Четки

   
Часть I
 
Предчувствие должно было подсказать ему, что он уже по ту сторону. Но оно отсутствовало — влияние предков, заглушавших их с незапамятных времен. Он понял, что что-то не так, когда двое качков в золотых зеркальных шлемах преградили ему путь во время вечерней пробежки. Деревья в парке закрывали свет фонарей, из-за чего он едва не налетел на них. Подумал, это нападение и, наверное, только потому так отреагировал. Кинулся в сторону и споткнулся о бордюр. Услышал электрический треск, и голубые искры пролетели у него над головой. Он поднялся с травы и побежал. Не кричал, не оглядывался, чтобы не тратить силы. Он просто бежал, так быстро, как только мог. Голубые искры рассекли воздух еще дважды. Они не могли стрелять и бежать одновременно. Расстояние увеличивалось. У него было преимущество, он бегал каждый день. Он перепрыгнул низкое ограждение клумбы, растоптал розы и свернул в сторону Уяздовских аллей. Рискнул и оглянулся. Не догоняли, отставали на целых пятнадцать метров. Если он добежит до ворот… там будут люди, камеры, много камер. Он выбежал на выложенную брусчаткой аллейку и за несколько секунд преодолел расстояние, отделяющее его от спасения.
Напротив ворот остановилась оранжевая Ныса. С шипением сдавленного воздуха отъехали двери с надписью «ЭЛ» в круге, и из машины выпрыгнули четверо мужчин в черно-оранжевых комбинезонах и шлемах с золотыми зеркальными щитками. От испуга он почти остановился, свернул влево и побежал, но это мгновение остановки ему и помешало. Голубой блеск пронзил острой болью левое плечо. Остальной заряд разбежался с шипением по кованому ограждению. Лепестки роз посыпались, как перья из разорванной подушки. Он вскрикнул и пошатнулся. Онемевшая рука тормозила его, но он бежал дальше.
Кто-то вышел ему навстречу, двое людей. Патруль полиции! Он открыл рот, но не успел крикнуть. Искры затанцевали на тротуаре, в щелях гранитных плит. Световые иголки вонзились в ноги, икры моментально ослабли. Он повалился на землю, амортизируя падение здоровой рукой. Полицейские притормозили и с нескольких метров заинтересованно наблюдали за ситуацией. Он поднял на них удивленный взгляд, и тогда все понял: это не было нападением.
Возле его уха раздался топот тяжелых сапог. Один прижал его коленом к земле, другой выкрутил ему руки и застегнул наручники на запястьях. Три человека потянули его вверх — сам он не мог подняться.
— Гражданин Марек Реведа? — прогудел из шлема один из черных и, не ожидая ответа, продолжил: — Элиминатор номер Восемь Один. Именем мэра города Варшава мы задерживаем вас в превентивных целях. Ваши права будут озвучены после подтверждения легальности процедуры задержания.
Он бессильно водил взглядом от одного зеркального щитка к другому. Он уже знал, но нужен был еще один миг, чтобы поверить. Через час у него был назначен ужин, завтра у него встреча, у него незаконченный проект…
— Как?.. — только и смог он выдавить из себя. — Я же не… я ничего…
Он не успел больше ничего сказать, как ему на голову натянули мешок. Почувствовал, что его волочат, а бессильные ноги трутся носками обуви о тротуар. Как так? Он даже хотел купить кота, чтобы в доме бродило что-то живое. Он уже почти решился на черного, чтобы шерсть на ковре не бросалась в глаза. Нужно было машину помыть, купить Анке подарок. Столько всего нужно было сделать… Как же так?
За ним задвинулась дверь, и Ныса с шорохом электродвигателей неспешно двинулась по направлению к площади Трех Крестов. Цвет машины плавно поменялся с оранжевого на голубой, а на дверях появилась реклама сантехнических услуг.
 
