Вернись домой, Землянин

— Говорит сержант Андерсон. У нас еще посетитель.
— Да, — сказал Амальфи. — Это, наверно, делегация Хрунтана. Пошлите их сюда.
Ожидая гостей и мрачно пожевывая сигару, Амальфи еще раз бегло просмотрел текст контракта. Он был довольно стандартным и предусматривал оплату германием или «эквивалентом» — по очень низкой цене, что препятствовало его хождению на Утопии. Контракт согласовали по ультрафону — обладание устройствами связи, основанными на принципе жестких лучей, само по себе ставило Хрунтан на современный уровень развития. Какую работу должен выполнить город — этот момент в контракте не был уточнен. В глубине души Амальфи надеялся, что когда дело дойдет до необходимости конкретизировать этот пункт, хрунтане пойдут на попятную.
Звонок прозвучал еще раз, и Амальфи нажал кнопку, открывающую дверь. Но уже в следующее мгновение он усомнился, что поступил мудро: уж очень делегация Хрунтана походила на группу десантников, брошенных на захват противника. Первой появилась дюжина солдат, одетых в обтягивающие кожаные бриджи, блестящие, с ярко-красной эмблемой, изображающей солнце, кирасы и ярко-красные шлемы. Разбившись на две шестерки, они тут же встали на стражу у дверей с оружием наперевес; их ружья, по всей видимости, были сконструированы по аналогии с мезотронным ружьем Каммермана. Из-за рядов появился словно высеченный из золота гигант, сопровождаемый двумя рослыми и стройными, как пальмы, мужчинами. Одеяние пришельца украшали золотые полосы; и кираса, и шлем также сияли благородным блеском. Его лицо, покрытое глубоким бронзово-золотым загаром, украшала светлая золотистая борода и пышные ниспадающие усы. В целом вид гостя производил совершенно невероятное впечатление.
Он резко произнес какие-то два слова; солдаты застучали по полу каблуками тяжелых башмаков и прикладами ружей. Амальфи, вздрогнув от неожиданности, поднялся.
— Мы, — произнес золотой гигант, — Маркграф Хазка, Вице-Регент Графства Горт, входящего во владения его Вечного Преосвященства Арпада Хрунтана, Императора Космоса.
— О, — моргая, выдавил Амальфи. — Меня зовут Амальфи. Я — мэр города. Не хотите ли присесть?
Маркграф выразил согласие и сел. Солдаты спокойно и одновременно напряженно следили за происходящим, а два спутника-гиганта, очевидно, представители местной знати, застыли в торжественных позах позади кресла Маркграфа. Амальфи, подавив вздох облегчения, устроился за своим столом.
— Вы, вероятно, пришли для того, чтобы обсудить условия контракта.
— Именно так. Нам доложили, что вы общались с этим сбродом на второй планете.
— Это была аварийная посадка, — парировал Амальфи.
— Не сомневаюсь, — сухо заметил Маркграф. — Нас не интересует, что делают гамильтонианцы. Как только мы отобьемся от пришельцев с загнивающей Земли, население этой планеты пополнит число наших рабов. Но пока мы могли бы найти вам применение; все враги Земли должны быть нашими друзьями.
— Логично, — сказал Амальфи. — Интересно, что мы можем сделать для вас? У нас есть самое различное оборудование…
— Сначала обсудим условия оплаты, — прервал его Маркграф. Он встал и принялся огромными шагами ходить взад-вперед по комнате. Золотой плащ развевался за его спиной. — Германием мы платить не будем: все, что у нас есть, необходимо нам самим для изготовления транзисторов. В контракте сказано об оплате эквивалентным количеством других ресурсов. Что вы считаете эквивалентом германия?
Удивительно, как быстро испарились царственные манеры гиганта, когда дело дошло до открытого торга. Амальфи осторожно спросил:
— Может быть, вы позволите нам добывать германий самим?..
— Вы думаете, ресурсы нашей планеты беспредельны? Предложите какой-нибудь эквивалент, и мы не станем настаивать на оплате этим металлом!
— Тогда, может быть, какое-то оборудование? — предложил Амальфи. — Или наши технологические достижения? О цене можно договориться. Например, что вы используете в качестве смазочных материалов?
Большие глаза Маркграфа заблестели.
