Рабыня космического монстра

Проораться мне дали всласть. Я визжала от души и… от безысходности. И все это время никто не прикасался ко мне. Но стоило только заткнуться, как схилк со странными желтыми, пронзительными глазами спокойно произнес:
— Мне нужно подтверждение. Сейчас же.
Не успела я и пикнуть, как меня окружили со всех сторон противные круглые и зеленые схилки. Не знаю, откуда они взялись, но их было много и, не смотря на свои габариты, «эти ребятки» работали слаженно и быстро.
Я пыталась сопротивляться и еще разочек поорать, в надежде отпугнуть их хоть на время. Но, несмотря на отчаянное сопротивление, ровно за секунду меня уложили на белую, стерильную кушетку и пристегнули широченными обручами, появившимися прямо из ниоткуда. Обручи крепко обхватили мой лоб, шею, талию, запястья, колени и лодыжки, делая мое тело абсолютно не способным к сопротивлению. Я молча лежала и орать, кричать или плакать больше не пыталась. Оптимизм приказал долго жить.
— Мне нужно подтверждение. Сейчас. Если землянин обманул — убить, — и схилк, тот самый, что сверлил меня пронизывающим взглядом, резко повернулся и удалился из помещения. Наверное, среди них тоже… иерархия.
— Подтверждение? — выдавила из себя хрипло. И как не странно, мне ответили. Гладкие блестящие треники появились перед глазами, просто поднять голову выше я не могла, поэтому приходилось любоваться на то, что, так сказать, было доступно для взгляда.
— Нам обещали кое-что эксклюзивное, — спокойно произнес инопланетный тип, про которого я как-то слегка позабыла в порыве «ускоренного спасения собственной жизни». — Не волнуйся, никакого вреда, мы тебя осмотрим и…
Я перебила, с надеждой в голосе:
— И отпустите?
— Ты хочешь, чтобы я соврал?
Тут до меня потихоньку начало доходить кое-что важное. Слова Стасика-урода, плюс эта разрозненная информация наконец оформились в одну связную мысль — до меня дошло, о каком осмотре идет речь и что такое — «эксклюзивный товар». Стало еще хуже, честное слово, лучше беспамятство. И дернувшись, скорее, для проформы в последний раз я тихо произнесла:
— У тебя есть имя?
— Что? — мои слова обескуражили инопланетного гада.
— Твое имя? Можешь добавить и звание, адрес тоже можно и поподробнее…
— Ты хочешь знать мое имя? — а я тут не одна туго соображаю. Но мне-то простительно, в конце концов, не каждый день тебя затаскивают на инопланетную посудину неизвестного происхождения и пытаются похитить инопланетяне… И да, и парень с которым ты два года встречаешься… оказывается уродом! Одним словом, мне простительно, ему — нет. Но кто их знает эти инопланетные разумы!
— Меня зовут Алена Григорьевна Грибоедова. С Земли. А ты?
— Зачем? — произнес тихо инопланетный тип.
— Я тебя найду, и вряд ли кому-то покажется мало, — произнесла честно.
Инопланетянин неизвестной расы наклонился к моему лицу, аккуратно убрал завиток с шеи и произнес мне в самое ухо:
— Ар. Меня зовут Ар с Алтеи. И я буду ждать.
И холодно, безучастно вогнал шприц в шею. В горле мгновенно похолодело, а мышцы тела мгновенно застыли, отказываясь подчиняться хозяйке. Я больше не могла издать ни звука, но хотелось! Очень хотелось засыпать… этого Ара проклятиями и обучить инопланетного гада земному лексикону. Так сказать, по расширенной программе. Только горло приказам не подчинялось. Говорить я не могла, да и глотала с трудом. Оставалось только расширенными от страха глазами следить за манипуляциями этого инопланетянина.
Ар спокойно обогнул меня по контуру и безучастно принялся настраивать какие-то приборы, выдвинутые прямо из стены вблизи моей «кушетки». Приборы жалобно верещали, вибрировали и тихонько попискивали. Инопланетянин проворно подключал ко мне датчики, присоски и холодные металлические щупы. В его глазах не было и тени эмоций, как будто перед ним неоживленный предмет, не более того.
