Шторм-2

Мюрдаль подумал, во сколько ему обошлась эта поездка? Часы того стоили. И даже не сами часы, а поиск этого удивительного механизма, заключенного в старую бронзу с фарфоровым циферблатом и в корпус из красного дерева. Экономика составляет собственное представление обо всём: об истории человеческого общества и его развитии, о возникновении войн и границах государств, но ни один расчёт не способен измерить значение некоторых жизненных стимулов. Например… забавы гения. Она измеряется не в кронах, и не в фунтах стерлингов.
 
Если бы часы Мюрдаля могли отражать реальное время в обратном его направлении, то события, прямо или косвенно связывающие разных людей одной историей, перенесли бы нас на тысячу семьдесят один год назад. День в день. Всего в двух шагах от того места, где дивно пахли шведские булочки с марципаном, в каменоломне Кнудскер зияла чёрным глазом Гранитная пещера местного тролля. Над ней сейчас летал вещий ворон, и люди с факелами робко жались к зарослям бузины, заглядывая во мрак пещеры. Тролль заревел, и все бросились наутёк…
– Почему мы не взяли собак?!
Все посмотрели на Бьёрдура, но он только улыбнулся…
 
– И всё же, – крикнул Кнут, догоняя профессора, – свободный рынок может всегда зарезервировать рабочие места для тех, кто имеет социальные гарантии.
Мюрдаль вздохнул и ничего не ответил.
 
У них по-разному сложилась судьба. Мюрдаля считают одним из основоположников скандинавского социализма, в экономическом его аспекте. А от Кнута осталось только имя. История так никогда и не узнала фамилии этого молодого идеалиста.
   
ГЛАВА 13
Кёллеру снилась потеря денег, бабушка Эльза с большим рыжим котом и Юхансон, который утонул в кобальтовой ванне дорого отеля.
Бабушка творила свой яблочный шнапс на старой, уцелевшей от войны ферме. На него шёл исключительно «осенний принц», других сортов яблок она не признавала. Кот был очень похож на Юхансона. Если присмотреться повнимательнее, его усатая мордочка, теряя в шерсти, мутировала в веснушчатую физиономию Улле Юхансона.
– Почему мы не взяли собак?! – кричал кто-то за декорациями сна.
Кот глупо улыбался этому вопросу, постепенно вплывая рыжим облаком в ванную комнату с позолотой, кобальтовым кафелем и высокой ванной.
Юхансон всё же утонул…
Кёллер открыл глаза, посмотрел в потолок и сказал самому себе: «Важно не спать, а выспаться!» Это назидательное умозаключение окончательно привело его мозги в рабочее состояние, и как раз вовремя, потому что раздался телефонный звонок от Квиги.
– Начинаем, – угрюмо проговорил Ковач, – подтверди свой статус.
– Ти-эм 40,– ответил Кёллер. Теперь это означало, что он участвует в операции.
– Встреча в двенадцать на парковке моего отеля, – сказал Ковач и прервал разговор.
Всё пришло в движение. Кёллер соскочил с кровати и резко ворвался в сложенные на стуле одежды. Он бросил на пол большую сумку для своих оперативных командировок, и переместил в неё состав необходимых ему вещей. Этот груз так и назывался: «Состав оперативного имущества». Никаких легкомысленных определений типа «снаряжение» или «дорожные вещи». Кёллер не занимался туризмом.
     В сумку полетели пакеты с сублимированной едой, полотенце, консервированная вода, тактическая аптечка по протоколу ТССС 41, отдельно от аптечки шприцы-тюбики с промедолом, отдельно гемостатики, чтобы убирать воду из крови, ведь воевать замышлялось на море…
Кёллер в сотый раз осмотрел даты годности препаратов, будто что-то могло в них измениться со вчерашнего дня.
Последними шли чехол с тактическим ножом и Глок 17 под девятимиллиметровый патрон. Кёллер пользовался простым и самым надёжным пистолетом в мире. Квига предпочитал армейский «Кольт», но члены его команды считали это фанфаронством, как и некоторые другие привычки своего неформального лидера.
Конечно, «Кольт» стрелял приятно для руки, «вкусно». Не клацал, не скрипел выстрелом, не рвал ухо. Но после тех времён, когда американские ковбои дёргали свои стволы от бедра, кольты превратились во второстепенное оружие, «оружие загнанной крысы», как говорили в команде таких людей как Кёллер и Юхансон. А Глок был в полном смысле оружием ближнего боя и решал основные задачи огневого поединка на установленной для себя дистанции. Даже несмотря на то, что под эту роль давно отрядили автоматические короткостволы типа МР 5.
 
На парковке отеля «Хемптон» китайские туристы концентрировали силы для удара по каким-то достопримечательностям Свиноустья.
 
Кёллер подумал, что если у них с Квигой и Юхансоном всё выгорит с этой странной затеей перемещения во времени, то кого-бы он там не удивился встретить, так это китайских туристов.
Квига нервничал. Напарники ти-эм никогда не видели его таким. Кёллер понял, что Ковач просто абсолютно уверен в успехе своих расчётов и потому уже предвкушает встречу с неизвестным. В полном смысле этого слова. Ведь все знают историю лишь по представлению историков, а что там есть на самом деле сейчас предстояло выяснить.
– С лодкой я договорился только на два часа, – заговорил Квига, – теперь не сезон и потому это стоило немалых усилий.
– Локация: 53 градуса, 55 минут и 10 секунд северной широты; 14 градусов, 23 минуты и 25 секунд восточной долготы, – отчитался Кёллер, – от порта это примерно в полутора километров.
– Успеем обернуться за два часа? – спросил Юхансон.
Квига и Кёллер посмотрели на него с презрением.
– Мы не собираемся возвращать лодку, – бросил пренебрежительно Ковач.
Юхансон только улыбнулся в ответ. Глупой улыбкой рыжего кота, который сегодня утонул вместе с ним в кобальтовой ванне.
 
Прошло уже четыре часа, лодка кружилась в точке выставленных навигатором координат, но ничего не происходило. Было холодно, сыро и скучно. Погоня за сокровищами викингов начала мало-помалу сдуваться.
– А эта баба нас не обманула? – нелепо спросил Юхансон, поднимая вёсла, но ни Кёллер, ни Квига не нашли, что ему ответить. Наконец, предводитель похода мрачно произнёс:
– Возвращаемся!
Улле потянул вёсла, но Квига вдруг вскочил на ноги и крикнул:
– Стой!