Испанская серенада (Закон мести)

 
Дженнифер Блейк
Испанская серенада
Моему мужу, Джерри Рональду, моим сыновьям Рону и Рику и моим зятьям Родди и Робу — южным джентльменам и героям, всем — с любовью.
 
ГЛАВА 1
Пилар Мария Сандовал-и-Серна знала: то, что она делает, — просто безумие. Встретиться с разбойником Эль-Леоном, Львом Андалузских холмов, было опасно даже при свете дня, но приглашать его прийти в полночь в темный сад патио 1 означало доверить ему честь и жизнь. Но сейчас опасность для нее не имела значения; есть вещи, которые стоят риска.
Пилар, в наброшенной на плечи шали, нервно расхаживала по патио. Ночь была холодной, — совсем не редкость для Севильи в конце декабря. Но холод не был единственной причиной лихорадочного состояния ожидавшей. Почему она должна бояться Эль-Леона? Ее отчим, дон Эстебан, этот дьявол в облике человека, был гораздо страшнее и больше заслуживал презрения, и, однако, она не дрожала при встречах с ним. О, ее отчим думал, что победил, но он плохо знал ее…
Ночь была тиха. Из-за стены, окружавшей сад, лишь изредка доносились звуки проезжающих карет, развозивших по домам поздних гуляк. Где-то лаяла собака. Около одного из окрестных домов влюбленный обожатель играл на гитаре, услаждая слух своей дамы старой андалузской песней. Мелодия ее была сложной и плавной, низкий, приятного тембра голос поющего был наполнен сдерживаемой страстью.
Лунный свет озарял патио, просачиваясь через ветви апельсиновых деревьев, под которыми лежали глубокие тени. Он превращал капли воды из фонтана в сверкающие лунные камни. Полосы света пересекали причудливый мавританский узор каменных плиток пола и превращали цветы герани, растущие по стенам, из ярко-красных в бледно-розовые. В лунном свете и волосы самой Пилар, днем имевшие цвет темного меда, казались золотыми, скулы отсвечивали перламутром, а взгляд шоколадно-карих глаз приобрел таинственную глубину.
Пилар замедлила шаги. Теперь она стояла, прислушиваясь к далекой серенаде. В мужском голосе было нечто, будоражащее ее, заставляющее сочувствовать певцу. Сама того не желая, она чуть не разрыдалась от нежности и отчаяния. Казалось, она знала, что печалит певца, а тот, в свою очередь, понимал и разделял ее боль. Это помогло Пилар избавиться от мрачных предчувствий.
Песня закончилась. Последние звуки гитары замерли вдали, и воцарилась тишина.
Пилар тряхнула головой, желая избавиться от наваждения. Ей не нравился яркий свет, и она спряталась в тень под балконом. Ее не должны увидеть из дома. Отчим был на каком-то званом обеде, но ее дуэнья, не смыкая глаз, плела кружево. Дуэнья, сестра дона Эстебана, смертельно боящаяся своего брата, считала, что Пилар спокойно спит. Не следовало ее разочаровывать…
Где же Эль-Леон? Знает ли он о ее просьбе?
Возможно, ему просто не успели передать ее. У нее было очень мало времени. Шанс на спасение был так ничтожен, что казался чудом. Сейчас ей была нужна чья-нибудь помощь, Эль-Леон должен ответить на ее призыв. Но он мог и отказаться. Для него было бы таким же безумием появиться в доме дона Эстебана Итурбиде, как и для нее послать за ним. Отчим Пилар. увидев Эль-Леона, убьет его не раздумывая, как убил бы бешеного пса.
Из угла патио, где росла пальма, послышался шорох: Пилар замерла в тревожном ожидании. Она напряженно вглядывалась в темноту, пока не заболели глаза, но ничего не увидела. Должно быть, это подул холодный ночной ветер или вспорхнула потревоженная птица.
Пилар глубоко вздохнула. Она плотнее укуталась в шаль и продолжала ходить вдоль балкона.
Ее больше всего удивляло, что отчим еще не расправился с ней. Преступление не испугает его, в конце концов, он же убил ее мать. У Пилар не было доказательств, ничего, кроме подозрений. Она знала дона Эстебана и была уверена, что убийца — он.