А мне было страшно, горько и… до сих пор не верилось в происходящее. Да этого просто не может быть! Не со мной! Ни вот так.
Глаза Ара блеснули неприятным блеском, и он тихо, опять придвигаясь к самому уху сказал:
— Немного потерпи.
Я бы ответила в красках… но не могла. В его руках блеснул гладкий блестящий скальпель. И Ар рассек мне плечо резким уверенным движением. Я ощутила жуткую боль, перед глазами все поплыло и закружилось.
«Мамочки!» — мысленно взвизгнула я и скосила глаза на бок — на плече красовалась кровавая рана в форме креста, в середину которой этот «не до» хирург с явным удовольствием на лице впихивал рифленую, плоскую штуковину, чем-то напоминающую по форме пионерский значок с огненно — красным диодом внутри и ножками микросхемы — снаружи… Больно было зверски. Захотелось завыть в голос, но «права голоса» я была лишена, и ничего другого не оставалось, как терпеть. Увы, молча.
— Потерпи. Осталось немного, — сочувствие в голосе?! Хотелось четко и ровно объяснить ему, куда бы он шел… но, увы. Надеюсь, шанс мне все — таки представится!
«А у меня есть выбор?» — хотелось крикнуть мне. И вдруг все закончилось. Боль ушла, как и не было… плечо перестало жечь, а мысли постепенно начали возвращаться на место.
Итак, что мы имеем? Я на летающей тарелке, в мое тело вживили чип, ну или вроде того, и пытаются меня исследовать…
— А теперь поспи, — услышала краем уха, видимо за раздумьями пропустив часть чужого монолога.
Стало тепло. Уютно. И я уснула, как по приказу.
    
ГЛАВА 3
Я открыла глаза и увидела перед собой белую пелену едва прозрачной ткани. Кажется, я была укрыта с головой и это мне не понравилось.
Поспешно содрав с себя ненавистную материю, я осмотрелась — никаких пут, полная свобода, так сказать!
В небольшом помещении с гладкими стенами я находилась одна. Во всяком случае, рядом свободные «койка-места» отсутствовали. Рядом что — то тихо шуршало — звук исходил от гладких больших глазков в стене.
«Камеры!» — мелькнула поспешная мысль. Их было три. И их явно не прятали!
Камеры располагались в углублениях комнаты, я бы сказала в ее углах, если бы эти углы собственно были… как стороны света на компасе. И они неприятно шуршали. Но спустя мгновения шум прекратился.
Я попробовала встать. Голова слегка кружилась, но это не помешало мне шустро сползти с белоснежной кушетки и добраться до круглого отверстия в стене — местного подобия двери. Все мышцы болезненно ныли, как будто я провела несколько часов разгружая вагоны, а плечо невыносимо жгло, но ощупав его вдоль и поперек, я не нашла даже крохотного рубчика от раны, «значок» в своем теле я так же не ощущала. Впрочем, все это не имело для меня никакого значения, кроме этих стен. Просто я все еще надеялась… все еще верила, что мне снится сон. Кошмарный, страшный, до жути правдоподобный, но сон! И да, я безумно надеялась проснуться и больше не увидеть этих стерильных стен, решетчатого пола и надписей, призывно горящих зеленым над уродливым люком-дверью. Пришлось признать очевидное: происходящее сном не являлось, и вот как жить с этим знанием, я не знала. Может, стоит поплакать и станет легче? Только вот это вряд ли… легче мне станет только тогда… Нет, признаться честно, легче мне никогда не станет. Жить с этими знаниями как раньше, как ни в чем не бывало, я уже не смогу никогда. Да и на Земле я больше не в безопасности, сомневаюсь, что мне удастся спрятаться так хорошо, что меня не найдут с помощью инопланетных технологий. Да и эта блестяшка в теле наверняка что-то сродни с чипом подчинения… Надо как можно больше узнать подробности об этом устройстве… и поскорее избавиться от него, пусть даже придется выковыривать эту дрянь вместе с мясом.