секрет. Так было всегда: когда Палома решала сосредоточить свое искрящееся внимание на младшей дочери, та неизменно чувствовала себя звездой, вокруг которой вращается целый мир. – Помнишь, что я не раз говорила тебе о будущем?
– Каждому человеку по силам создать свое собственное будущее, – тут же отозвалась Телла.
– Правильно, – согласилась мама. – Твое будущее может быть таким, каким только пожелаешь. Все мы наделены властью выбрать свою судьбу. Но, моя милая, играя этими картами, ты даешь Мойрам – изображенным на них богам и богиням Судьбы – возможность изменить свой жизненный путь. Люди используют Колоды Судьбы, похожие на ту, которую ты только что держала в руках, чтобы предсказать будущее, и как только оно предсказано, то становится живым существом, которое будет очень упорно бороться за свое воплощение. Вот почему я прошу, чтобы ты никогда больше и пальцем не трогала этих карт. Понимаешь меня?
Телла кивнула, хотя на самом деле не понимала, поскольку все еще пребывала в том нежном возрасте, когда будущее казалось слишком далеким и нереальным. Однако от ее внимания не ускользнуло, что мама так и не сказала, откуда у нее взялась эта колода. Поэтому она еще крепче сжала в пальцах одну оставшуюся карту.
В спешке собирая колоду, Палома не заметила, что Телла присвоила себе Аракла – третью перевернутую ею карту – незаметно припрятав его под скрещенными ногами.
– Клянусь никогда больше не прикасаться к такой колоде, – торжественно пообещала девочка.
 
Исла-де-лос-Суэньос
 
Глава 1
Ощущение легкости и полета покинуло Теллу.
Распростертая на влажной земле, она больше не чувствовала ничего общего с тем ярким, искрящимся жизнью существом, которым была накануне. Вчера вечером частный остров Легендо лучился янтарным светом, дышал очарованием и обещанием чудес с тонкой примесью обмана. Восхитительное сочетание, которым Телла бесконечно наслаждалась. Во время празднества по случаю окончания Караваля она до упаду кружилась в танце, пачкая туфли травой, и кубок за кубком потягивала игристое вино, пока совсем не захмелела.
Теперь она лежала лицом вниз на твердой холодной лесной подстилке.
Не спеша открывать глаза, она со стоном принялась вытряхивать из волос растительный мусор, сожалея, что нельзя с такой же легкостью избавиться от прочих последствий вчерашнего торжества. Воздух пах несвежим спиртным, сосновыми иголками и… ошибками. Ее покрытая мурашками кожа зудела, а занемевшая шея и ноющая спина напоминали о себе не менее громко, чем кружащаяся голова. Отчего же прежде идея заснуть прямо под открытым небом казалась такой манящей?
– Хррр! – раздался где-то поблизости возглас не вполне довольного человека, балансирующего на грани пробуждения.
Телла приоткрыла глаза, быстро стрельнула взглядом в ту сторону и тут же снова смежила веки. Грешные святые! Да она здесь не одна! Среди высоких деревьев и дикой зелени лесной подстилки она различила темную шевелюру, бронзовую кожу, запястье со шрамом и мужскую руку с татуировкой в виде черной розы. Данте.
Ее тут же затопило волной размытых воспоминаний. Уверенные ладони Данте, обхватившие ее за бедра. То, как он покрывал поцелуями ее шею и подбородок, прежде чем их губы слились воедино.
О чем, черт возьми, она только думала?
Конечно, Телла отлично знала, в каком направлении текли ее мысли прошлой ночью на празднике в честь окончания Караваля, который магистр Легендо традиционно устраивал для своих артистов. Она ощущала на языке вкус волшебства и звездного сияния, исполненных желаний и сбывшихся мечтаний, но также и горечь смерти. Сколько бы шампанского она ни выпила, и каким бы разгоряченным от танцев ни был воздух, Телла по-прежнему содрогалась от леденящего воспоминания о собственной кончине.
Спрыгнув с балкона Легендо, она совершила акт не отчаяния, но веры. Однако прошлой ночью думать об этом совершенно не хотелось – как и о том, почему это имело значение. Она стремилась отпраздновать свой успех, позабыв обо всем остальном. И Данте, как ей казалось, мог в этом помочь. Не обделенный привлекательной внешностью, он умел быть очаровательным, если хотел, а, по мнению Теллы, с тех пор, как ее в последний раз целовали по-настоящему, минуло слишком много времени. И, святые угодники, по части поцелуев Данте оказался настоящим мастером!
Он снова застонал и потянулся, положив свою крупную ладонь – такую теплую и твердую – ей на поясницу. Жест оказался невероятно соблазнительным. Телла решила сбежать потихоньку, пока он окончательно не проснулся, но даже во сне Данте ловко управлялся со своими руками. Он неспешно провел пальцами вверх по ее позвоночнику и шее, лениво зарылся в волосы ровно настолько, чтобы заставить ее спину выгнуться дугой.
Внезапно его пальцы замерли, а дыхание выровнялось, и Телла поняла, что теперь и он стряхнул с себя оковы сна. Едва сдерживая готовое сорваться с языка проклятие, она поспешно вскочила с земли, стремясь убраться подальше от его неподвижных теперь, но по-прежнему умелых пальцев. Ей было все равно, увидит ли он, как она ускользает потихоньку; в любом случае это было бы гораздо менее неудобно, чем обмен вынужденными любезностями, прежде чем один из них наберется смелости и начнет оправдываться, придумывая причину поспешного ухода. Телла миловалась с достаточным количеством молодых людей, чтобы знать, что нельзя верить тому, что они говорят как перед, так и после поцелуя. Сейчас же ей действительно нужно было уйти.