Пилар презирала напыщенного маленького человечка с жестоким взглядом и остренькой надушенной бородкой с той минуты, как ее овдовевшая мать представила его ей шесть лет назад как предполагаемого отчима. Она даже не пыталась скрыть свои чувства и, более того, делала все, что было в силах шестнадцатилетней девочки, чтобы помешать этому браку. Но это не помогло; ее мать была безумно влюблена в дона Эстебана. «Дон Эстебан — вдовец, человек тактичный и обаятельный, — говорила она, нежно улыбаясь и гладя шелковистые волосы сидящей рядом с ней девочки. — Быть его женой — большая честь, он назначен на высокий пост при дворе в Мадриде. Их богатство позволит им блистать при дворе». Она считала вполне естественной неприязнь Пилар к человеку, стремящемуся занять место обожаемого ею отца, но со временем она привыкнет к дону Эстебану. А через год или два она, возможно, согласится выйти замуж за сына дона Эстебана от предыдущего брака.
— Никогда, — объявила Пилар. — Никогда! — Она уже встретилась однажды с ненаглядным сынком дона Эстебана. Молодой человек прижал ее в темном углу гостиной и, нагло ухмыляясь в ответ на ее протесты, стал тискать и щипать ее. Он выругался, когда она, ударив его по ноге, бросилась прочь. Нет, она никогда не смирится с таким порочным, самовлюбленным поклонником и не поверит, что отец хоть в чем-то лучше сына.
У нее не было выбора. Дон Эстебан отомстил ей за то, что он называл вмешательством в свои дела, сразу же по окончании брачной церемонии. Он отвез девочку в монастырскую школу, где лично переговорил с матерью-настоятельницей, заявив, что Пилар капризна, избалована и нуждается в суровой дисциплине. Он указал, что Пилар необходимо научить уважать старших, держать язык за зубами и подавлять в себе порывы, недостойные девушки из благородной семьи. Через несколько месяцев стало известно, что сын дона Эстебана погиб на дуэли. Пилар заставили несколько часов стоять на коленях, молясь за упокой его души. Это было наказанием за то, что она осмелилась во всеуслышание заявить, что рада его смерти.
В конце концов, Пилар научилась повиноваться. Она научилась уступать и казаться кроткой и послушной, когда внутри нее бушевал гнев. Она научилась подчиняться тысяче незначительных правил, одновременно выискивая пути обойти их, научилась, не дрогнув, принимать наказание. Она ласково улыбалась, задумывая месть. Она ненавидела двуличие, но ей пришлось научиться лицемерить.
За все шесть лет «заключения» ей ни разу не было позволено съездить домой, она ни разу не виделась с матерью. Пилар слушала сплетни девушек, приезжавших в школу. По-видимому, дон Эстебан придерживался старых правил, предписывавших держать женщин дома взаперти, как во времена мавров. К сожалению, до свадьбы он скрывал свои взгляды. Матери Пилар не суждено было блистать при дворе, ибо ее новый муж решил, что его жена должна не щеголять на балах, а смиренно сидеть дома. Она не должна быть недовольна тем, что он одевается в кружева и носит редкие по красоте изумруды. Она не должна интересоваться его делами и любопытствовать, как он распоряжается ее состоянием. Она обязана слушаться его безоговорочно и подчиняться ему во всем. Он не желал, чтобы Пилар жила в его доме, а его слово было законом.
В прошлом году Пилар узнала, что ее мать больна. Пилар написала письмо, умоляя разрешить ей приехать домой. На ее письмо не ответили. Она обратилась к своей единственной родственнице, сестре ее отца, живущей в Кордове, в надежде, что тетка сможет помочь. Та навела справки, но это не принесло пользы: дон Эстебан убедил добрую женщину, что все в порядке, заверив, что Пилар лишь стремится внести разлад в семью. Тогда Пилар написала письмо духовнику матери, отцу Домин-го, но не получила ни удовлетворительного объяснения происходящего, ни разрешения покинуть монастырь.
Вскоре мать Пилар умерла. Отцу Доминго удалось убедить дона Эстебана разрешить девушке присутствовать на похоронах. Священник сказал, что людям покажется странным, если дочь умершей не проводит ее в последний путь. Они могут заинтересоваться, почему девушку держат взаперти, что пытается скрыть дон Эстебан. Отец Доминго больше не бывал в доме дона Эстебана Итурбиде, но Пилар привезли в Севилью под охраной.