* * *
Светящийся и ворчащий злобным тоном коммуникатор выдернул его из беспокойного сна просто в объятия похмелья. Он на ощупь потянулся к прикроватной тумбочке; попал только с третьего раза, и звук утих. Затем разлепил веки и посмотрел в потолок. Взгляд встретил пожелтевшую краску и кабель от люстры, на котором висела голая лампочка. Он все равно не пользовался верхним светом. Медленно сел и уставился в такую же пожелтевшую стену в двух метрах от него и загроможденные полки.
Он сполз с кровати, оперся рукой о стену и выглянул через грязное окно, выходящее на бетонный муравейник — такой же, в каком и он жил. Внизу люди, как муравьи. Не лучший вид для такого утра. Пошатнувшись, он ухватился за подоконник. Земля исчезала в перспективе так, что были видны только крыши Муранова, ближайшего к нему района. Варшава кружилась вокруг него. Стены комнаты тоже не складывались в плоскую поверхность. Двигались. Он едва удерживал равновесие.
«У меня же есть деньги, — подумал он, — я мог бы купить себе апартаменты на Жолибоже с террасой два на два метра и пальмой в горшочке». Терраса была бы кстати для подобного утра. Он прокручивал эту мысль в голове снова и снова, пока не пришел к тому же выводу, что и всегда, — его бы сразу вычислили и, помимо прочих, налоговая бы тоже села на хвост. А ему ни к чему привлекать лишнее внимание.
Он перевел взгляд на кухонный стол, втиснутый между раковиной и входными дверями. Бутерброды с паштетом, боже, вот что так воняет. Рядом с ними лежало мокрое полотенце. Кого он сюда привел? Ее? События прошедшего вечера и ночи оставались загадкой.
Он сглотнул от нахлынувшей тошноты.
В наполненной паром ванной, куда он пришел проблеваться в унитаз, пахло лавандовым мылом. Раздевшись, он сначала сунул голову под струю холодной воды, а после и сам встал под душ. Почувствовав небольшое облегчение после этого, он приготовил себе витаминно-ацетилсалициловый коктейль. Газированная жидкость неприятно обожгла горло. Он спрятал в холодильник бутерброды с паштетом и постарался сосредоточиться.
Сегодня полдня нужно провести с Марысей. Он видел ее раз в две недели и посвящал ей не больше нескольких часов. Плохая идея — столько пить вчера. Но до этого — быстрый взгляд на экран коммуникатора — встреча с клиентом, чье ТС пять минут назад прервало его ангельский сон. Только благодаря имеющимся деньгам он еще виделся с дочерью.
Он спустился на первый этаж и инстинктивно свернул к киоску в холле дома. Миновала неделя с его закрытия, а автомат с сигаретами так и не поставили. Что ж, значит купит по дороге.
 
* * *
Приедет — не приедет, приедет… Он вертел в пальцах портсигар. Черт с ним! Не приедет этот — будет другой. Допивая второй кофе, он поглядывал в окно на солнечный, оживленный тротуар. Может, клиент где-то там, третий раз проходит мимо кафе и мечется в сомнениях? Придет — не придет… Заказчик, смелый в анонимной сети, назначает сделку, но часто пасует перед личной встречей. Это, конечно, наивно, ведь анонимность в сети — иллюзия дилетантов. Захотят выследить — выследят любого. Секрет заключается в слиянии с окружающей серостью. По крайней мере, так должно казаться. Потертая мятая военная куртка, старые брюки и кепка — его способ мимикрии. Последнее, чтобы скрыть лицо от камер, размещенных обычно под потолком. Он выбрал место, невидимое ни для одной из них.
На столе лежал коммуникатор — плоский черный прямоугольник величиной с ладонь. Каждые несколько секунд он показывал время. Двенадцать сорок семь. Клиент опаздывает на семнадцать минут, такое тоже часто случается. В профессии нюхача нужно иметь терпение, хотя в случае Харпада оно было чертой приобретенной и не распространялось на другие сферы его жизни. С «другими сферами», к слову, было не очень. Ему под сорок, и деньги единственное, что у него было в достатке. Остальное — хаос. Камуфляж и общая непримечательность — теперь вынужденная мера, чтобы Надзор не обращал на него внимания. К сожалению, каждая попытка постоянной работы на полставки после месяца или двух заканчивалась скандалом с шефом. Никто не хочет иметь работника, который всегда все знает лучше. Отсутствие официальной работы было проблемой, но это лучший вариант маскировки для сохранения себя. Семейные дела выглядели…