— Ах! — тихо воскликнул он. — Значит, вы тоже раскрыли тайну фрикционных полей. Мы долго искали решение этой загадки, но пока не можем ничего сделать: механизмы по-прежнему плавятся. А землянам известен этот секрет?
— Нет.
— Так вы все узнали от гамильтонианцев? Ну что ж, прекрасно.
Оба вельможи, сопровождавшие гиганта, зло усмехнулись.
— Тогда нечего тут больше рассуждать о взаимно приемлемых вариантах, — Маркграф сделал жест рукой в сторону своих солдат.
Амальфи увидел, что те незамедлительно направили на него свои ружья.
— В чем дело? — запротестовал он.
— Вы окружены. — Хазка произнес эти слова с какой-то волчьей яростью. — Если каким-то чудом вы сбежите от нас, все равно среди землян вам долго не протянуть. Позовите своих специалистов и прикажите им подготовиться к демонстрации фрикционного механизма генератора. Кроме того, приготовьтесь к посадке. Конкретные инструкции вы получите от графа Нандора.
Маркграф направился к двери, солдаты почтительно расступились. Едва Амальфи протянул руку, чтобы нажать кнопку и выпустить пришельца из кабинета, тот резко повернулся к нему и прорычал:
— И не пытайтесь подать сигнал тревоги. В город уже высадилась дюжина десантных отрядов, к тому же на вас направлены орудия четырех крейсеров.
— Вы полагаете, что сможете вырвать у нас техническую информацию силой? — обратился к нему Амальфи.
— Конечно, — ответил гигант, злобно сверкая глазами. — В этом деле у нас богатый опыт.
Кэррел, протеже Хэзлтона, оказался очень хорошим лектором и чувствовал себя весьма уверенно в окружении варварского великолепия зала совещаний Маркграфа. К тому же здесь прекрасно отражался звук. Он развесил схемы, прикрепив их к занавесям, пристроил доску на подлокотники огромного кресла, в котором, видимо, обычно восседал Маркграф. Рука выводила четкие символы, резко скрипя мелом под сводами просторного помещения. Маркграф ушел раньше. Его терпения не хватило и на пять минут доклада. Граф Нандор пока еще держался. На лице его было написано страдание человека, которого принуждают заниматься какой-то грязной работой. Аналогичный вид имели и остальные четверо или пятеро вельмож. Трое из них без умолку болтали, отпуская приглушенные смешки, а то и прерывая рассказ Кэррела хриплым смехом. Еще несколько человек, разодетые словно павлины, видимо, занимали более низкое положение в иерархии Хрунтана. Они сидели молча, внимательно слушая и нахмурив брови, напоминая вдохновенных актеров, изображающих глубокомыслие.
«Этого достаточно, чтобы увидеть аналогию между энергией связи в атомах и молекулах, — размеренно говорил Кэррел. — Гамильтонианцы, — он заметил, что это слово раздражает высокопарных слушателей, и частенько вставлял его, — гамильтонианцы показали, что энергия внутренней связи не только обуславливает такие явления как сцепление, прилипание и трение, но также подчиняется таким взаимосвязям, которые адекватны свойствам валентности».
Проявления внимательности со стороны вельмож напоминали какую-то глупую пародию.
«Явление молярной валентности, как метко назвали его гамильтонианцы, усиливается благодаря возникновению фрикционных полей, которые они научились использовать аналогично тому, как применяется эффект ионизации. Внешние слои молекул двух прилегающих друг к другу поверхностей в этом поле приходят в состояние динамического равновесия. Молекулы непрерывно и быстро перемещаются, не нарушая статус кво. Между двумя грубыми, необработанными поверхностями как бы образуется идеально ровная плоскость. Очевидно, что подобное равновесное состояние ни в коем случае не устраняет действия упомянутых сил связывания, и что трение до некоторой степени сохраняется. Однако, величина силы сопротивления составляет не более десятой части от той, которую можно достичь даже в самых совершенных системах простой смазки».
Вельможи дружно закивали. Амальфи больше не обращал на них никакого внимания: его волновала реакция технических специалистов Хрунтана. Их было ровно дюжина. Маркграф, видимо, сильно благоволил к этому числу. Четверо из них казались робкими и застенчивыми. Они были явно напуганы и относились к Кэррелу с нескрываемым уважением. Они честно записывали каждое произнесенное слово, не пропуская даже шуток по поводу гамильтонианцев, которые Кэррел довольно часто позволял себе.