Следуй за мной

— Не за что, — добавил Райан. Он сунул в рот еще один крекер и неспешно побрел к выходу. В дверном проеме обернулся и одарил меня улыбкой во весь рот — в зубах застряли крошки. — Спокойной ночи, соседка.
Я вздрогнула. Жутковатый тип. Не желая показывать Райану свой испуг, я с каменным лицом вышла вслед за ним, заперла калитку и хорошенько потрясла, чтобы проверить, надежен ли замок.
— Так-то лучше, — усмехнулся он.
Я показала ему средний палец и пошла обратно в квартиру. Райан смотрел мне в след. Трясущимися руками я закрыла замок, наконец услышав успокоительный щелчок.
    
Глава 6 
 Кэт
После происшествия в летнем лагере «Блэквуд» родители отвели меня к врачу, который поставил диагноз «социальное тревожное расстройство». Я жутко взбесилась, так как считала, что со мной все в порядке. Впрочем, благодаря лечению я стала реже ощущать беспокойство в компании ровесников и была вынуждена признать, что доктор, по-видимому, был прав. В конечном итоге я осознала: время от времени все испытывают тревогу, у меня она просто сильнее. Многие люди чувствуют напряжение во время социальных взаимодействий, и все время от времени нервничают. Даже такие люди, как Одри, которая прячет страхи за напускной храбростью и сарказмом, иногда испытывают беспокойство.
Со стороны Одри казалась абсолютно невозмутимой. Только когда мы стали вместе жить в общежитии, я поняла, что вся эта ее беззаботность — просто маска, и начала замечать, как она иногда прикусывает щеку изнутри, или как ее истинные эмоции на мгновение проступают на лице, а через секунду губы уже расплываются в улыбке. Стыдно признаться, но мысль о том, что даже Одри не идеальна, меня утешала. Под маской показного блеска и харизмы она была самым обычным человеком. Лишь хорошо ее зная, можно увидеть, как трескается этот образ. Например, когда Одри поняла, что сняла квартиру в подвале, в ее светлых глазах промелькнуло беспокойство. Однако исчезло оно так быстро, что большинство бы и не заметили — но я-то ее лучшая подруга.
Правда, мне все было понятно и без тревоги во взгляде Одри. Когда она ночевала у меня, часа в три ночи я проснулась и пошла в туалет — и вдруг услышала, что в комнате для гостей кто-то разговаривает. Я приоткрыла дверь: Одри лежала на кровати с закрытыми глазами, но ее губы шевелились. Она бормотала какую-то бессвязную ерунду, а потом вдруг отчетливо произнесла: «Мне страшно».
В колледже Одри тоже разговаривала во сне. Ее ночные высказывания обычно были неразборчивы, но часто это были вариации фразы «Мне страшно». Сначала я думала, ей снятся кошмары, а потом заметила, что ночное бормотание сопутствует особенно сложным периодам жизни: сессии, выпускным экзаменам, получению диплома. Она хорошо скрывала беспокойство, поэтому и проявлялось оно только во сне. Я бы душу продала за умение делать такое непроницаемое лицо.
Вот бы хоть разок Одри позволила себе быть немного уязвимой и призналась, что ей страшно! Ну зачем притворяться, что подвальная квартира с выходящим в переулок окном и подозрительным соседом — это нормально? Пожила бы у меня! В колледже Одри единственная предложила мне руку помощи. Ее дружба спасла меня. Благодаря Одри я преодолела трудный переходный период и теперь была полна решимости вернуть этот долг.
    
Глава 7 
 Он
Я, как и все подписчики Одри, знал, что она переехала в Вашингтон. Она рассказала об этом в одном из прямых эфиров в Инстаграме. Очарованный ее бледными веснушчатыми плечами, открытыми в белом платье на тонких лямках, и ниспадающими золотисто-рыжими волосами, я едва не пропустил ее слова. Несколько дней подряд Одри обещала вскоре поделиться «потрясающей новостью» — я думал, она запланировала какую-то поездку, ведь прежде она проводила подобные трансляции перед путешествиями в Лондон и Майами. Поэтому, когда с ее сверкающих губ сорвались слова о переезде сюда, у меня в мозгу произошло короткое замыкание. Я раз двадцать пересмотрел запись, пока не осознал, что это правда: Одри действительно скоро будет здесь. С каждым просмотром сердце стучало все быстрее и громче.
Я отметил в календаре день ее приезда и начал заходить в Инстаграм каждый час (а то и чаще) в ожидании ее новых постов или сторис. Чем меньше времени оставалось до прибытия Одри, тем сильнее меня трясло от предвкушения. Еще три дня, два, один — и вот она тут. Доказательства были неопровержимы: она выложила фотографию из модной кофейни «Коламбия Брюс» на Логан-серкл и снимок грузчиков в одинаковых футболках, заносящих коробки в ее квартиру.
Одри занимала все мои мысли. С каждым вдохом я думал лишь о том, что дышу одним с ней воздухом. С каждым рассветом понимал, что солнечные лучи заливают ее спальню в одно время с моей. Каждую секунду представлял, как столкнусь с ней на улице. От волнения я запинался в беседах с родными за ужином, а в ответ на рабочие письма писал какую-то ерунду.
Я не мог больше ждать. Она же в моем городе, совсем рядом. Надо было что-то делать.
    
Глава 8 
 Одри
Невозможно запечатлеть на телефон масштаб монументального здания Хиршхорна — приподнятого бетонного колеса, возвышающегося среди других музеев на Национальной аллее. После нескольких неудачных попыток я решила заснять хотя бы известную скульптуру, стоящую у входа: черный «додж-спирит» 92-го года, раздавленный огромным валуном с нарисованной мордочкой. Я отметила местоположение, добавила анимированное сердечко и загрузила фотку в сторис.
Убрав телефон в сумку, я посмотрела сквозь стеклянные стены и заметила, что Аяла, моя новая начальница, уже ждет меня внутри. Она была так же эффектна, как и во время собеседования, — белоснежное платье-футляр, черные волосы забраны в пучок, на губах ярко-красная помада. Я едва удержалась, чтобы не помахать ей, и вместо этого заставила себя кивнуть и улыбнуться. Надо было сохранять внешнюю невозмутимость, как бы на самом деле я себя ни чувствовала. Во-первых, стояла ужасная жара, а влажность зашкаливала. Наряд, который я так тщательно выбирала — укороченные свободные черные брюки, черный облегающий топ и тонкая накидка-кимоно с дерзким рисунком в виде птичек — прилип к телу, едва я вышла на улицу, а волосы распушились от влажности.
Во-вторых, я вся была на нервах. Меня ждала работа в одном из лучших музеев страны, о такой я могла только мечтать, но вдруг я не справлюсь? Вдруг я не готова? Тем более у меня нет магистерской степени. А если меня сочтут самозванкой? Не возвращаться же мне в Нью-Йорк, умоляя Иззи пустить меня в мою прежнюю комнату. Мне захотелось поискать в сумке успокоительные таблетки, припрятанные там вместе с крекерами… Но Аяла стояла в дверях, и я не осмелилась. Я глубоко вдохнула и, наклеив на лицо улыбку, вошла в образ уверенной в себе элегантной женщины, которой была в интернете.
— Одри, рада снова тебя видеть. — Длинные неоново-зеленые ногти Аялы впились в мою ладонь, когда она пожала мне руку.
— Я тоже очень рада. Как же здорово оказаться здесь.
— Мы от тебя в восторге, — продолжила она, и ее дружелюбный тон помог мне хоть немного успокоиться. — Один мой знакомый из Нью-Йорка, владелец галереи, дал мне ссылку на твой профиль в Инстаграме еще несколько лет назад, и я просто влюбилась в твой стиль. Так дерзко. Увидев твое резюме, я сразу поняла, что ты создана для этой работы. Ты не воспринимаешь себя чересчур серьезно. — Аяла замолчала, слегка нахмурившись, и я незаметно оглядела свой наряд — что не так? — Сразу признаюсь, что не все меня поддержали. Кое-кто придерживается более традиционного мнения и предпочел бы найти человека с соответствующим образованием и опытом работы в музее. — Она положила руку мне на плечо и сжала так, что я дернулась. — Но я отстояла твою кандидатуру.